— Мостик — машинному отделению, приготовиться к выходу из синтеза.

— Есть приготовиться к выходу из синтеза, сэр. — Последовала пауза. — Машинное отделение к выходу из синтеза готово, сэр. Управление передано на мостик.

— Вас понял, передано на мостик. — Мой палец коснулся верхнего края экрана дисплея управления и скользнул вниз от команды «Полный» до команды «Стоп».

Навигационный экран заполнило море звезд. Паула Трэдвел задохнулась от восхищения. Дерек прерывисто вздохнул.

— Подтвердите отсутствие посторонних объектов, пилот.

— Чисто, сэр.

Я любовался зрелищем звезд на экране. И вдруг спохватился, что не отдал команды.

— Мистер Хейнц, определите наши координаты, — бросил я отрывисто, — и вы тоже, кадет. Мистер Хольцер, поправьте его в случае ошибки.

— Есть, сэр.

С помощью звездных карт, имеющихся в памяти Дарлы, пилот провел необходимые вычисления. Я продублировал его на своем пульте. Результаты совпадали. Дерек неправильно ввел данные, но тут же, под ворчание Вакса, внес исправления, и теперь его координаты тоже совпадали с нашими.

— Подготовьте новые координаты для синтеза, пилот, — приказал я. — И вы тоже, кадет.

Увижу наконец, как Дерек будет потеть над пультом, как потел когда-то я сам под неодобрительным взглядом командира.

К моему разочарованию, Дерек выполнил трудное упражнение без единой ошибки. Его числа согласовывались с числами пилота до четырех знаков после запятой.

Этот зеленый новичок получил ответ быстрее меня. Бормоча про себя, я продирался сквозь цифры, проверяя каждый их шаг. Но никто на этот раз не выказал недовольства моей медлительностью.

— Продолжайте.

Пилот ввел координаты в компьютер.

— Данные приняты и поняты, сэр, — отреагировала Дарла.

— Главный инженер, синтез, пожалуйста!

— Есть, сэр. Двигатели синтеза… включены. Экран потемнел.

— Как здорово! — Паула Трэдвел стояла не шелохнувшись, восхищаясь открывшейся ей картиной.

В глазах ее брата, казалось, все еще сиял свет исчезнувших с экрана звезд.

— Я и не знал, что это так… прекрасно, — произнес он мечтательно и обвел мостик восторженным взглядом. — Как бы мне хотелось управлять кораблем!

— И мне тоже, — задумчиво произнесла Паула. — Командир, на Шахтере есть вербовочная станция?

Я рассмеялся:

— Завербовать вас могу только я. Но не собираюсь. Даже и не просите.

— Почему, сэр? — поинтересовался Рейф.

— Потому что у нас уже есть четыре гардемарина, а вы совсем еще дети.

— Послушайте, мы оба знаем математику лучше, чем вы думаете, — заявил Рейф.

— Ну хватит. Вы свободны. Кадет, проводите их на второй уровень.

— Есть, сэр! — Голос Дерека прозвучал ровно и уверенно. Он отдал честь: — Следуйте за мной, пожалуйста, — и увел их с мостика.

Я повернулся к Ваксу:

— Ну как? Все в порядке?

— Да, сэр. Он готов. Вчера я заставил его отжаться пятьдесят раз. Он отжался шестьдесят.

— Все понятно. Сэнди или Алекс надоумили.

— Да, сэр. А посмотрели бы вы на его койку! Ни складочки. Приказываю ему одну главу выучить, он учит две. На прошлой неделе решил проверить его на фокусе с отоплением, не успел рта раскрыть, а он уже вскочил с койки.

— Отлично. Передайте Дереку, что через неделю он станет гардемарином. Дайте ему несколько дней на подготовку.

— Есть, сэр. — Он немного помолчал и спросил: — Как о Последней Ночи, сэр?

— В пределах разумного, Вакс, в пределах разумного.

По традиции в последнюю ночь старшие беспощадно издевались над кадетом, чтобы он понял, какое счастье стать гардемарином. Кончалось все вечеринкой, на которой гардемарины принимали его в свое моряцкое братство. Я сделал пометку, чтобы из лазарета послали в кубрик бутылку.

— Если не возражаете, сэр, — нерешительно сказал Вакс, — я не хотел бы обойтись с Дереком слишком сурово. С него и так хватит.

— Не возражаю.

Вакс пожалел кадета? Это что-то новое.

Утром я встал и подготовился к рабочему дню. Сегодня мне исполнилось восемнадцать, но никто не знал об этом событии, кроме меня. Я выпил за свое здоровье чашку кофе и отправился на мостик.

На мостике я сел в свое кресло, подготавливаясь к выходу из синтеза.

— Машинное отделение к выходу из синтеза готово, сэр. Управление передано на мостик.

— Вас понял, управление передано на мостик. — Я провел пальцем вниз по экрану управления, впервые выходя из синтеза на обитаемой территории. Навигационный экран засиял. И ярче остальных сверкала туманная красная звезда. Где-то неподалеку от нее плыл Шахтер — четвертая из пяти мертвых планет, вращавшихся вокруг потухающего солнца.

— Посторонних объектов не наблюдается, сэр.

— Очень хорошо, мистер Тамаров. — Я нажал на кнопку связи. — Рубка связи, послать сигнал на станцию «Шахтер».

— Есть, сэр. — Нашими радиопередатчиками, пока мы находились в межзвездном пространстве, нельзя было пользоваться. И если бы мы вышли из синтеза, чтобы послать сообщение, скорость радиосигналов не превышала бы скорости света и мы прилетели бы быстрее, чем наша депеша. Но теперь мы были в системе Шахтера. И наши сообщения дошли до орбитальной станции за считанные секунды.

Наш сигнал непрерывно повторялся на стандартных частотах:

— Судно Флота Объединенных Наций «Гиберния» вызывает станцию «Шахтер», ждем ответа. Судно Флота Объединенных Наций вызывает станцию «Шахтер», ждем ответа.

Минуты казались вечностью.

— «Шахтер» — «Гибернии». Где вы? — Голос был пронзительным, с нотками беспокойства. Я взял в руки микрофон:

— Говорит «Гиберния». Мы приближаемся на вспомогательных двигателях со стороны сектора 13, координаты 43, 65, 220. Находимся на расстоянии примерно одного дня лета.

Прошло секунд десять.

— Что происходит, «Гиберния»? Вопрос был поставлен довольно странно для радиопереговоров, не по инструкции.

— Назовите себя, станция «Шахтер». Мы не поняли вопроса.

Пауза Через полминуты снова голос:

— На связи генерал Фредерик Кол, Военно-Космический Флот Объединенных Наций. — Это было в порядке вещей. «Шахтером» командовала армейская администрация. — Баржа, которую ожидали в ноябре, так и не пришла, — добавил он. — И «Телстар» тоже. Он должен был отойти с Надежды 12 января. Что происходит?

Неудивительно, что генерал Кол нервничал. В отличие от Надежды — планеты с плодородной землей и воздухом, — Шахтер был холодным безвоздушным, островом, постоянно нуждавшимся в поставках воздуха, пищи и других припасов. Природные условия на Шахтере слишком суровы, а население слишком велико, чтобы долго поддерживать его рециркуляцией. Горнякам вместе с администрацией оставалось лишь шарить радарами в темном небе, ожидая кораблей, от которых полностью зависела их жизнь.