— И ты не пожалеешь, — берет меня за руки и тянет к себе. — Мы еще многое поменяем. Так что, это не предел твоего счастья.

Спустя пять лет…

Когда-то Лэндон говорил мне, что все, что у нас уже есть — не предел нашего счастья. Что будет только лучше… Что не будет ничего, что принесет нам горечь…

Но так не бывает… Не бывает идеального…

Мне было грех жаловаться на свою жизнь до последних двух месяцев, но в эти крайние недели все как-то резко навалилось: работа, которую он не одобрил, проблемы со здоровьем дочки, а еще и мой отец, который не хотел меня видеть более двадцати лет, решил облегчить свою совесть, увидевшись со мной и со своей внучкой. Конечно, я и близко его к ребенку не подпустила, а потом все высказала, но этого было недостаточно, чтобы унять мою боль.

Все шло в какой-то закат… Я сама себя не узнавала, глядя в зеркало. Я очень изменилась. Какая-то вялая, мрачная. Стала дерганной, нервной. Скандалы с ним стали случаться все чаще и чаще. В основном — из-за меня. Я очень переживала из-за дочери. В воздухе висело постоянное напряжение. А еще, в довесок ко всему, до меня стали доноситься слухи, что Вайт изменяет мне с какой-то приезжей сучкой. Ладно бы, это был один человек, который говорил об этом… Так об этом сейчас на каждом углу говорят, не стесняясь. Может, я утрирую, но я уже от четырех человек слышала.

Напрямую, я ничего у него об этом не спрашивала. Считала это глупым. Да и не верила я, что он может так со мной поступить. Просто у нас сейчас тяжелый период, да и он прекрасно знает, что у меня затяжная депрессия.

Я и сама понимала, что работа мне сейчас не нужна. Я даже согласилась с ним в этом. Однако напряга в семье это не убавило. Наоборот, только прибавило. Дошло до того, что он стал уходить по вечерам, а возвращаться очень поздно. И мы почти не разговариваем. Общаемся чисто из-за дочери. Когда едим — молчим. И так уже две недели.

Черт, это просто не может быть правдой… Я не верю…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но я должна перестать прятать голову в песок и делать вид, что все нормально. Ведь сегодня он снова ушел.

Сегодня вечером, когда Хлоя уже была в порядке, а температуры у нее не было, я решила увезти ее к бабушке. Сама же после этого отправилась в бар на своих двоих. Уже затемно.

Пойду и найду его. Я должна все прояснить. И чем скорее, тем лучше. Ведь я снова беременна. Эта новость сначала до того меня обрадовала, что я разрыдалась с тестом в руке, а потом разрыдалась еще громче, когда вспомнила, что у меня творится в отношениях. Я не смогу родить во второй раз, а потом жить с ним вот так… Я этого просто не вынесу.

А если он мне и вправду изменяет… и даже если это какое-то мимолетное увлечение, то все равно ничего не получится. Я в том и в другом случае буду готова все разорвать. Все отношения.

До чего сложно было убеждать маму все это время, что у нас все в порядке. Я решила до самого конца поддерживать иллюзию идеальной семьи, пока точно не буду во всем уверена.

У бара было, как обычно. Ненавижу это место. Теперь, ненавижу. Однако оно приносит нам деньги, чтобы мы могли обеспечивать нашу принцессу. Я так надеялась, что он сейчас там.

Но его не было. Черт, ну конечно, он же не дурак здесь светиться.

Только его, можно сказать, бывшие друзья, которые даже спустя пять лет ума не набрались, были здесь.

Решила обратиться к Лестеру. Он более или менее вменяемый из всей этой немаленькой компании.

— Видел его? — спросила, подойдя. — Давай, говори.

— Откуда мне знать, Мия, где Лэндон? — осмотрел меня с ног до головы Лестер. — Он твой муж. Не мой, — уроды, что сидели за его столом, рассмеялись.

Сучонок…

— Слушай ты, ублюдок, — рычу я. — Я не привыкла тратить время попусту. Если что-то знаешь, то говори сейчас же! — я говорила громко, чем привлекла к себе всеобщее внимание. Да и насрать.

Лестер будто бы оценил мою смелость и кивнул мне.

— А ты разве не догадываешься?.. Лэндон какой-то совсем скрытный в последнее время, а это значит, что у него появилась новая цыпа. Да ты только не злись… Я-то тут причем? У многих здесь есть жены, постоянные девушки, но все они изредка ходят налево. Это нормальный ход вещей. Думала, что ты особенная?..

Вот, значит, как… Он с полной серьезностью в голосе говорит, что считает это нормальным. Что мне стоит только подождать, когда он вернется, и не париться.

Ну все… Конец. Больше у меня сомнений не осталось. Если уж Лестер его в этом заподозрил, то наверняка все так и есть. У него другая.

Со скоростью ветра я выскочила из бара и помчалась в сторону дома. В тот дом, который больше не является: ни мне домом, ни моей дочери.

Он устал от меня. Устал от скандалов. От всех этих семейных трудностей. Устал бороться и удерживать меня, в то время как весь этот месяц я моталась на все различные встречи, чтобы хоть куда-то устроиться на работу по своей специальности. Его это категорически не устраивало. И это не смотря на то, что ему предъявить-то нечего было. Я все успевала. И по дому, и за дочкой ухаживать. В конце концов я уступила, но он…

Он нашел повод.

Просто я одного не понимаю, зачем это скрывать? Я всегда считала его слишком честным и прямым. Он должен был сказать мне, а не прятаться. Это так низко, зная его.

Все это наталкивает на мысль, что у него и правда коротко временная интрижка, которую он хочет сохранить в тайне от меня. Хотя многое до сих пор не складывается у меня в голове… Да и не могу я сейчас ясно думать. Меня лихорадит. Трясет. Все это убивает меня.

Вернулась домой вся в слезах, с дрожащими губами. Скорее побежала на кухню, чтобы выпить стакан воды. Выпила его залпом, а потом налила себе еще один, с которым побрела к столу, чтобы присесть и перевести дух.

За это время я не передумала уходить от него. Самое время собирать вещи и съезжать к матери, а потом и из того дома тоже. Все эти пять лет я откладывала деньги мамы, что она для меня скапливала. Переедем в город.

Да, я все распланировала, пока добиралась сюда. У меня вообще-то ребенок и скоро будет еще один, от которого я ни за что не избавлюсь. Я должна думать о них. У меня всегда должен быть запасной план. Но, даже ради них, я не буду терпеть рядом с собой изменника. Я очень себя уважаю, а еще… я все еще очень сильно его люблю, чтобы простить ему такое.