— Не все ли равно? — спросил Доминик с растущим нетерпением. — Меня заботит Дункан, мне нет дела до какой-то кельтской ведьмы.

— То-то и оно, — возразил Саймон. — Спутником ведьмы был Дункан Максуэллский.

Мгновенно поза Доминика изменилась. Он стал похож на сокола, издалека увидевшего добычу и готового упасть на нее камнем.

И поразить.

— Дункана привезли как пленника? — требовательно спросил Доминик.

— На нем не было видимых глазу оков, кроме пальцев Эмбер, которыми она держала его за запястье.

— Вряд ли этого достаточно, чтобы удержать такого могучего воина, как Дункан, — сухо заметил Доминик. — Разве что эта Эмбер какая-нибудь новая Боадицея, явившаяся поражать мужчин своим огромным мечом.

— Меч, которым она поразила Дункана…

— Что? — резким тоном перебила его Мег. — Ты же говорил, что Дункан цел и невредим!

Саймон посмотрел в ясные зеленые глаза Мег и ему захотелось очутиться где-нибудь в другом месте.

— Я знаю, что ты нежно привязана к нему, — сказал Саймон.

Доминик стоял с угрюмым видом. Несмотря на уверенность в любви Мег, он чувствовал, что ему не слишком по душе ее привязанность к Дункану Максэллскому, с которым они вместе росли.

— Но я боюсь, — мрачно продолжал Саймон, — что эта проклятая ведьма Эмбер украла у Дункана душу.

— Он мертв? — отрывисто спросил Доминик.

— Нет. Но и не жив, если сравнить с тем, каким мы его знали.

— Объясни.

Что-то в голосе Доминика заставило Свена переступить с ноги на ногу и бросить беспокойный взгляд на плащ лорда. Глаза волчьей головы на застежке блестели отраженным светом огня, казались умными, живыми и ничуть не менее свирепыми, чем у хозяина.

— Все так, как я уже говорил тебе, — раздельно произнес Саймон. — Дункан ничего не помнит о своей жизни до того, как оказался в Спорных Землях.

— Ты уверен в этом? — спросил Доминик. — А вдруг он, как Свен, притворяется кем-то другим, чтобы разведать, как и что?

— Я молился, чтобы это было правдой, — ответил Саймон.

Мег только покачала головой. Она вспомнила прямой и открытый нрав Дункана, и у нее в глазах блеснули слезы.

— Он не такой, как Свен, — проговорила Мег. — Не лицедей, способный играть разные роли.

— Человек может научиться лицедейству, если от этого будет зависеть его жизнь, — заметил Доминик.

Мег на мгновение закрыла глаза. Когда они опять открылись, это были решительные глаза целительницы из рода глендруидов. И когда она заговорила, голос ее был бесстрастен.

— Продолжай, Саймон. Я бы хотела больше услышать о превращении Дункана. Я бы хотела услышать все. Саймон бросил беспокойный взгляд на Доминика. Но лицо брата не предвещало ничего хорошего.

— Я не подал вида, что узнал Дункана, — сказал Саймон, снова повернувшись к Мег. — Он уставился на меня так, будто пытался понять, видел ли меня раньше.

— Как его представили тебе? — спросила она.

— Как человека, лишившегося памяти.

— А как они называли его?

— Дунканом.

— Почему?

— Потому что у него темные волосы и он воин. Во всяком случае, именно так сказал Эрик.

— Они объяснили, каким образом Дункан потерял память?

— Нет, — резко ответил Саймон. — Эрик сказал, что нашел Дункана во время грозы, бесчувственного и совершенно нагого, если не считать того янтарного талисмана, что дала ему ты.

— Свен, а ты что слышал? — спросила Мег.

— Только то, что и Саймон.

— Талисман спас ему жизнь, — добавил Саймон.

— Это как же? — спросил Доминик.

— Эрик ждал появления Дункана Максуэллского или его рыцарей. Обычного чужака убили бы на месте как шпиона или разбойника. А чужак с янтарным талисманом на шее — это другое дело.

— И они отнесли Дункана к Эмбер Неприкосновенной, — закончила за него Мег.

Саймон с любопытством посмотрел на нее: интересно, как она догадалась?

— Да, — спокойно сказал Свен. — Говорят, что любая янтарная вещь принадлежит ей.

— Да, — подтвердила Мег.

Какое-то время — достаточное, чтобы человек успел сделать нескольких медленных вдохов и выдохов, — она смотрела в такую даль, которая доступна лишь глазам глендруидов.

— Ты знала, соколица моя милая? — мягко спросил ее Доминик. — Не потому ли ты дала Дункану этот талисман?

— Мне приснился янтарь, — ответила она. — И еще мне приснилось, что Дункану грозит большая опасность.

Легкая усмешка тронула губы Доминика.

— А мне и наяву было известно об опасности. Вот почему я отправил Дункана захватить замок Каменного Кольца. Только могучему воину под силу справиться с таким делом в Спорных Землях.

— И только богатому рыцарю по карману нанять достаточное число бойцов, чтобы удерживать такое поместье, — добавил Саймон.

— Верно, — отозвался Доминик. — Вот зачем король Генрих устроил этот брак с дочерью Чарльза, барона Дегэрра.

— На этот брак не рассчитывай, — резко бросил Саймон.

— Почему нет?

— Люди в Морском Доме бились об заклад, скоро ли Эмбер выйдет замуж за Дункана Безымянного, единственного мужчину, к которому она может прикасаться, ощущая при этом удовольствие.

— Клянусь Господом! — прорычал Доминик. — Дункан, должно быть, рехнулся. Леди Ариана прибыла три дня назад!

На лице у Саймона отразилось удивление.

— Я не видел во дворе незнакомых людей или слуг.

— Она приехала в сопровождении одной служанки и трех рыцарей, которые охраняли ее приданое, — сказала Мег.

— Рыцари отправились обратно, как только приданое оказалось в безопасности в стенах замка, — добавил Доминик.

— Никогда бы не подумал, что знатный вельможа способен так обращаться со своими собаками, а не то что с единственной дочерью, — пробормотал Саймон.

— Барон был вне себя от того, что приходится выдавать дочь за сакса, — нейтральным тоном произнес Доминик.

— Тогда барону, наверное, будет приятно получить дочь обратно.

— Если Дункан отвергнет Ариану, у него не будет средств на содержание рыцарей, необходимых для защиты замка Каменного Кольца, — сказал Доминик без всякого выражения. — А я, вместе со своим непокорным вассалом, впаду в немилость и у короля Англии, и у короля Нормандии.

— И все это, — тихим голосом вмешалась Мег, — говорится в то время, когда последние из тех воинов, что ты отправил с Дунканом, только сейчас пешими добираются до Блэкторна, бормоча что-то о молнии с ясного неба, от которой сбесшшсь их лошади.