Дорис болтала без умолку. Ведь где-то есть прекрасные места, где могут укрыться влюбленные, остаться наедине, чтобы им никто не мешал, где есть большая мягкая кровать, уютная обстановка. Чарли сказал, что он знает множество мест для этого, но прекрасными их никак не назовешь.

– Я бы поехала с тобой туда, Чарли, честно, если бы только заранее знала, что там не будет отвратительно грязно, и такая атмосфера все испортит, весь кайф.

Чарли сжал ее руку.

– Послушай, малышка, я никогда даже не осмеливался просить тебя об этом, по крайней мере до тех пор, пока мы не поженимся.

Они возвращались по темной безлюдной улице к машине, а она положила свою головку ему на плечо.

– Ты меня хочешь, Чарли? – спросила она чуть слышно. – Вот я тебя хочу… но мне нужно ехать домой, иначе мать утром закатит грандиозный скандал.

Весь воскресный день он потратил на поиски квартиры без лифта, обставленной приличной мебелью. Ему удалось снять гостиную с кухонькой, ванной комнатой, все в них было выдержано в мышастых серых цветах. Ее сдавала какая-то пожилая актриса с крашенными хной волосами, которая, по ее словам, на целых полгода уезжала на Капри, чтобы только полюбоваться там дивными итальянскими красотами. Она позвонила в агентство и попросила прислать ей какого-нибудь японца помоложе, чтобы он присматривал за квартирой и убирал.

На следующий день за завтраком Чарли сообщил чете Эскью, что съезжает от них.

Джо долго хранил молчание, но, выпив последнюю чашку кофе, с хмурым видом прошелся несколько раз по комнате взад-вперед. Подойдя к окну, тихо сказал:

– Ну-ка иди сюда, Чарли. Хочу тебе кое-что показать… – Он положил руку ему на локоть. – Послушай, малыш, ты что, обиделся на меня? Из-за того, что я к тебе придираюсь? Но ведь я все время волнуюсь за наш бизнес, будь он трижды проклят… кажется, он не выходит у меня из головы никогда… ты же знаешь, какого высокого мнения мы с Грейс о тебе… Но мне казалось, что ты уделяешь слишком много времени игре на бирже… Конечно, это не мое дело… Но в любом случае нам, ребятам старой закалки, нужно постоянно держаться вместе.

– Конечно, Джо, кто против? Честно говоря, мое желание жить отдельно, в собственной квартире, к этому не имеет никакого отношения. Ты все же человек женатый, у тебя дети и тебя не волнуют все эти проблемы… но у меня проблемы из-за женщины.

Джо громко захохотал.

– Ах ты, развратный сукин сын с континента! Кудахчешь, плачешься, но почему, в таком случае, не женишься?

– Именно это я и намерен сделать, черт подери! – признался Чарли.

Он тоже засмеялся за компанию с Джо.

– Ну-ка, признавайтесь, что там у вас такого смешного? – спросила Грейс из-за кофейника.

Чарли кивнул в сторону девочек.

– Так, обычные мужские разговоры в курилке…

– Ах, какие вы глупые, – упрекнула их Грейс.

Однажды днем, перед Рождеством, когда шел сильный снег, он вернулся в город рано, чтобы встретиться с Дорис в «Балтиморе».

– Может, выпьем чего-нибудь? – предложила она.

Но у него выпивка есть дома, стол уже накрыт, и ей непременно нужно посмотреть на эти крохотные бутербродики, которые делает Таки, и причем все разного цвета, сообщил он ей.

Она поинтересовалась, там ли сейчас японец. Он, широко ухмыльнувшись, сказал, что его там нет. Через несколько минут такси доставило их к зданию из песчаника, переделанного в жилой дом.

– Боже, как же у тебя уютно! – воскликнула Дорис, чуть запыхавшись после подъема по лестнице. Она распахнула шубку. – Теперь я чувствую себя на самом деле испорченной женщиной.

– Но ведь перед тобой не незнакомец и не такой парень, к которому ты равнодушна, – шутливо утешил ее Чарли.

Она позволила ему поцеловать себя. Сняв шубку и шляпку, она села рядом с ним на нагревшийся от батареи диван у окна.

– Никто не знает моего адреса, никто не знает моего телефона, – сказал Чарли.

Обняв ее за худые плечи, он привлек ее к себе, и она, забавно вздрогнув, уступила, позволила ему пересадить ее к себе на колени.

Они долго целовались, но, наконец, ей удалось вырваться из его крепких объятий.

– Чарли, дорогой, ты ведь пригласил меня выпить, не так ли?

Он приготовил для них два «старомодных» коктейля на кухоньке и положил на тарелку японские экзотические сэндвичи. Принес все в комнату, поставил на круглый плетеный стол. Дорис надкусила несколько бутербродиков, прежде чем решила, какой ей нравится больше.

– Послушай, твой японец, по-моему, настоящий артист в своем деле.

– Да, очень умный народец, – согласился с ней Чарли.

– Как здесь хорошо! – вздохнула Дорис. – Все очень мило, вот только яркий свет режет глаза.

Он выключил лампу, и окно сразу стало темно-синим. На заснеженной улице мелькали огоньки, тени от мчащихся такси, а яркое свечение больших магазинов напротив разрисовывало потолок длинными оранжевыми полосами.

– Ах, как здесь чудесно, – сказала Дорис. – Ты только посмотри, какими старинными кажутся отсюда улицы с этими колеями в снегу.

Чарли только подливал виски в коктейли. Он попросил ее раздеться.

– Помнишь, ты как-то сказала мне, что твои наряды стоят очень дорого.

– Ах, какой ты глупый. Такой большой… Чарли, я хоть немного тебе нравлюсь?

– Для чего говорить об этом? Да я просто с ума схожу по тебе. Совсем чокнулся… Знаешь, я хочу, чтобы мы с тобой всегда были вместе. Я хочу, чтобы мы поже…

– Не нужно лишних слов, иначе все испортишь. Здесь так чудесно, никогда и не думала, что так может быть. Чарли, тебе нужно предохраниться, ты не против?

– Конечно, что ты, – ответил Чарли и, сцепив зубы, пошел к комоду за презервативом.

В семь она торопливо оделась, сказала, что у нее приглашение на обед и она уже дико опаздывает. Чарли проводил ее до подъезда, взял ей такси.

– А теперь, моя дорогая, – сказал он ей на прощанье, – мы больше не будем только разговаривать, будем делать дело.

Поднимаясь к себе по скрипучей лестнице, он все еще чувствовал сладость ее губ, ее приятно пахнущие волосы. От ее резких духов у него даже разболелась голова. Какое-то холодное, вызывающее горечь чувство овладело им, что-то похожее на морскую болезнь.

– Ах, Боже мой! – громко воскликнул он, бросаясь на диван у окна.

Квартира, услуги Таки, выпивка из-под полы, выплаты за автомобиль, букеты цветов, которые он ежедневно посылал Дорис, сказывались на его кошельке, и расходы его каждый месяц превышали то, на что он рассчитывал. Стоило ему только положить деньги на счет в банке, как он их тут же снимал.

У него было немало акций, но никто не платил дивидендов. На Рождество ему пришлось занять у Джо Эскью пятьсот долларов, чтобы купить Дорис подарок. Она запретила ему покупать для нее драгоценные украшения, и тогда он спросил у Таки, какой, по его мнению, можно преподнести подарок очень богатой и очень красивой женщине. Японец недолго думая сказал, что лучше шелкового кимоно ничего не сыскать. Таким образом Чарли купил ей кимоно оранжевого цвета.