3. Проявляйте воображение – не забывайте застолбить пространство на «чердаке», даже если оно вам может не понадобиться

Вслед за наблюдениями наступает стадия, требующая пространства для творчества, времени для размышления и обследования всех углов и закоулков вашего «чердака», – стадия воображения. Это передышка для разума, задача на три трубки, игра на скрипке, поход в оперу, на концерт, в музей, прогулка, душ и что угодно еще, лишь бы это занятие помогало вам абстрагироваться от ситуации, о которой идет речь, а потом снова двинуться вперед.

Здесь нам следует признать, что Ватсону просто не хватает времени, чтобы абстрагироваться, так как Холмс ставит его в затруднительное положение, бросает вызов, призывая применить его методы и благодаря им понять, что буквы «ЧКЛ» означают Чаринг-Кросскую лечебницу, а не какой-нибудь охотничий клуб. Ватсону вряд ли стоит рассчитывать на отдых за сигаретой или рюмкой коньяка.

Тем не менее наш доктор способен предпринять нечто не столь радикальное и куда более подходящее для решении не слишком масштабной задачи – все же речь не идет о раскрытии настоящего преступления. В конце концов, далеко не всякая задача требует трех трубок. Порой бывает достаточно сделать умозрительный шаг назад. Мысленно отстраниться, абстрагироваться, взять паузу, задуматься и переосмыслить и заново обобщить подробности в более сжатых временных рамках.

Но Ватсону это не удается. Он даже не пытается помедлить и задуматься в ответ на предложение Холмса поступить таким образом и говорит, что сделал лишь «очевидные выводы», но копнуть глубже не в состоянии.

Сопоставим подходы Ватсона и Холмса. Ватсон действует напрямик: от наблюдений, касающихся прочности и формы палки, переходит к образу домашнего врача в старинном духе, от «ЧКЛ» – к какому-нибудь охотничьему клубу, от сбитого наконечника – к деревенскому врачу, от Чаринг-Кросса – к переезду из города в деревню, и этим ограничивается. У Холмса же проходит несколько больше времени между наблюдениями и выводами. Вспомним: сначала он слушает Ватсона, затем изучает палку, снова беседует с Ватсоном и наконец, когда начинает перечислять собственные выводы, делает это далеко не сразу. Скорее, он задает себе вопросы, предполагающие ряд ответов, и лишь потом останавливается на одной из возможных версий. Он рассматривает различные комбинации: может ли доктор Мортимер быть врачом с солидной лондонской практикой? Штатным консультантом? Куратором, живущим при лечебнице? Практикантом? А потом он выбирает ту из них, которая наиболее вероятна в свете всех прочих наблюдений. Он не делает выводы, а скорее, размышляет и перебирает варианты. Он задается вопросами и взвешивает ответы. И лишь после этого начинает формулировать умозаключения.

4. Делайте выводы – но лишь из собственных наблюдений и ни из чего больше

От палки к «преуспевающему медику средних лет, к тому же всеми уважаемому», «сельскому врачу, которому приходится делать большие концы пешком» и который «оказывал медицинскую помощь» местному охотничьему клубу, за что и получил в подарок вышеупомянутую палку, – маршрут Ватсона. И от той же палки к «бывшему консультанту или куратору» при Чаринг-Кросской лечебнице, «симпатичному человеку лет тридцати, нечестолюбивому, рассеянному и нежно любящему свою собаку», – нет, кокер-спаниеля, – и получившему палку по случаю отъезда из Чаринг-Кросса в провинцию, – курс, выбранный Холмсом. Одна и та же отправная точка и совершенно разные умозаключения (с единственной точкой пересечения: деревенский врач, который много ходит пешком). Как эти два человека пришли к различным результатам, имея дело с одной и той же задачей?

Ватсон сделал два правильных вывода: палка принадлежит деревенскому врачу, и этот врач ходит пешком, навещая пациентов. Но почему же он немолод и солиден? Откуда взялся этот образ добросовестного и преданного делу семейного врача? Отнюдь не из наблюдений. Это плод воображения Ватсона, его непосредственной реакции на палку – точь-в-точь такую, с какими «ходили почтенные домашние врачи».

Сама по себе палка лишена подобных свойств, она разве что «солидна». Это просто предмет, имеющий определенные признаки. Но для Ватсона она сразу обретает историю. Она воскрешает воспоминания, не имеющие отношения к конкретному делу и представляющие собой разрозненные предметы «чердачной» обстановки, приведенные в движение неким ассоциативным процессом мышления, о котором сам Ватсон не подозревает. То же самое относится к местному охотничьему клубу. Ватсон так сосредоточивается на выдуманном им почтенном и солидном деревенском медике, что ему представляется вполне логичным получение палки в подарок от членов охотничьего клуба, которым, вероятно, оказывал некую врачебную помощь доктор Мортимер. По сути дела, у Ватсона нет обоснованных, логических шагов, приводящих к этим выводам. Их порождает избирательность фокуса и образ врача в его воображении. Как почтенный и пожилой семейный человек, доктор Мортимер наверняка состоит в местном охотничьем клубе, где всегда готов оказать помощь. Хирургическую? Разумеется. Образованный человек, занимающий такое положение, просто обязан быть хирургом.

От внимания Ватсона полностью ускользают буквы «Ч. К. Х. О.» после фамилии Мортимера (позднее сам Мортимер указывает на это, поправляя Холмса, назвавшего его доктором: «Что вы, что вы! У меня нет докторской степени, я всего лишь скромный член Королевского хирургического общества») – дополнение, опровергающее статус Мортимера, порожденный гиперактивным мозгом Ватсона. И, как мы уже упоминали, Ватсон никак не отмечает тот факт, что палку забыли в гостиной, а визитной карточки не оставили. Память Ватсона в этом примере так же бездумно избирательна, как его внимание, – ведь он увидел буквы «Ч. К. Х. О.», едва в первый раз взглянул на палку, однако эту аббревиатуру полностью заслонили подробности, которые разум подкинул по своему почину, руководствуясь видом самой палки. Ватсон с самого начала знает, что палку забыл ее хозяин накануне вечером, но не считает этот факт важным или даже просто достойным упоминания.

Версия Холмса возникает в результате совершенно иного мыслительного процесса, полностью осознанного и осознающего полученную информацию, стремящегося охватить все свидетельства, а не только избранные, использовать наблюдения в целом, а не сосредоточиваться на отдельных компонентах, окрашенных более ярко по сравнению с остальным.

Прежде всего, возраст посетителя. «Отметьте, – говорит Холмс Ватсону, убедив его, что наиболее вероятное значение аббревиатуры ЧКЛ – “Чаринг-Кросская лечебница”, а не какой-то охотничий клуб (ведь речь идет о враче; разве не логично предположить, что он получил подарок от больницы, а не от охотников? Какая из двух расшифровок предпочтительнее с учетом объективной информации, а не ее субъективной версии?), – что он не мог состоять в штате консультантов лечебницы, ибо это позволено только врачу с солидной лондонской практикой, а такой врач вряд ли уехал бы из города». (Мы уже знаем, что на этот переезд в деревню, выводы о котором сделаны на основании палки, Ватсон старательно указывал.) Логично. Человек, преуспевающий настолько, чтобы стать штатным врачом, едва ли снялся бы с места и уехал, разве что ввиду непреодолимых обстоятельств. Но палка о подобных обстоятельствах не говорит, следовательно, из данных свидетельств делать такого вывода нельзя (чтобы не впасть в ошибку, которую совершает Ватсон, создавая свою версию истории врача, порожденную его разумом, а не основанную на объективных наблюдениях).