— Он сдвинулся слегка по оси четвёртого измерения, потом вернулся в трёхмерный мир, параллельный нашему.

— Не понял…

— Объясняю для тупых. Рассмотрим двумерную аналогию. Листы книги. Каждый лист — двумерный мир. Миры располагаются параллельно. Если выйти из этого плоского мира в третье измерение и сдвинуться в нём на долю миллиметра, попадёшь на другой лист — то есть в другой параллельный мир. Понял?

— Понял. Почему же меня отсюда не вытащили?

— Вот здесь и начинается свобода для полёта фантазии. Первый опыт выхода в параллельный мир был поставлен случаем. Помнишь, я говорил о двенадцатимерном континууме. Три измерения принадлежат нашему миру. По какому из девяти оставшихся сдвинулся корабль, и насколько? Или, может, он сдвинулся по нескольким сразу? Насколько надо сдвинуться, чтобы попасть в параллельный континуум? Есть много аргументов за то, что хватит сдвига на десять в минус тридцать третьей метра.

— Но ведь сначала нуль–т работала.

— Да, сначала работала. Наиболее достоверная гипотеза — нуль–т оказалась трёхмерно поляризованной системой. Этот мир медленно поворачивается относительно нашего вокруг четвёртой оси. Пока угол был небольшим, всё работало, как только превысил определённое значение, конец. Знаешь, как угол полного отражения на границе двух сред. Аналогия по сути неправильная, но понятная.

— Так, значит, теперь — конец? С самого начала всё было обречено на провал?

— Что касается твоего случая, да, конец, — вмешался Модуль. — А что касается провала — неверно. Положение можно было спасти. Для этого между нашей Землёй и этой нужно было поставить промежуточную нуль–т базу — ретранслятор. Об этом знал Натан. Давно. Ещё во время закладки этой базы. Спорил, писал, доказывал. Но он был энергетиком, а не нулевиком, и его не послушали. А потом Натан погиб. Восемь лет всё шло нормально, и об его чёрных прогнозах все забыли.

— Ставим один ретранслятор, угол увеличивается — ставим ещё один — и так до бесконечности? Разве это выход?

— В корне неверно. Количество измерений конечно. Это как с кубиком Рубика. Как бы ты его ни крутил, вернуть в исходное положение можно за двадцать шесть поворотов.

— Я застрял в этом мире навсегда… Камилл, но если… Камилл! Ты где? Гром, где Камилл? Где все? Гром?!

— Ты получил ответы на свои вопросы, теперь прощай.

— Гром, я думал, что если изучу физику нуль–т, смогу вернуться.

— Ты не смог бы изучить физику нуль–т. Дикарям нельзя доверять атомную бомбу. Уровень знаний в памяти компьютеров ограничен серединой двадцать первого века. Так что ни антигравов, ни нуль–т там нет.

— Но я с собой привёз модули памяти, там… есть… Они сейчас в бункере. Я не взял их, думал, здесь тоже есть.

— Так ты ещё и контрабандист, оказывается. Это не приказ, а просьба, сотри их. Они могут принести много вреда. Очень много. Да, ещё, главный компьютер базы закрыт паролем. Этот пароль очень простой, так как поставлен для защиты от дикарей, а не высокоразвитых разумных существ. Высокоразвитые всегда смогут извлечь информацию в обход пароля, это их только чуть задержит. Так вот, пароль на мёртвых планетах — десять знаков числа «Пи», без первого. Для обитаемых планет используется число «е». И помни, верёвка перетёрлась о камень. Прощай, стажёр.

— Гром, не уходи! Гром!

Джафар поднял голову. Было темно и страшно холодно. Тело задеревенело. Натянул куртку, одел ботинки. Теперь его начала бить крупная дрожь. Зубы стучали, выбивая морзянку. С трудом удалось надуть матрас. Закутавшись с головой в палатку, он провалился в сон.

Утро выдалось холодное и сырое. Джафар вышел в зал, который когда–то был ангаром, натянул верёвку, по которой спускался, и, откинувшись назад, сильно дёрнул. Верёвка оборвалась, и он упал на спину.

«Верёвку целые сутки раскачивало ветром, и она тёрлась о камень. От меня остался бы мешок с костями. Остальное тоже правда, — думал он, глядя в потолок. — У меня три варианта. Не хочу снова в анабиоз. Это — как смерть. Осталось два. Жить для себя или жить для них. В любом случае надо оживить базу или бункер. Или и то, и другое. В любом случае надо идти на контакт с местными. Камилл сказал, что я легко смогу починить киберов в бункере. А Гром намекнул, что мне может понадобиться главный компьютер базы. Надо осмотреть базу, взять со склада то, что утонуло в реке, что–нибудь из одежды».

Он пошёл в мастерскую, поискал, из чего можно сделать факел. У стенки заметил тележку со сварочным аппаратом и двумя баллонами.

«В голубом — кислород, в белом — ацетилен, — вспомнил Джафар инструкцию. — А какой из них был белый? Оба облезли».

Попытался открыть вентиль на одном. Не удалось. Взял разводной ключ, повернул. Тишина. Повернул вентиль другого. Лёгкое шипение. Продул шланг горелки, привинтил к баллону, открыл вентиль, поднёс зажигалку. Вспыхнуло жёлтое пламя. Выкинул из тележки пустой баллон, укрепил проволокой горелку, чтоб смотрела вертикально вверх. Получился светильник типа газового рожка.

«Повезло, — думал он, толкая перед собой тележку по коридору. — Я же из той категории, которой всегда везёт».

База умерла давно. Правда, в вечных аккумуляторах малой энергоцентрали осталась капелька энергии, но так мало, что тяжёлому вертолёту не хватило бы и на три часа полёта. Да и самих вертолётов и флаеров не осталось. Ангары с шумной, тяжёлой техникой располагались подальше от жилой зоны, в той части базы, которая откололась. Толкая тележку перед собой, Джафар обошёл стеллажи складских помещений. Здесь было всё. Но найти нужную вещь без складского компьютера было очень трудно. К тому же, очень много вещей было изготовлено в «ширпотребовском» исполнении — из недолговечных, быстроразрушающихся материалов. Как они попали в дальний космос — загадка. И всё же, Джафар нашёл всё, что искал, за исключением оружия. Стеллажи склада оружия стояли пустые и пыльные. Только таблички напоминали о том, что на них хранилось.

Джафар сидел, свесив ноги в пропасть, и думал, что избрать своей резиденцией: базу или бункер. База была больше и лучше оборудована. Но на ней нет никакого транспорта. Энергии оставалось совсем чуть–чуть. И, чтобы выйти куда–то, надо спускаться с высоты ста пятидесяти метров. Это как пятьдесят этажей без лифта. Потом подниматься… Бункер, конечно, поменьше, но какой–то родной, обжитый. Там есть слабенький, но постоянный источник энергии. Есть флаер, который можно починить. Решено! Резиденция — бункер. Если понадобится что–то с базы, можно слетать на флаере.

Впереди была деревня. В животе гудело, полусырое мясо без соли надоело до тошноты. А в бинокуляр хорошо различалось здание, которое могло называться трактиром, таверной, харчевней, салуном, кабаком, корчмой или постоялым двором. Суть он этого не менялась — там кормили! Рано или поздно, всё равно надо идти на контакт, — решил Джафар. Критически оглядел себя. Куртка из синтетической кожи, с бахромой вдоль швов, стилизована под индейскую. Снаружи никакого выпендривания, простые карманы. Все сюрпризы, кармашки на молниях — внутри. Только очень уж новая. Брюки — другое дело. Грязные, в меру бесформенные, сойдут за местные. Ботинки с рубчатой подошвой, а так ничего. Рубашка ровного тёмно–зеленого цвета. Одевается через голову. Рюкзак… Новенький, зелёненький, только со склада. Вздохнув, Джафар стянул куртку, тщательно натёр её и рюкзак жидкой грязью из лужи, положил на солнце сушиться. Закатал рукава рубашки, срезал две пуговицы с ворота. Потом долго и тщательно отчищал куртку и рюкзак от грязи. Получилось не совсем то, что хотелось, но новыми эти вещи уже никто бы не назвал. Подумав, засунул шляпу в рюкзак, взлохматил волосы. Рассортировал монеты, найденные на мельнице, медные — в один карман, серебряные — в другой. Накинул лямку рюкзака на одно плечо и пошёл в деревню.