— Да куда же вы? — крикнула миссис Витти ей вдогонку.

— К Джулиане Пост. — Шарлотта остановилась в дверях. — Боюсь, ей грозит опасность, я должна ее предупредить.

— Но, мисс Шарлотта…

— Скоро придет мистер Сент-Ивс. Как только он появится, скажите ему, где я.

Миссис Витти сурово нахмурилась:

— А почему мисс Пост грозит опасность?

— Потому что она единственная может опознать убийцу. Остается только надеяться, что он еще не понял, какую угрозу она для него представляет.

— Пока ты беседовал с Тайлсом, Норрис признался мне, что не помнит ничего касательно дуэли. — Гамильтон нервно расхаживал по библиотеке. — Он не помнит и наставления, которые давал ему маг, когда ввел его в гипнотический транс. Он не помнит и сам эксперимент.

— А он объяснил, почему вызвал Тайлса?

— Нет. Он ничего этого не помнит. Норрис утверждает, что только в тот момент, когда спустил курок, он внезапно понял, что стоит лицом к лицу с самым опасным дуэлянтом во всем Лондоне. А почему — этого он не знает.

— А он вспомнил, как ты и другие члены клуба пытались отговорить его от дуэли?

— Нет. — Гамильтон остановился перед книжными полками и сжал перила библиотечной стремянки. — Ты же видел, он был в шоке от случившегося.

Один взгляд на остолбенелое, изнуренное лицо Норриса убедил Бакстера в том, что вопросы молодому человеку сейчас задавать бесполезно. Он был вынужден приказать кучеру высадить Норриса перед особняком Ленноксов. Гамильтон проводил своего друга до дверей и вернулся в карету, чтобы сопровождать Бакстера до дому. Никто из них не проронил ни слова, пока они не оказались в библиотеке.

— Когда Норрис придет в себя, он обнаружит, что приобрел завидную репутацию смельчака, — промолвил Бакстер. — Он единственный из всех осмелился вызвать Энтони Тайлса и умудрился выйти из поединка целым и невредимым.

— Верно. — Гамильтон невольно ухмыльнулся. — Забавно, не правда ли? Норрис — самый добродушный, самый покладистый человек, которого я знаю, а теперь он приобретет известность повесы, буяна, сорвиголовы.

— Интересно, как в дальнейшем сложится его жизнь? Как бы его новый имидж не повлиял на его поведение.

— Вряд ли это случится. — Улыбка слетела с лица Гамильтона. — Он безумно счастлив, что остался в живых. Меньше всего он бы хотел сейчас снова рисковать головой.

— Поскольку он, по-видимому, ничего не помнит, я должен обратиться к тебе за интересующей меня информацией. Ты поможешь мне найти этого шарлатана, который называет себя магом?

Гамильтон обернулся к нему. Глаза его смотрели холодно и сурово, рот был мрачно сжат. Он выглядит гораздо старше, чем вчера, подумал Бакстер.

— Я сделаю все, что в моих силах, — сказал Гамильтон. — Я у тебя в долгу, Бакстер.

— Ты ничего мне не должен.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду? Ты спас жизнь моему другу. Я не знаю, как и благодарить тебя. И Норрис тоже.

— Нет, ты первый сделал попытку спасти Норриса. Ты отбросил свою личную неприязнь и пришел ко мне за помощью. Такой поступок требует храбрости, силы воли и находчивости.

Гамильтон вспыхнул. Он выглядел сейчас еще более смущенным, чем Норрис после дуэли.

— Я не знал, к кому обратиться. Пытался переубедить Норриса, но он не внял моим уговорам. Мы не смогли отыскать мага. Я был в отчаянии.

— Знаю. Ты сделал все, чтобы спасти друга, — даже обратился ко мне за помощью. Понимаю, тебе это было нелегко. Если Норрису и следует кого-то благодарить, то только тебя.

— Но я ведь понятия не имею, как подменить уставляющие вещества у пороха.

Бакстер пожал плечами:

— Ну, если это может служить утешением, я не думаю, что Тайлс хладнокровно застрелил бы Норриса.

— Всем известно, что Тайлс беспощаден.

— Да, такова его репутация. Но он не имел ничего против Норриса.

— Отсутствие повода для ссоры не остановит человека, подобного Тайлсу. — Гамильтон нахмурился. — Ты думаешь, он что-то заподозрил?

— Тайлс далеко не глуп.

В глазах Гамильтона мелькнула тревога.

— Ты хочешь сказать, что ему известно, как все получилось?

— Да, он понял, что с его пистолетом. И знает, что я химик. Не надо быть мудрецом, чтобы связать оба эти факта воедино.

— Черт подери, Бакстер! Если он знает, что ты сделал с порохом, то будет во всем винить тебя. Он может вызвать тебя на дуэль. И ты станешь его бедующей жертвой.

— Неужели ты беспокоишься о моей голове?

— Будет несправедливо, если Тайлс захочет отомстить тебе за то, что ты помог мне спасти Норриса.

— Уверяю тебя, между мной и Тайлсом никогда не вспыхнет ссора. Мы были друзьями в Оксфорде И хотя каждый из нас пошел дальше своим путем между нами существуют крепкие узы, которые не так-то просто разорвать..

Гамильтон уставился на него:

— И что же это за узы?

— Мы с ним оба незаконнорожденные.

— Не понимаю, что из этого?

— Обстоятельства рождения оказывают определенное влияние на последующий выбор друзей. Возьмем, к примеру, твою дружбу с Норрисом. В основе ваших отношений лежит нечто общее: вы оба наследники родовитых семей и огромных состояний. И это будет связывать вас всю оставшуюся жизнь. У тебя, вполне вероятно, будут сыновья, которые женятся на его дочерях, и так далее. Так уж создан мир.

— Я понял. — Гамильтон замялся, почувствовав себя неловко. — И все равно, что бы ты там ни думал, я рад, что безопасность Норриса не зависела сегодня от прихоти Тайлса.

— Должен тебе заметить, Тайлс бывает весьма непредсказуем. Но довольно о поединке. — Бакстер подался вперед, положив руки на стол. — Вернемся к более важным делам. Мы должны разыскать вашего треклятого мага, прежде чем он успеет еще на кого-нибудь навлечь беду своими гипнотическими опытами.

— Я согласен помочь тебе, но до сих пор не могу поверить, что он хотел послать Норриса на верную гибель. — Гамильтон потер шею. — Опыт не удался, только и всего.

— Не думаю, что это была простая ошибка.

Гамильтон вскинул на него глаза:

— На что ты намекаешь?

— У меня есть подозрение, что при участии вашего мага результаты эксперимента оказались бы весьма печальными.

— О чем ты говоришь? Зачем ему, спрашивается, желать Норрису смерти?

— Это один из множества вопросов, которые я хотел бы ему задать. А теперь расскажи мне все, что тебе о нем известно.

Гамильтон вздохнул:

— Это будет не так-то легко. Я никогда не видел его лица. Когда он появлялся среди нас, на нем всегда были этот балахон и маска. Мы же играли, и этот костюм был частью игры.