Ученые появились у меня на борту примерно через час. Привели с собой трех личных помощников, нагруженных какими-то коробками, заняли ими половину свободного места в коридорах и шлюзах, после чего принялись гулять повсюду с хозяйским видом.

Такое поведение быстро вызвало у меня легкую злость, весьма усиливающуюся тем фактом, что Энни продолжала меня старательно игнорировать. Опять начинаются какие-то сложности, попытки манипуляций… Как же без этого, спрашивается… А здесь ведь сейчас, кроме нее, еще и беспринципный доктор вместе с мнящей про себя невесть что ассистенткой.

– Умник, закрой к дьяволу дверь в командный отсек. И никого не впускай внутрь.

– Так точно, кэп.

– А теперь уходим от линкора и отправляемся к расчетной точке появления нашей аномалии.

Оставшись в одиночестве, я вздохнул заметно спокойнее. Конечно, просидеть здесь целые сутки у меня не получится, но хотя бы несколько часов без раздражающего общества – и то хорошо.

Удалось даже немного вздремнуть, что снова настроило меня на благодушный лад. Впрочем, когда я вышел-таки к ученым, их сердитые лица и негодование по поводу закрытого отсека в очередной раз изрядно подпортили мне настроение.

– Да пошли вы с вашими претензиями в одно место, – с наслаждением сообщил я доктору, выслушав поток упреков. – Вы не у себя дома и не в своей лаборатории, чтобы командовать. Я и так ради вашей никчемной коллекции целую неделю по планете болтался. Могу напомнить, что это вы здесь в гостях, а не я. И капитан здесь не вы. Так что заткнитесь, идите в какой-нибудь отсек и сидите там до тех пор, пока я не довезу вас в безопасное место. Ясно?

Григорьев, не ожидавший такой отповеди, смутился, покраснел, затем покосился на помощницу, но так ничего и не сказал.

– И вы обе тоже. Топайте вместе с доктором куда-нибудь подальше и не мельтешите у меня перед глазами.

– Повинуемся, капитан, – полным яда голосом произнесла докторша. – Пойдемте, шеф. Не будем мешать нашему наблюдателю выполнять чрезвычайно сложную и ответственную миссию по праздному общению с Умником.

Энни проводила их растерянным взглядом. Затем перевела глаза на меня.

– Это из-за нашего разговора ты так злишься? Я…

– Не льсти себе. Ваш доктор мне слегка противен еще с того момента, когда я услышал, как он радуется гибели совершенно посторонних людей – лишь потому, что очередные испытания его оружия прошли успешно. Какая, действительно, разница, умерли люди, не умерли. Главное – все работает!

– Но…

– А ты со своим недовольством тоже молодец, – меня понесло, и я уже не хотел сдерживаться. – Нашла время и место для того, чтобы выжигать мне мозги этой проклятой свадьбой. Неужели нельзя было подождать до того момента, пока мы не окажемся дома?!

Глаза девушки неожиданно наполнились слезами.

– Ты, тупое бревно! Я просто хотела, чтобы ты сделал мне предложение в другой галактике, на падающей к звезде планете! Это должно было быть лучшее и самое романтичное за всю историю человечества предложение, а свадьбу можно было отложить хоть на годы, мне все равно… Но ты же об этом не думаешь, да? Тебе плевать! «Когда вернемся домой», тьфу…

Энни окончательно расплакалась и скрылась в жилой комнате, оставив меня стоять посреди коридора в полном одиночестве.

– Кажется, я немного идиот, – прошептал я себе под нос. – Умник, сколько там осталось времени до открытия перехода?

– Тридцать один с половиной час, кэп. Я так понимаю, мы разворачиваемся обратно к планете?

– Ты не по годам мудр, дружище… Уходи с полным ускорением обратно, цель – та самая вершина, на которой мы записывали тот ролик. Хотя нет. Какая-нибудь другая вершина, главное – высокая и с хорошим видом.

– Понял, кэп. Выполняю.

Меня явственно потянуло назад – Умник не стал откладывать исполнение приказа и взялся за торможение.

Из медицинского отсека послышался звук падения чего-то мягкого и тяжелого, а затем болезненный вскрик ученого и задорная ругань его помощницы. Плевать, уж разберутся как-нибудь. Тем более, рядом медкапсула есть.

Я зашел в каюту.

Энни сидела на кровати, спрятав лицо в руках и шмыгая носом. Ее фигурка мелко подрагивала от тихих рыданий.

– Эй, – присев рядом, я осторожно обнял девушку за плечи.

– Отвали, – гундосо произнесла та, стараясь сбросить мою руку.

– Мы возвращаемся на планету, милая. Я, конечно, черствый и оторванный от мира, но, если моя девушка хочет, чтобы я сделал ей предложение в другой галактике, то это как раз то, что мне по силам.

Рыдания немного стихли.

Затем Энни отняла руки от лица и настороженно уставилась на меня.

– Правда?

– Конечно, – я утвердительно кивнул.

Она еще пару секунд пытливо рассматривала мое лицо, затем протяжно шмыгнула носом и обняла меня за шею, попутно слегка увлажнив слезами. Я в ответ принялся осторожно гладить ее по спине, радуясь, что ссоре, похоже, пришел конец.

– Ты дурак. Неужели нельзя было догадаться самому?

– Дурак, дурак, – миролюбиво согласился я. – Но потихоньку стараюсь исправиться.

Пожалуй, нашу помолвку все же сложно было назвать идеальной – по большей части из-за доктора, с чего-то решившего, что теперь никому из нас не суждено вернуться к переходу, и здорово переживавшего за свою шкуру. В итоге ему удалось довести до белого каления даже свою помощницу.

Ирина, мгновенно сменившая по отношению ко мне гнев на милость, стоило только ей узнать о причинах нашего возвращения, не выдержала льющихся жалоб и в красках объяснила ученому всю неправильность его поведения. После чего сообщила, что приложит все усилия для того, чтобы Григорьев нам никак не помешал.

В итоге доктор, одинокий и непонятый, сидел сейчас в столовой, заедая свои опасения и обиды. Его же ассистентка, расположившись в командном отсеке, наблюдала за тем, как Умник снимает про нас свой очередной фильм.

А мы… Мы стояли, взявшись за руки, на самой высокой вершине этого мира и ждали восхода местного солнца.

Ради этого момента пришлось провести на планете целых семь часов, но зато сейчас все должно было быть так, как и хотела Энни – красиво и романтично.

Картину, правда, чуть-чуть портил наш корабль, висящий сейчас прямо перед горой.

– Смотри, рассвет.

Из-за горизонта начал быстро подниматься внушительный огненный диск, постепенно окрашивающий скалы перед нами в желто-красные тона. Корабль, ведомый Умником, плавно двинулся прочь, начиная облет. Я пожал Энни ладошку. Жаль, что через скафандр это все равно почти не чувствуется.

Похоже, пора. Умник, обогнув вершину, появился с другой стороны и остановился в таком положении, что наши фигуры оказались для него стоящими прямо напротив восходящего солнца.