А к чему я это? А к тому, что в следующий раз я к Земле не полечу. Скучно мне здесь и тягостно как-то. Полетят другие. И какие указания мне им давать? Даже не указания, а прямые приказы, которых нарушить они не смогут, симбионт не даст. Ведь даже на меня оказывалось очень сильное давление с просьбой вмешаться в земные дела. В частности, в дела России. И кто только меня не уговаривал! Но я смог выдержать и послать всех доброжелателей подальше. А смогут ли другие? А вмешиваться в дела России, пока здесь творится такая вот ерунда, бессмысленно. Даже вредно. Пользу от этого поимеют только рвачи разных мастей и такие вот чиновники. И ничего с этим мои ребята поделать не смогут. Так голову заморочат, что и оглянуться не успеешь, как будешь плясать под дудку местных мозгокрутов. И никакая ментоактивность не поможет. Люди-то у нас в основном простые, бесхитростные. Если только три профи из спецслужб. Но им тоже не разорваться. Не могут они быть сразу везде, а работы у них будет выше крыши. Так что только прямой приказ. А то еще вздумают наводить порядок на Земле, как они его понимают. Вон один уже умудрился потопить две подлодки. Мечта у него, видите ли. А другой, может, мечтает утопить весь американский флот или сровнять с землей Пентагон. И что теперь? А о последствиях подумать? Так что придется разговаривать с каждым, кто сюда отправится в следующий раз. Но это уже потом. А что сейчас? До обеда еще час, так что можно прогуляться. Не сидеть же весь день на бульваре. Мимо меня и так уже пару раз менты прошли, подозрительно на меня поглядывая. Ну да, что-то не видно молодежи, часами сидящей на скамейках. Мамаши с детскими колясками сидят, пенсионеры сидят, а вот из молодых парней один я. И Гоголь. Только он стоит, а не сидит, ну так он же памятник.

Я пошел вниз, к набережной. По пути со мной связалась Инга. У них уже наступила ночь, и они собираются ложиться спать. Дети-то уже давно спят, а они только собрались. Попросила включить меня нейросеть, Кини тоже хочет со мной поболтать перед сном. Нейросеть у меня практически всегда отключена. Да она мне и ни к чему. Мы все пользуемся атланскими симбионтами. Я сетку только в Милане включал, чтобы могли с Кини общаться по мыслесвязи. Вот у Кини сеть включена всегда, так как она именно через нее и через коммуникатор подает сигналы на различную аппаратуру. Симбионт это, конечно, заменить не может, но хоть что-то. Пока болтал с Кини, спустился к набережной, повернул направо и пошел в сторону Лужников. Прошел на Фрунзенскую набережную и там заметил симпатичный плавучий ресторанчик. Здесь и пообедаю. Прошел в зал и уселся у окошка. Или это называется иллюминатор? Решил устроить себе рыбный обед. Заказал шашлык из осетрины. Как раз обновлю свою коллекцию, а то рыбных блюд у меня там совсем мало. Заказал еще балык из осетрины и стакан пива. От пива, естественно, толку нет, но хоть для вкуса с соленой рыбкой.

Шашлык был чудо как хорош. Ну да, все официанты то ли азербайджанцы, то ли дагестанцы, значит, и повара оттуда. А там знают толк в шашлыках. Ел я не спеша, но шашлык закончился на удивление быстро, несмотря на то что взял я две порции. Зато наелся. Я сидел и смаковал балык, запивая его пивом. Тут напротив меня уселся какой-то парень.

— Привет. Не помешаю?

Я уже хотел его послать, но… Черт, он ведь говорит на общем. На языке Содружества. И физиономия знакомая. Ну-ка, ну-ка. Точно. Один из той двадцатки, что очухались на корабле капитана. Так сказать, собрат по несчастью. Как же, помню я его. Угрюмый и сосредоточенный парень. Все время сидел у стенки и молчал. Только глазами со злостью зыркал. Но не истерил, как другие. Хотя выглядел тогда, как натуральный ботан. А сейчас ничего. Подтянутый, широкоплечий. Но такой же угрюмый и сосредоточенный. Глазами, правда, не зыркает, но видно, что как взведенная пружина, готов ко всему. Я тут же активировал комбинезон диверсанта. Мало ли, вдруг он тут не один. Их же вроде в Центральные миры продали. Может, ресторан уже окружили боевики аграфов? Тревогу объявлять или подождать? Ладно, все равно мне сделать ничего не смогут, а я, если что, здесь всех положу.

— Узнал? — продолжил он.

— Узнал. И что?

— Ты здесь с арварцами?

— Тебе-то что?

— Хочу понять, как мне вести себя с тобой.

— Ну, это твои проблемы.

— А все же?

— Нет, не с арварцами.

— Так ты сюда не за рабами прилетел?

— На кой черт мне рабы. Нет, конечно.

— Ну и прекрасно. Это главное. А то я боялся, что вы опять решили рабов набрать. Как нас тогда. Ты же вроде у арварцев служишь?

— Служил когда-то. А ты в Центральных мирах? Не у аграфов?

— Нет, я у аратанцев жил и на них работал. Когда-то.

— А сейчас?

— В свободном поиске.

— Ты же вроде на пятьдесят лет контракт подписал?

— Да пошли они.

— Понял. А здесь как?

— Домой прилетел. А ты?

— Я тоже. Давно здесь?

— Третий год. Слушай, а не ты в прошлом году сюда прилетал?

— Я. А что ж ты в том году не объявился?

— Да корабль у тебя какой-то странный был. Я думал, аграфы или сполоты, а мне с ними встречаться как-то не с руки. Да и ни с кем из Содружества встретиться здесь не хотелось бы. Сам знаешь, в диком космосе с друзьями не встречаются.

— Так ты тут один, что ли?

— Один.

— Понятно. А чего хотел?

— Да хотел узнать: ты тут надолго? И та дура рядом с Луной твоя?

— Моя, моя. А ты мой корабль видишь, что ли?

— Нет, сейчас не вижу. Но когда вы пришли и подошли к Луне, видел. А потом корабль пропал со сканеров. Они у меня в пассивном режиме работают.

— А, ясно. А то я удивляюсь, как это мы сканирования не обнаружили.

— Расскажешь?

— Что?

— Ну, как сюда попал. И вообще.

— С чего бы это? Ты что, поп, чтобы я тебе душу изливал? Сам рассказывай.

— Почему я?

— Потому что мне ты на фиг не нужен. Сейчас пиво допьем, распрощаемся и разойдемся. И забуду я про тебя. А вот я тебе нужен.

— Зачем это?

— А затем что я в системе артиллерийскую платформу установил, и теперь ни покинуть систему, ни войти в нее никто не сможет. Так что застрял ты здесь навсегда.

— Я что, одну артплатформу обойти не смогу?

— Мою не сможешь. Она атланская. Про древних слышал? Вот артплатформа от них и есть. Так что мимо никак не проскочишь.

— Круто.

— Рассказывай.

— С подробностями или вкратце?

— Давай с подробностями.

— Это надолго.

— Я пока не спешу.

— Хорошо. Слушай. Зовут меня Дмитрий Хворостов, или Мит Хвор. Я москвич, правда, не коренной. Родители приехали в столицу, когда мне было пять лет. Отец был военным, его перевели в Москву. Воспитывала меня в основном мама, отец-то постоянно на службе. Поэтому и вырос маменькиным сынком. Закончил школу с отличием. Поступил в химико-технологический, Менделеевку. На третьем курсе женился на дочке маминой подруги. Но жену любил. Через год дочка родилась. Институт закончил с красным дипломом. Остался в аспирантуре. Через два года защитился. В общем, жизнь удалась. Квартира, жена-красавица, дочка, любимая работа. Работал, кстати, в том же институте, теперь университете. Правда, времена были нелегкие, но я работал на двух ставках, да и жена работала, так что денег хватало. Не шиковали, но жили нормально. И попался-то я как-то по-глупому. Мы были на даче у родителей жены. А теща у меня женщина энергичная и властная. Больше всего не любит, когда кто-нибудь на даче от работы отлынивает. А провести все выходные на дачном участке задницей кверху не хотелось, и я утром, подхватив удочку тестя, рванул на речку. Вот там меня работорговцы и прихватили. И вот представь, я, кандидат наук, в жизни мухи не обидевший, прихожу в себя в железном ящике. Да, я такой был не один, но другие хоть какой-то жизненный опыт имели, а я? Я же, кроме своей кафедры в институте, и не видел ничего. Вот ты, я за тобой наблюдал, вел себя совершенно спокойно. Другие хоть и истерили, но что-то да делали, во всяком случае, пытались. А я как будто оцепенел. Все видел, все слышал, но был в каком-то ступоре. А уж когда пришли эти в черном и объявили, что мы теперь рабы, я чуть не свихнулся. Так и просидел несколько дней почти не шевелясь. Даже не ел ничего. Видел, как тебя увели, но не отреагировал. Так бы и свихнулся, но пришел ты и кое-что объяснил. Полностью я в себя не пришел, но стало немного легче. Я хотя бы есть стал. Но все равно, этот перелет был самым тяжелым. Столько времени в закрытом помещении, без информации. И совершенно нечего делать. Хорошо ты иногда заходил и кое-что рассказывал. Злости я к тебе никакой не питал, в отличие от некоторых придурков. Да и они злились больше не на тебя именно, а на судьбу-злодейку. Да и то от безысходности. А так все тебе благодарны были. А особенно когда уже на станции пришел и объяснил все популярно. И как вести себя надо, и чего ожидать, и на что соглашаться и не соглашаться. Многих от неприятностей избавил. На арварской станции, как ты помнишь, нас забрали и увезли в Аратан. До сих пор меня корежит, как вспомню, что меня спокойно продавали и покупали, как вещь. Меня, который с детства считал себя центром вселенной, — и как вещь. И это чувство бессилия! Ужас! И знаешь, что обидно? То, что из одного рабства мы попали в другое. Контракты-то нас буквально вынудили подписать. А попробуй не подпиши. Выставят на аукцион. Хорошо по твоей подсказке хоть выторговать себе кое-что смогли. Хоть и мелочь, но для нас и это было победой. А то люди совсем уж отчаялись. Пятьдесят лет вкалывать на дядю — это что-то. И не где захочешь, а там, куда пошлют. И тем, кем назначат.