ее успокоить у него это не получалось. Связано это было с двумя факторами : 1. Масштаб бедствия был настолько велик, что кровь в жилах стыла у бедной девушки и одним " успокойся " невозможно было на неё подействовать. 2. Питер не был сильным, волевым человеком, чтобы можно было перекласть часть груза на его плечи. Амелия звонила ему по той причине, что только с ним могла поговорить об этом.

– Дядя, если Майкл узнает, что я там делала, мне конец!– её отчаянный голос понизился до отчаенного шепота.

– Амелия, ты не знаешь как ты ему дорога. Он простит тебя. Да, вначале он разозлится, но потом пройдёт. Для этого нужно время, – старался успокоить её Питер, всем сердцем веря в свои слова.

– Я его потеряю. Он никогда не простит меня. Он ненавидит предательство. Дядя, я не могу позволить этому случится. Но как я могу остановить Барбару?

– Амелия, сейчас ты должна успокоится. Я приеду завтра и мы поговорим.

– Я попрошу Алекса, – чуть поразмыслив, пробормотала она.

– Что?

– Я всё ему расскажу и попрошу, чтобы он не дал своей маме рассказать Майклу об этом, – она схватилась за эту идею, как за спасательный круг посреди океана.

– Амелия, дождись меня. Ничего не делай, пока я не приеду. Сейчас иди домой и веди себя как обычно. Ты меня слышишь, Амелия? – беспокоящимся тоном сказал мужчина.

– Да, дядя. Я подожду тебя. Только, пожалуйста, приезжай скорее. Ты мне нужен.

– Да. Обещаю, я приеду завтра. Сейчас ты должна успокоиться. Обещай мне, что ты никуда не поедешь в таком состоянии и не води машину!

– Да, я уже дома на паркинге.

– Хорошо, тогда поднимайся и ляг сегодня пораньше. А завтра мы увидимся .

– Спасибо, дядя. Пока.

– Пока. Целую.

Амелия положила трубку и простояла на месте не двигаясь несколько секунд. Она глубоко дышала, стараясь стабилизировать приток воздуха в лёгкие и протерла ладонями лицо. Её рука спустилась по её бледному лицу и её охватил шок. На соседней машине кто-то сидел. Это был мужской силуэт. Амелия так нервничала, что не заметила его. В порыве эмоции она не проследила за высотой тембра своего голоса и сейчас понимала, что говорила громко. Дверь машины открылась и из неё вышел Артур.

Амелия отшатнулась, увидев его. Только этого не хватало!

– Артур! Что ты здесь делаешь?

– У меня тут дела, – он с сожалением смотрел на неё. Не было никаких сомнений, что он слышал её .

– Что за дела на парковке у моего дома?

– У меня была встреча с риелтором. Я покупаю здесь дом, – по его лице была заметна неловкость, которую он испытывал в сложившейся ситуации. Но Амелию, кажется, не очень интересовало что он здесь делал. Её интересовало только, слышал ли он её разговор с дядей.

– Ты....ты меня слышал? – она не могла говорить связно.

Он не знал как ответить, чтобы не дать ей паниковать ещё больше.

– Артур, ты слышал меня?

– Да, – наконец признался он.

– О Боже! – Амелия опять схватилась за голову и начала нервно ходить по кругу.

– Амелия, не бойся. Я ничего не скажу Майклу. Я клянусь тебе, – Вульвертон затрепетал увидев её состояние.

– О Боже! Боже! – только и маячила она.

– Амелия, я друг тебе. Я не стану предавать тебя. Даже Майклу. На мой счёт можешь быть уверена.

– Однако, это уже не важно. Это только немного отложит неизбежное, – она сказала это остановившись.

– Амелия, – он подошёл к ней и обнял её. – Не бойся так. Ты не виновата, что его усыновили. Тебя ведь тогда ещё на свете не было.

– Ты ничего не знаешь, – безнадёжно проговорила она.

– Ты что-то сделала из-за чего боишься его? – он отпустил её из объятия, но руки остались на её плечах.

– Я узнала, что он усыновлен четыре года назад, – начала она рассказ, понимая, что бессмысленно отрицать и ей так хотелось выговориться, а Артур всегда внушал ей доверия. Он давал ей чувствовать себя важной для него. Она сейчас была так подавлена, что хотела с кем-то разделить свою боль. – И я сразу узнала, где живёт его настоящая мать и поехала к ней узнать как она живёт, поговорить с ней. Тогда я узнала, что она больна раком, но она уверила меня, что у неё доброкачественная стадия и она уже вылечилась. Однажды через два года после этого, я почувствовала что-то неладное. Сама не знаю как. Я позвонила ей домой и мне ответил её бывший муж Девид. Он сказал мне, что она уже месяц как в больнице. И что ей становится только хуже, – глаза Амелии увлажнились, а на горле образовался ком. – Я немедленно поехала в Солт-Лейк- Сити к ней. Я тогда была в Принстоне, мама ничего не узнала. Я поехала к ней в больницу, перевела её в частную поликлинику, наняла для неё лучших врачей. Я была четыре дня с ней, но когда ей стало совсем худо, она чувствовала приближение своего конца. И на пятый день она позвала меня и сказала, что больше всего хочет увидеть своего сына, – у Амелии слезы потекли лужами по лицу, глаза покраснели, а голос охрип. – Кимберли мечтала хотя бы раз услышать от него "мама". Она сказала, что не было ни одного дня за двадцать восемь лет, чтобы она спала спокойно из-за чувства вины и стыда. Она попросила меня позвать его, чтобы увидеть в последний раз. Два дня я не решалась этого сделать. Я думала о нём же, я думала о своей маме. И на третий день я твёрдо решила, что что бы то не было я позову Майкла сюда и устрою их встречу. Об этом нельзя было сказать по телефону, надо было поговорить вживую. Я тем же днём купила билет в Англию и полетела в Лондон. Когда мой самолёт приземлился в аэропорту Хитроу, мне позвонил бывший муж Кимберли и сообщил о её кончине. Это моя вина, что он не увидел свою маму, а она меня так просила. Как бы мне не было жаль, её уже не вернуть, – её слезы перешли в громкий плач. Амелия опустилась на землю, Артур опустился вместе с ней и прижал её к себе. У него рубашка намокла от её слез.

– Амелия, ты была молодая тогда. Ты испугалась. Ты сделала это, боясь ранить его чувства. Не из-за себя, а ради него, – утешал он.

– Но в итоге сделала только хуже. Если он узнает, я потеряю его. Ты представляешь, что с ним будет, если он узнает об