Матери Демонов, — промедлив какой-то миг, ответил Дзимвел. — Мы зовем его Сомнамбулой. Почему он тебя интересует?

Лахджа посмотрела в небо. Она сама толком не знала. Вертелось в голове это имя, помнилось что-то очень смутное… как-то связанное с пленением у Сорокопута…

Сомнамбула, значит…

— В чем его сила? — спросила Лахджа.

— Он всемогущ в царстве Якулянга. Возможно, только сам Великий Змей сильнее него, когда ты засыпаешь. А сам Такил утверждает, что превосходит и его.

— Оу…

— Я попрошу его не слишком досаждать благовоспитанной даме, — по-своему истолковал выражение лица Лахджи Дзимвел. — Он… немного особенный. Не от мира сего. Мир духов и снов сильно влиял на него еще до… второго рождения.

— Я не знаю, досаждает ли он мне… — смущенно призналась Лахджа. — Я не помню.

— В этом и проблема. Никто точно не знает, досаждает ли он. Некоторые помнят его визиты, но у большинства они забываются так же, как обыкновенные сны. Он утверждает, что хранит и оберегает нас, и косвенные подтверждения тому есть… иначе его давно забили бы толпой.

— Дзимвелы?.. — усмехнулась Лахджа.

Рогатый фархеррим ничего не ответил. Он еще несколько секунд выжидательно смотрел, а убедившись, что больше Лахдже ничего не нужно — исчез. Рассеялся, как будто его стерли ластиком.

Зато вместо него появилась… когда Лахджа повернулась к Астрид, то с изумлением уставилась на двух своих дочерей. Вероника обнимала плюшевого лилового кота, ковыряла землю носком туфельки и виновато пыхтела.

На лбу у нее красовалась какая-то загогулина.

— Так, — только и произнесла Лахджа.

— Я нарисовала волшебный знак, — призналась Вероника. — Папа сказал, что… я… извините…

— Волшебный знак, — повторила Лахджа, глядя на загогулину.

— Ага, чтобы в Паргорон…

Домой Лахджа шла, все сильнее себя накручивая. Волшебный знак, значит. Майно там совсем окирел, учит свою феноменально талантливую дочь знакам, отправляющим в Паргорон. Он что, вконец рехнулся?!

Но когда Майно проснулся от резкого толчка в плечо, выслушал гневные обвинения и с трудом, но сообразил, о чем идет речь, его лицо исказилось в буре эмоций. Прервав жену резко вскинутой рукой, он тихо сказал:

— Это не волшебный знак. Это просто… загогулина.

— Да?.. ну все равно, зачем ты ей сказал, что она отправляет в Паргорон?!

— Я этого не говорил. Ежевичка, откуда ты это взяла?

Вероника задумчиво посмотрела в потолок и изложила ход своих рассуждений. Услышав, что о волшебном знаке речь все-таки заходила, Лахджа зло сверкнула глазами, а Майно виновато поморщился.

В свое оправдание скажу, что я был болен, уже засыпал и плохо соображал.

А ты плохо соображаешь независимо от болезней и засыпания, судя по всему.

Ты хочешь ссоры?

Нет. Просто согласись со мной, и ссоры не будет.

Волшебник тяжко вздохнул. Женщина, да еще и демоница. Проще и правда согласиться, тогда ему позволят вернуться в царство Якулянга. Он все еще скверно себя чувствовал и хотел спать.

Ему еще и сон снился такой интересный… какой-то рыжий фархеррим рассказывал что-то веселое и показывал фокусы…

Глава 14

У Зубрилы дергалась рука. Он прижался спиной к дереву и пытался сопротивляться, но рука дергалась помимо воли, пыталась вскинуться словно в салюте.

— Помогите!.. — вопил он.

— Зубрила, я тебе потом кекс дам! — пообещала Астрид, сверля его взглядом.

— Помогите! — еще громче заорал гоблин.

— Тля, Зубрила, не дергайся, мама еще цыпленка сёдня пожарит!

— Я буду ножку, — сразу расслабился Зубрила, вздергивая руку.

— Продажный гоблин! — разозлилась Астрид, хотевшая не такой победы.

— Зубрила, ты не поддавайся, просто стой спокойно! — сказал Копченый.

Он помогал Астрид держать Зубрилу, потому что понимал, что если эксперименты не над Зубрилой — то над ним.

— Тебе легко говорить, Копченый… — заворчал гоблин.

— Я Друлион! — перебил эльф.

Что его так называет Астрид, он еще терпел, но с каждым годом все с большим трудом. А вот слышать эту кличку из уст гоблина… он как будто сам от этого частично гоблин!

— Кто такой Друлион? — сделал задумчивое лицо Зубрила.

— Не знаю, — пожала плечами Астрид. — А ты знаешь?

— Не знаю. А ты знаешь?

— Не знаю. А ты знаешь?

— Не знаю. А ты знаешь?

— Да понял я, понял! — рявкнул Коп… Друлион. — Вы глиномесы!

Как и обычно, грязное слово из уст эльфа прозвучало бодряще. Словно кто-то царапнул ножом по стеклу. Или громко испортил воздух. Когда Зубрила сыпал такими словечками, никто даже не замечал. Астрид одергивали только родители, да и то не всегда.

Но эльф, пусть даже темный?.. Каждый раз шокирует, хотя, казалось бы, должны были уже привыкнуть.

— Вот когда ты перестанешь так разговаривать, будешь Друлионом, — заявила Астрид. — А пока ты Копченый.

Сегодня они трое после школы пошли к Астрид, потому что завтра Злой День, так что нужно заранее подготовиться. В Злой День лучше держаться вместе, заперев все окна и двери, потому что ночью старуха Юмпла будет облетать Парифат, сея везде злы и проклятия. Повсюду пробуждается нечисть, лешие и водяные безумствуют, а любое начатое дело заранее обречено на провал.

По календарю сегодня Бриллиантовый Лебедь, последний день зимы. В Мистерии-то, впрочем, зима уже пол-луны как кончилась — снег сошел, на деревьях набухают почки, начали возвращаться перелетные птицы. Но официально весна наступит послезавтра. А Бриллиантовый Лебедь хотя и не праздник, хотя и не выходной, занятий в него меньше обычного — детей отпускают пораньше, чтобы успели вернуться домой, помочь родителям готовиться к Злому Дню.

Детям в Злой День особенно нельзя выходить из дому. Старуха Юмпла увидит — сунет в мешок и утащит. Днем еще ладно, а ночью — ни-ни!

Так что Копченый и Зубрила собирались заночевать у Астрид. И не только сегодня, но и завтра. Она демон, и ее мама демон, а папа — лауреат Бриара. В их доме безопасно… наверное. Копченый вспомнил все те случаи, которым сам был свидетелем, и подумал, что он, возможно, совершает ошибку.

Но идти на попятную поздно. Сочтут трусом. А эльф, даже если внутренне кричит от ужаса, не должен этого показывать, иначе потеряет лицо. Эльфу дозволено вести себя постыдно только если никто не видит. В этом случае можно и даже иногда оправданно.

Так папа говорит.

Вероника тоже усердно готовилась к Злому Дню. Ей оставалась всего луна до пятилетия, и она была полна решимости до него дожить. С самого утра девочка принялась обходить дом, проверяя окна и двери, изучая каждую досочку и каждый гвоздик.

А то Юмпла знает, как и сколько Вероника шалила.

И что еще хуже — Вероника сама пригласила ее приходить.

Мама научила Веронику основам демонологии. А после того,