Второй, преследовавший отряд Владимира взвод, в ловушку не сунулся. У них видно с головой командир оказался. Подождав немного и получив доклад, что менты ждут подкрепления, Владимир приказал сниматься и уходить. Пусть они потеряли машины, пусть они теперь «безлошадные». Но ведь это не надолго…

Так случилось что маршрут, которым первый офицер уводил отряд Владимира из города проходил мимо здания милиции. И следуя уже установившейся «доброй» традиции они не смогли пройти просто так. Два залпа из гранатометов и здание запылало, окутываясь черным смолящим дымом. Довольные этой странной маленькой местью за потерянный транспорт и товарищей, бойцы Владимира, рассыпаясь по улице, двигались к недалеким железнодорожным путям, по которым и намеревались уйти подальше из этого негостеприимного городка. Люди из окон, опасливо на них поглядывающие, только диву давались, как слаженно передвигались короткими перебежками по улице эти «странные» бандиты. Кто в чем, с небритыми лицами, с диким взглядом полным кровожадной радости эти «звери» вели себя как настоящие профессионалы, не подставляясь лишний раз, и не задерживаясь на одном месте подолгу. Можно сказать, что узнанный по бритому черепу Владимир не только у редких девиц вызывал восхищение.

В тот день остановись бы он в городе, не мало молодежи прибилось бы к ним. Только дайте им оружие и возможность убивать ментов, что уже все население затерроризировали с ночными паспортными проверками.

А уж о разгульной жизни отряда Владимира слухи ходили такие, что слюни текли. Влетая в городок или поселок, бойцы вели себя в нем просто как короли. Ни в чем себе не отказывали, разве что насилием не занимались, да за все честно платили. Денег у них было, по мнению местных, просто вагон на каждого. Так что налеты бандитов местное население обычно только приветствовало. Судилища устраиваемые ими над властями еще долго оставались в памяти людей. На таких «судах» любой из жителей мог сказать в лицо власти все, что он о ней думает. Сельские администрации давно уже пустовали без своих глав. Не многие, чья вина была доказана на таких «судилищах», выживали потом. Самое мягкое, что в итоге творили палачи Владимира, это руки отрубали ворью. Но чаще все-таки просто вешали.

Люди, еще недавно жившие в одной из самых цивилизованных стран странно быстро привыкали к повешенным и самое удивительное стали считать это если нормой, то и не из ряда вон событием. Воровал? Ну, так извини, сам же воровал, никто не заставлял. Тебя, зачем поставили? Воровать? О соответствии преступления и наказания никто не думал особо. Нет, конечно же, находились и противники такого. Они довольно смело высказывали в лицо Владимиру, что тот просто зверь. Владимир, не чураясь простого народа, коротко и ясно объяснял:

— Лучше я буду ворье вешать. Чем нам опять плюнут в лицо, оправдав его по всем статьям.

Но некоторым Владимир действительно давал шанс пойти в прокуратуру написать на самого себя заявление. Оформить явку с повинной, так сказать. Он просто следил за тем, не изменилось ли отношение судей к своей работе. И видя, что даже самых беззастенчивых воров по найденной массе причин отпускали под подписку или обещали им условные сроки, продолжал с упоением вешать, не веря в правосудие. Раз они не судят по закону, не арестовывают, не ведут следствия, то и он не обязан.

К некоторым судьям он «заглядывал на огонек» провести профилактическую беседу. После таких бесед судьи обычно увольнялись и бежали со всех ног. Потому что честно судить в тех условиях это было все равно, что самому запортить свою карьеру, а может и на скамью подсудимых сесть. «Телефонное право», когда могли позвонить из прокуратуры и сказать, что сделать с тем или иным подсудимым, начало давать сбои. Кому это нужно, если придет «отморозок» и сначала предупредит, чтобы судил честно, а потом и дом сожжет. А может и ухо отрезать со словами: «а тебе оно ни к чему, ты все равно не слышишь, что тебе говорят».

Дикость, необузданность, пример Владимира и его отряда медленно, но верно захватывали не только район, но и область. А интернет позволял людям и из других регионов с увлечением следить за похождением этих отморозков. Но больше, что удивляло население страны, было даже не «подвиги» бандитов, а абсолютное молчание властей по этому поводу. А что власти могли сказать? Размазанные силы внутренних войск по стране, с огромным трудом удерживали ситуацию под контролем только в светлое время суток. Таких «Владимиров» ночами появлялось столько, что власти только за голову хватались.

Незначительный пинок стране, несущественный первоначально комок снега-проблем, скатывался сам, все, нарастал, нарастал, и скатывал страну в пучину странного беспросветного хаоса.

Песня Арии «Раскачаем этот мир» постепенно приобрела новое значение. С подмененными понятиями она звала в ночной разгул даже тех, кто раньше был абсолютно толерантен власти, а днем имел наглости возмущаться общим беспределом. Словно издевательство какое…

Два дня спустя, когда отряды Владимира в кои-то веки собрались вместе на берегу одной из речушек, тому передали приглашение от федеральной службы безопасности на переговоры. Долго он смеялся с этого приглашения. Он ведь не забыл слова полковника сказанные не так давно в школе. Уберут Владимира тихо и без шума. Но само сообщение его, конечно, порадовало, как и его бойцов. Видать, они знатно власти достали, раз те снова запросили переговоров.

Знал бы Владимир, что по его следу уже пущены несколько спецотрядов, которые прославились уничтожением боевиков, он бы не сильно удивился. Только опять бы посмеялся с «хитрожопости» приглашающих на переговоры. А идущие по следу группы, пользовали все что можно. И пеленг в надежде вычислить «этого урода» и накрыть его дистанционным залпом не жалея никого вокруг, и агентов что должны были любой ценой найти и проникнуть в отряд. Отравленные сигареты, капсулы с ядом, контейнеры с миллиграммами тяжелых металлов для добавления в пищу уже были подписаны. И получателем указан именно Владимир. Оставалось только «вручить» посылки. Одна из групп наоборот давно и страстно мечтала победить Владимира в открытой бойне. Словно не спецчасти, а армейцы какие-то. У всех были свои желания и методики. И только у Владимира было желание жить и успеть повеселится, как можно больше. Признаваясь своему первому офицеру, он однажды сказал:

— Еще начиная все это, я «списал себя». По идее, я должен был вернуться к своим в Москву. Продолжать заниматься херней, готовя революционное настроение в массах, чтобы уже их руками делать революцию. Выходить на улице под флагом с коловратом и засирать мозги тем, кто все-таки остановится послушать. Я сейчас думаю, какими же мы тупыми были. Мы, наверное, на свидетелей Иеговы были похожи. Те тоже ходят по дворам агитируют. А надо именно во так. Брать в руки оружие и вершить свой… свой закон избирательного террора. Чтобы народ опомнился и понял, какие бездарности им управляют и какие «уроды» весь этот народ пользуют… Так, что даже, если я погибну ничего страшного… уже сейчас все понятно с этой властью и только дебил будет таким… платить налоги и воевать за них. Но я думаю… я думаю, я дотяну, когда флаг поднимут армейцы, которым осточертеет все и они решат навести свой порядок. А вот тогда… Тогда все. Тогда мы победили, по умолчанию. Пока они будут резать друг друга, мы возьмем власть. Точнее возьмут. Надеюсь, возьмут… самого-то меня к ней понятно не пустят. И когда у нас уже будет власть мы поговорим и с жидами купившими нашу страну у продажных политиков, и с самими политиками…