– Мы поражены этой симметрией, – говорили Натаниэлю исламские проповедники, – и не считаем ее случайной, однако не знаем, от кого она происходит: от дьявола, или Аллаха? Вот загадка загадок, разрешив которую, любой из нас тут же попадет в рай!

Прошло несколько лет с тех пор, как Натаниэль нашел на берегу моря зеленое покрывало. Все это время он жил в маленьком приморском городе в однокомнатной квартире, и соседи считали его вполне обычным человеком, давно привыкнув к нему, и разве что удивляясь большему наплыву гостей, иногда очень знатных, которые один за одним, и днем и ночью, приходили к скромному юноше. Натаниэль когда-то бросил столичный университет, и уже давно тяготился своей ролью хранителя зеленого знамени ислама. Христианская душа его изнемогала под непосильным бременем ответственности, которая легла на него. Он хотел вновь вернуться в столицу, и продолжить учебу в университете, из которого ушел по какой-то нелепой и роковой случайности. Он уже давно понял, что нет смысла спрашивать у кого-то совета, как ему поступать, потому что совет самому себе мог дать только он. В одно прекрасное утро он собрался, и, взглянув на зеленое покрывало, лежавшее у него на полу, на котором за ночь проступило еще несколько надписей, начертанных золотом на давно уже понятном ему языке, и, кроме того, появилась очередная пригоршня золотых монет и кувшин со слишком терпким и сладким на его северный вкус вином, – взглянув на зеленое покрывало, он вздохнул, и, аккуратно скатав его, положил в свою старую холщовую сумку. Он никогда не расставался с этой холщовой сумкой, она всегда лежала рядом с ним, и он всегда чувствовал, что настанет время, когда ему вновь придется взять ее в руки. Он взял ее и вышел за порог дома, зная, что не вернется сюда уже никогда. Дойдя до берега моря, он долго шел по мокрому песку и острой гальке, пока не дошел до того места, где когда-то, несколько лет назад, увидел раненного ангела, лежащего рядом с зеленым небесным знаменем. Он не удивился, когда вновь увидел того же самого ангела, живого, а вовсе не мертвого, сидящего на мокром камне рядом с берегом все того же пенного моря.

– Здравствуй, Натаниэль! – Сказал ему, улыбаясь, ангел. – Не удивляйся, что это снова я, ангел, подаривший тебе зеленое знамя ислама. Ведь ангелы не умирают, как обычные люди, и, даже будучи повержены вниз, вновь воскресают из праха и пепла. Ты выдержал испытание, которое мало кому было под силу, и, возможно, ради твоего подвига некие высшие небесные силы отложат до времени уничтожение погрязшего в грехах человечества. Ради тебя и того мусульманского юноши, который сохранил у себя упавшее с неба золотое знамя Христа. Вы оба подвигом своим искупили до времени погрязшее в бесконечных войнах человечество, и вам будет дано так много, как вы сможете унести. Возвращайся вновь к своим истокам, и никогда не забывай падшего небесного ангела, рядом с которым ты обнаружил обычное зеленое покрывало, так много изменившее в твоей судьбе!

И Натаниэль вновь отправился в путь по берегу вечного пенного моря, а на боку у него болталась все та же старая холщовая сумка, в которой по чистой случайности оказалась небольшая горсть полновесных золотых монет. Эти монеты, а, возможно, и что-то другое, позволили ему вновь обосноваться в столице, продолжив учебу в некогда оставленном им университете. Он всегда с удивлением вспоминал об упавшем с неба зеленом покрывале, так много изменившем в его судьбе, и то считал его странным сном, то реальным событием, никогда не склоняясь ни к тому, ни к другому, и всегда оставался самим собой, понимая, что все зависит не от него, а от высших сил, повлиять на которые он не может.

Старушка у перехода продает ветки распустившейся вербы.

«Не ставьте их в воду, они простоят у вас несколько лет, и будут выглядеть точно так же, как и сейчас, как будто их только что срезали!»

«Неужели они так долго простоят без воды?»

«Сила Божья, сынок, это и есть вода, которая питает все живое: и тебя, и меня, и эти первые весенние вербы!»

Он понял, что больше ничего говорить не надо, ибо сказано было все, что необходимо. А ветки распустившейся вербы действительно простояли на книжных полках несколько лет, и выглядели так, как будто их только что срезали в весеннем подмосковном лесу, пройдя туда по нерастаявшим островам снега и лужам талой воды.

Сидя в своем французском пансионате вблизи Канн, не зная, что с ним будет дальше, и одолеваемый самыми мрачными предчувствиями, Обломофф пишет стихотворение «Крысы», которое наглядно показывает всю безысходность его душевного состояния:

Мрачно, не правда ли? Но еще мрачнее пьеса Обломоффа «Пепел», написанная там же, которой, кстати, обещал я попотчевать тебя, любезный читатель:

Необыкновенно привлекательный, блестящий, черно-белый мир.

Сверху свешиваются длинные серебряные нити, шелестящие под напором невидимого ветра, похожие на новогодний дождь. Иногда они падают вниз, и лежат на земле, словно кучи черно-белого пепла.