– Все в порядке. Все в порядке. Все в порядке.

Кейт обхватила его за талию, чтобы помочь подняться. Его рубашка была влажной, наверное от пота, но остальная одежда оказалась сухой. Посмотрев на свою руку, Кейт обнаружила, что ее пальцы испачканы в чем-то черном.

– Август, – произнесла она. – По-моему, у тебя кровотечение.

Август изумленно посмотрел на себя, но даже не шевельнулся. Кейт задрала его рубашку. Пуля сорвала кожу с его ребер. Август потрогал свой бок и уставился на пятно подсыхающей крови на ладони, как на что-то чуждое. Безрассудная улыбка исчезла, и внезапно он показался Кейт печальным, испуганным и хрупким.

– Нет, – выдохнул он. – Это неправильно.

Что случилось?

Сунаи полагается быть неуязвимыми.

«Неуязвимых не бывает».

Должно быть, голод отнял у него силы.

– Пойдем, Август, – сказала Кейт, пытаясь помочь ему встать, но он потянул ее за собой.

Ее колени утонули во мху. Его пальцы впились в ее плечо. Теперь Август дрожал. Недолговечная эйфория истаяла в воздухе. Слезы текли по его лицу и испарялись, не достигнув подбородка.

– Кейт, – всхлипнул он. – Мне нельзя за край! Не дай мне упасть! – У него перехватило дыхание. – Я не могу, я не могу обратно во тьму, я держался за каждый кусочек, и если я их отпущу, то не вернусь, я не хочу исчезать…

– Ладно, Август, – твердо произнесла Кейт. – Я не дам тебе упасть.

Он уткнулся пылающим лбом ей в шею.

– Пожалуйста, – зашептал он. – Пообещай мне.

Она погладила его по волосам.

– Обещаю, Август.

Они столько пережили. Они доберутся до дома. Он перестанет гореть. Они возьмут деньги из сейфа. И машину из гаража. Они поедут и найдут что-нибудь – кого-нибудь, – чтобы он поел.

– Держись за меня, – вымолвила она и встала. – Держись за меня.

Жар покалывал ее пальцы – сперва это было приятно, потом больно, но Кейт не отпустила его руку.

И они действительно добрались до дома.

Гравий хрустел под ее ногами, пока Кейт наполовину вела, наполовину тащила Августа через поле, мимо заросшей подъездной дорожки, к крыльцу. Синяя краска на входной двери облупилась, сад одичал, а оконную створку затянула паутина, но во всем прочем домик не изменился.

«Как фотография», – подумала Кейт.

Края обтрепались, цвет поблек, но сама картинка все та же.

Август плюхнулся на ступеньки, а Кейт пробралась сквозь заросли к водосточной трубе. Там была спрятана магнитная коробочка с ключом. Кейт могла вышибить дверь, если понадобится, но та была крепкой, и Кейт не радовала мысль, что именно ей придется ее сломать.

– Расскажи мне что-нибудь, – попросил Август, как сама Кейт, еще тогда, в машине.

Дыхание его было хриплым и прерывистым.

– Например? – отозвалась Кейт, повторяя его ответ.

– Не знаю, – прошептал он и всхлипнул то ли от горя, то ли боли. Он сжался. Футляр скрипки соскользнул у него с плеча и упал на ступеньки. – Я… хотел… быть сильным.

Кейт отыскала коробочку и открыла ее. У нее так дрожали пальцы, что она выронила металлический ключ – и в итоге была вынуждена искать его в траве.

– Суть не в силе, Август, а в потребности. В том, кто ты есть.

– Я не… не хочу… быть монстром.

Кейт рассердилась. Почему он не поел? Почему до сих пор молчал? Она наконец нащупала ключ и выпрямилась. Когда Кейт вставила его в замок и повернула, привычное действие пробудило ее мышечную память. Дверь распахнулась настежь. Кейт знала, что дом будет выглядеть заброшенным, однако зрелище застало ее врасплох. Затхлый воздух, повсюду пыль, сквозь деревянные половицы резво пробрались побеги растений… Она чуть не позвала маму – порыв был внезапным и болезненным, – но вовремя спохватилась и помогла Августу войти.

Ноги сами понесли ее через гостиную. Кейт отыскала на кухне генератор и щелкнула переключателем, как делала сотни раз – очередное машинальное действие. Она не стала ждать, пока зажужжит электричество, а направилась прямиком в санузел с его теплым бело-голубым плиточным полом и ванной.

Кейт включила душ, молясь, чтобы бак заработал. В трубах застонало, загудело, и через несколько секунд полилась вода – сперва ржавая, а потом холодная и прозрачная.

Август практически дышал ей в спину. Он положил футляр на пол, кое-как стянул с себя пиджак и обувь, а затем, спотыкаясь, двинулся вперед и ухватился за край ванны. Кейт хотела подхватить его, но он предостерегающе вскинул руку. Отметины на его запястьях и спине горели и просвечивали сквозь ткань рубашки.

Август снял ее, и Кейт увидела четыреста двадцать три раскаленных добела черточки.

Кейт оцепенела.

– Уйди, – выдавил Август.

– Я тебя не оста…

– Пожалуйста, – добавил он.

Его волосы шевелились, словно от порыва ветра. Когда он оглянулся на Кейт, оказалось, что кости его черепа пылают, а глаза потемнели – сквозь огонь проступила тьма. Кейт попятилась, и Август, не раздевшись до конца, забрался под душ и ахнул, когда холодные струи ударили по его телу и превратились в пар.

Кейт направилась к двери, но замерла – сквозь шум и плеск воды до нее донесся его голос. Это был лишь выдох, но каким-то образом она услышала его.

– Спасибо.

Кейт мыла руки на кухне. Мышцы ныли и пульсировали. Кожа выглядела так, будто Кейт держала ее в печи. И ощущения оказались столь же неприятными. А ведь она всего лишь взяла Августа за руку и не отпускала.

«Гнев, безумие, радость… я не хочу продолжать!»

Вроде бы именно так он сказал ей в лесу.

Но при чем здесь вообще радость? Сколько времени он страдал? Кейт давно заметила перемену в его настроении, хотя он тщательно скрывал свое безумие и не давал ему вырваться на волю.

Правда, эйфория все же просочилась наружу. А теперь… Его страдания грызли ее изнутри.

«Я не хочу исчезать».

Кейт положила испачканные в крови металлические прутья в раковину, закрыла кран и решила проверить Августа.

Ванная комната уже не была заполнена паром, а сам Август как сквозь землю провалился. Кейт на мгновение запаниковала, но затем увидела копну черных волос над ванной.

«Мне нельзя за край».

Глаза его были закрыты, голова запрокинута. Вода продолжала хлестать и поднялась выше его бедер.

«Не дай мне упасть».

– Август! – тихо позвала она.

Он не ответил. И не шелохнулся. Кейт с трудом заставила себя приблизиться к нему и села на пол. Она не дышала, пока Август не вздрогнул. Тогда она выдохнула.