Столы накрывали женщины, что понятно. Такая работа всегда считалась легкой. Они споро уставляли вышитую ткань огромными блюдами с мясом, сырами, лепешками и пирогами, горками печеного картофеля и моркови, окороками, колбасами, всевозможной рыбой и морскими дарами, а так же кувшинами с горячими напитками и вином. От аппетитных, одурманивающих запахов горячей еды рот наполнялся слюной и закружилась голова. Я вдруг поняла, что ужасно хочу есть. И именно вот эту еду - простую, приготовленную на открытом огне или в печах. Быстро оглянувшись, я незаметно стащила кусочек сыра, сунула в рот и снова осмотрелась. Торцевой стол отличался приборами, там поблескивали золотые кубки и блюда. Для риара - догадалась я.

Одежда служанок не отличалась от моей - такие же платья из тонкой шерсти без рукавов, с высокими разрезами по боками, в которых видно нижнее одеяние - более светлое и тонкое. Удобная длина до середины икры открывала вязаные чулки и крепкие ботинки без каблуков.

Значит, вот к какой касте меня отнесли - с насмешкой подумала я. Ну да, насколько я поняла, лильган и чужачка - это здесь непочетно.

Однако в зале стали появляться и другие женщины. Очевидно, жены и дочери местной знати. Высокие, темноволосые красавицы с янтарными глазами, одетые в роскошные ткани - парчу и бархат. На их платьях тоже плелась вышивка, но там и нить блестела золотом, и ткань переливалась камнями. У меня даже руки зачесались от желания не только записать, но и зарисовать эту красоту. Мужчины провожали своих спутниц к скамьям, прикрывали им колени меховыми и бархатными покрывалами и отходили к другим воинам. Одной из последних в зал вплыла беловолосая и синеглазая красавица. Снежная, поняла я. Ее вел огромный воин, зорко поглядывающий по сторонам. На жестком, суровом лице эмоций видно не было, но воин держал девушку за руку, и это уже говорило о многом. Я с жадным интересом осмотрела сложный шелковый наряд, отличающийся от одеяний брюнеток. Платье казалось слишком тонким для прохладного вечера, светло-голубая ткань блестела, словно покрытая инеем. На безупречно белом лбу красавицы сверкал венец с тремя камнями, и я чуть не присвистнула, оценив его. Бриллианты. Девушка надменно осмотрела присутствующих, взгляд прекрасных глаз задержался на мне. И выразительно скривившись, красавица отвернулась, шепнула что-то своему провожающему. Тот широко ухмыльнулся, хохотнул, и проводил беловолосую к столу, тому, что стоял рядом с главным. Там они и устроились. Следом явились ещё несколько прелестниц, правда, иной масти - пепельно-русой. И каждая сочла своим долгом презрительно скривиться в мою сторону, а потом гордо удалиться и усесться поближе к столу риара.

Я снова стащила кусочек, на этот раз лепешки, и с любопытством осмотрела стол женщин. И если мужчины на меня смотрели с ленивым интересом, то женщины всячески показывали неодобрение и порицание. И я задумалась: их так злит чужачка или сорванная вчера шатия?

Через полчаса зал оказался заполнен, а все столы заняты. Слева от меня уселась старуха в темном платке. На меня она даже не посмотрела. Справа скамья заканчивалась.

Ирвин явился первым, почти сразу за ним - Сверр. Никаких громогласных объявлений риара и а-тэма не было, они просто вошли, посмотрели на слаженно склоненные головы присутствующих и сели за свой стол. Гул голосов снова возобновился. Пока Сверр не обвел хмурым взглядом помещением, не нашел взглядом меня, и не сказал:

- Сядь возле меня, Оливия.

Я неуверенно поднялась, ощущая, как впились в тело сотни глаз. Любопытствующих, насмешливых, осуждающих, злых…

- Ты посадишь за свой стол пленную чужачку, риар? - недовольно спросил воин, пришедший с синеглазой девушкой. - Это не по правилам.

- Считаешь, что я должен вечно делить трапезы со своим побратимом? - насмешливо отозвался Сверр. - Мне, как и тебе, Хасвенг, хочется видеть рядом красивую женщину, а не изрядно надоевшее лицо Ирвина.

Зал зашелестел смешками, переходящими в хохот. Даже тот самый Хасвенг усмехнулся.

- Ну и потом, - неторопливо продолжил Сверр, - я сам могу решить, кто разделит со мной мясо и вино. Без подсказок. Сядь здесь, лильган.

Спутник беловолосой нахмурился, но голову склонил. И смотрел исподлобья, пока я шла между столов. На окружающих я не смотрела, лишь на риара, решая для себя задачу, почему он так поступает.

Села на скамью, укрытую мягкой тканью, кивнула Ирвину, тот не ответил. Похоже, советник риара мне не рад. Тому, что я сижу теперь между двумя мужчинами - тоже. И опешила, когда Сверр повернулся и накрыл мои ноги меховым покрывалом. Под сводами зала повисла тягучая, опасная тишина, а-тэм поперхнулся вином, которое пил. Я быстро глянула на Сверра, ощущая странный ком в горле. Но он уже отвернулся, и теперь лениво осматривал свой народ. Служанка, не поднимая глаз, поставила передо мной тарелку.

- Ты задумчива, лильган, - Сверр притянул ближе поднос с кусками кабаньего мяса, наколол на нож. - Тебе не нравится здесь?

- Пока не знаю, - отозвалась я. Ирвин презрительно хмыкнул, я решила не обращать внимания. - Расскажешь мне об этих людях?

- С Хасвенгом ты, можно сказать, уже знакома, - пояснил риар, кивая на воина рядом со снежной. - Это… - Сверр подумал, подбирая слово, - конухм. То есть король. Он управляет Нероальдафе.

- Что? - от изумления я выронила лепешку, которую щипала. - Я думала, это ты тут главный!

- Я - риар, - спокойно пояснил Сверр. - Я защищаю Нероальдафе. Всегда. А Хасвенг решает вопросы, которые не касаются защиты или войны. К тому же, хёгги порой погибают. Иногда уходят в походы, чтобы добыть золото или пленных. Иногда просто исчезают и не возвращаются… Но от этого не должны страдать люди. Если я однажды не вернусь, мое место займет новый риар.

- Получается, Хасвенг - наместник, - определилась я.

- Ты забыл сказать, что порой хёгги теряют разум, - не глядя бросил Ирвин. - У них становится слишком много чувств, и разум засыпает. Тогда хёгги пытаются стать просто людьми и желают снять кольцо Горлохума. И от этого погибают!

Сверр зыркнул недовольно, но потом ухмыльнулся.

- Мой а-тэм сегодня не в духе, Лив. Он слишком долго болтался в студеных водах фьорда и заморозил свой инстинкт опасности. Потому и злит меня.

- А как снять кольцо Горлохума, - задумалась я, рассматривая сплошной черный обруч на шее риара.

- Лишь одним способом, - оскалился Ирвин. - Вместе с головой. Но порой хёгги об этом забывают.

Он усмехнулся, словно в этом было что-то смешное.

- А почему хёгги теряют разум? И почему порой уходят и не возвращаются?

- Этот дар бывает слишком тяжелым, - равнодушно пояснил Сверр.

- Откуда они вообще взялись, кольца?

- Их выковали люди из камня, что нашли у Великого Горлохума. После того, как остыл извергающийся огонь и осыпался пепел, который несколько лет закрывал свет солнца. Пробудившийся Горлохум уничтожил тогда почти весь народ фьодов. Но тех, кто выжил, одарил даром слияния с хёггом.