Он торопливо шел к стоянке самолета. Ощущение тревоги, опасности все усиливалось. Не выдержав, он побежал.

До цели оставалось несколько сот шагов, когда из-за кромки леса выехали пятеро всадников. Они пересекали луг, направляясь к лагерю. Вот один из кавалеристов отделился от группы, погнал коня. Остальные продолжали двигаться шагом. Кони ступали тяжело. Они приблизились, и стало видно: перед каждым всадником лежит поперек седла человек — раненый или убитый.

Гарсия продолжал путь. Он давно перестал удивляться подобным вещам. Не проходило дня, чтобы бандиты не убивали где-нибудь коммунистов, представителей власти, почтарей или инкассаторов. Но делалось это «с умом». Атаман не оставлял следов преступлений. Более того, забирая у крестьян продовольствие или фураж, щедро расплачивался быстро обесценивающимися деньгами. А месяц назад, когда Шерстеву удалось захватить несколько вагонов мануфактуры (ивановские текстильщики посылали ситец и бязь в подарок крестьянам), атаман половину награбленного торжественно раздал тем же сельчанам и по этому случаю устроил митинг. Такими приемами он камуфлировал свои цели, затруднял работу чекистов по розыску банды. И пока это приносило плоды…

Вскоре авиатор был возле своей машины, принялся за работу. Он спешил: вот-вот должны были приехать пассажиры.

Но они не появились.

Вот что случилось в эти часы.

Расставшись с Сашей, Гроха некоторое время двигался лесом, затем вышел на опушку — в том месте, где проходила единственная дорога к селу. Здесь ждали Георгий и связник, доставивший из города весть о побеге преступников.

Этого второго связника Гроха тут же направил с донесением на хутор, приказав двигаться скрытно, минуя дорогу. Сам же он присоединился к Георгию — с той минуты, когда стало известно о побеге Лелеки и Тулина, Георгий вел наблюдение за дорогой.

Они лежали в стороне от тракта, на небольшом возвышении, затаившись в кустах. В степи было тихо, тепло. Где-то монотонно трещала цикада. Гроха задремал. Проснулся, почувствовав руку товарища у себя на затылке.

— Гляди! — Георгий подбородком показал на дорогу.

Там появился человек. Он был в крестьянской одежде, с мешком или котомкой за плечами, с длинным посохом в руке. Двигался посреди дороги, не таился. Словом, ничем не мог насторожить чекистов. Но незнакомец шел в сторону, где был лагерь бандитов, поэтому подлежал проверке. Ее следовало произвести скрытно, чтобы человек, окажись он обычным странником, ни о чем не догадался.

— Один идет, — сказал Гроха. — Гляди смелый какой!..

— Похоже, мешочник.

— Похоже… Но что ему надо, мешочнику, в этих краях?

Путник приближался. Гроха не сводил с него глаз. А Георгий то и дело посматривал на Гроху. Он не знал в лицо тех, кто совершил побег, во всем должен был полагаться на товарища.

— Он? — не выдержал Георгий.

— Погоди!

Гроха медлил. Прохожий вроде бы стар и немощен — вон как шаркает ногами, при каждом шаге загребает песок… Ну да это ничего не значит — Лелека не прост, способен преобразиться в кого угодно.

Лишь когда человек поравнялся с засадой, Гроха сделал окончательный вывод.

Путника пропустили.

Напряжение спало. Георгий достал еду — половину ржаного каравая и несколько луковиц. Разведчики с аппетитом поели. Теперь самое время было запалить самокрутку. Гроха уже извлек из кармана бумагу и махорку, поделился с товарищем, как вдруг отложил кисет. На дороге появился еще человек.

Мужчина был далеко, едва ли не в полуверсте, но Гроха только взглянул на него и сразу узнал.

Он вытащил наган, проверил патроны в барабане, сунул револьвер за пояс. Достал нож, воткнул его в землю рядом с собой.

— Уверен? — сказал Георгий, тоже готовя оружие. — Ты бы еще поглядел…

— Он самый. Такого разве спутаешь с кем другим… Трижды убийца. Ну, держись, гад!

И Гроха положил ладонь на рукоять ножа.

— Лучше гранатой, — сказал Георгий. — Для верности, Олесь!

— Нельзя шуметь.

— Понял. Действуй, а я подстрахую.

Константин Лелека приближался. Вскоре можно было разглядеть не только его лицо, но и заплаты на ветхом сереньком зипуне и дерюжных штанах преступника.

Чекисты не выпускали из поля зрения и того, кто шел впереди. Видели: «странник» поднялся на холм, сделал знак Лелеке и продолжал путь по гребню возвышенности. Судя по всему, выполнял роль передового дозорного — в случае опасности должен был предупредить коллегу.

— Уйдет, — прошептал Георгий.

— Никуда не денется. Кончим с главным, займемся помощником.

Лелека поравнялся с засадой. Гроха выскочил на дорогу у него за спиной, вскинул руку с ножом.

Но ударил винтовочный выстрел.

На мгновение Лелека оцепенел. В следующий миг шарахнулся в сторону, бросил палку и побежал.

Гроха мчался за ним, на ходу вытаскивая револьвер.

Снова загремели выстрелы. На холме появились всадники, дали шпоры коням, рванулись к бегущим.

Георгий выскочил из кустов с гранатами в обеих руках. Сделал шаг и будто споткнулся — рухнул на землю, сбитый пулей.

Наконец Гроха настиг Лелеку, всадил в него нож, ударил еще, выпустил в корчившегося на земле предателя несколько пуль из нагана.

Топот коней нарастал. Олесь выхватил гранату, чтобы отбиться от всадников. Поздно! Бандиты были уже рядом, и один достал его шашкой…

Патрулем, охранявшим подступы к лагерю банды, командовал Степан Гаркуша.

Сидя в седле, он наблюдал, как спешившиеся патрульные обыскивали убитых… Все в этом происшествии выглядело необычно. Вооруженные люди затеяли бой на дороге. И где? Близ лагеря отряда!.. Были так увлечены сварой, что проглядели патруль.

Он распорядился, чтобы убитых погрузили на коней, и повел группу в отряд.

…Торопясь с докладом о случившемся, Гаркуша на галопе миновал палатки артиллеристов, коновязи, походные кухни, осадил коня у резиденции атамана.

Здесь его глазам представилась такая картина. Возле сторожки стояло несколько оседланных лошадей. На одну из них Леван подсаживал мужика в замызганном пиджаке и грязных сапогах. Взглянув в лицо этого человека, Гаркуша с удивлением обнаружил, что знает его — видел сегодня утром. Но тогда это был осанистый полковник с властными жестами… Другую лошадь держала в поводу «докторица», тоже переодетая крестьянкой. Рядом с ней стоял батько.

Вот полковник взгромоздился на коня. Леван помог ему просунуть носок сапога в стремя, передал поводья.

— Хоп! — сказал горец и шлепнул коня по крупу. Тот вскинул голову, сделал короткий прыжок.

Тут же на лошадь села девушка и вскочил на своего жеребца атаман.