— Ты правда был в женском монастыре? — Ко мне подсаживается Лена с чашкой горячего чая в руках.

— А как же, — киваю я, — искал там тебя; но кто же знал, что ты выберешь медицину и встанешь на путь инквизиции? Чтобы истязать немощных и больных.

— Дать бы тебе по шее, Поль… Но раненых бить нельзя.

5 год по летоисчислению Нового мира.

Саванна.

— Вижу цель, — рация захрипела и захлебнулась в водовороте шумов и помех, — работаем!

Несколько секунд спустя донеслись звуки выстрелов. Едва различимые в гуле мотора. Будто кто-то стучал палкой по деревянным доскам. Мерно и часто. Грузовик подпрыгнул на очередном ухабе и тяжело ухнул вниз. Что-то сорвалось с креплений и покатилось по фургону, звеня металлом. Козин выругался сквозь плотно сжатые зубы и вцепился в руль.

— Десять часов, Кар… — треск в эфире. — Как меня понял? Десять часов!

— Вас понял. Работаю на десять часов. — Короткий промежуток чистой хорошей связи — и опять посторонние шумы. Эфир завыл, как вьюга над перевалом. — Эндрю… На… часа… На два… Как ме… пон… Прием.

— Принял на… — Опять этот вой. Ворох шумов, треск — и спустя несколько секунд чистый эфир выдает спокойный голос Пратта: — На два — чисто. Работаю по твоим.

— Коробка на десять! Короб…

— Вас понял… Держ…

Мы уходим в саванну. Справа от нас, метрах в шестистах, зависли наши парни — Карим и Эндрю. Они шли в передовом джипе и нарвались на каких-то парней, которые без разговоров хлестанули по джипу очередью из автомата. Слава богу, никого не зацепили. Карим не стал выяснять причину их грубости и на хорошей скорости ушел в сторону саванны. Эндрю через открытое окно отмахивался короткими очередями и засорял эфир матом.

Они бы и ушли, но эти неизвестные бродяги пробили два задних колеса, и наши парни едва дотянули до пригорка. Загнали джип куда-то в овраг и теперь отстреливаются от нападающих. Отбиваются, перебрасываясь короткими фразами через карманные рации, подвешенные к разгрузкам.

По правилам я не могу, как бы мне этого ни хотелось, броситься к ним на помощь. Мы огибаем по большой дуге место столкновения и уходим дальше. Впереди нас, метрах в десяти, идет грузовик с жилым фургоном. За рулем — Чамберс. Мы идем правее, чуть отставая от него. «Прикрываем своей тушкой», — как выразился Сашка. Я ловлю каждое слово, брошенное парнями в эфир, и готов взорваться от злости. От злости и невозможности развернуть машину на помощь. Ничего не поделаешь — сначала надо увести в сторону фургон с людьми.

— Медведь, это лаг… — опять этот проклятый треск, — это лагерь. Около десят… бойц…

— Вас понял! Заходим по часам! Как меня понял? По часам!

— Прин…л! Вст…чаем по час…м!

Так; значит, это не передовой дозор, не разведка, а обычный лагерь. И в нем не более десяти человек. Это уже лучше. Козин резко разворачивается, и мы заходим по берегу, с левой стороны. Чамберс не отстает, но вперед не лезет. Усвоил урок.

Не доезжая трехсот метров, Саша дает по тормозам и сворачивает в небольшую ложбину. Я вываливаюсь наружу и тихо матерюсь от боли в ноге.

— Поль! — Следом за мной выпрыгивает Козин. — Нога?

— Да. Убил бы суку, — прошипел я, — попался бы сейчас этот дохлый староста, я бы его еще раз пристрелил.

— Вот сейчас и постреляешь.

Из жилого фургона выбирается Чамберс, с пулеметом наперевес. Как Верещагин из любимого Настиного фильма. Того и гляди, скажет: «Нет, ребята, пулемета я вам не дам!» Да, смотрел я этот фильм. Пока раненый валялся.

Джек с парнями займет круговую оборону и будет сидеть здесь. Пока мы не разберемся с нападавшими. В то время как они укладываются на склонах ложбины, оживает рация.

— Я Карим, выз…аю Мед…я. На берегу чисто. Около трех бойц… под обры… но вперед не лезут. Как понял? Прием.

— Вас понял. Прижмите их там. Уже идем.

Подствольник — жутко удобная вещь. Особенно когда надо накрыть вот таких придурков, которые мешают развитию туризма в Новом мире.

Вдоль берега подбираемся поближе. Бандиты еще постреливают, но уже вяло. «Без огонька», — как выразился бы Сашка. Они даже по сторонам не смотрят. Понимаю; их больше интересуют двое самоубийц на джипе, которые наехали на их лагерь, постреляли людей и теперь дожимают троих выживших.

Со своей позиции я прекрасно вижу только одного. Парень выставил спину и не глядя поливает очередями саванну. Он что, надеется, что пули взойдут и патроны вырастут? Как воины из зубов дракона в греческой легенде? Тоже мне, Кадмос хренов…

Беру его на прицел. Выстрел! Он дергается и сползает вниз. За валунами мелькают еще двое. Туда уходит граната из подствольника. Еще одна! И еще! Бог любит троицу, мать вашу так!

Тихо… Связался с нашими парнями. Они там неплохо устроились. Сидят и уходить не собираются. Еще выстрел. По звуку — это Эндрю. Кто-то из бандитов зашевелился — и его успокоили. Сейчас полежим, послушаем, понаблюдаем. Минут пятнадцать. Если никто больше не оживет, то проверим лагерь.

Через двадцать минут мы подтягиваемся к палатке. Живых нет. Парни еще возбуждены перестрелкой и поэтому без разговоров простреливают всем бандитам головы. Еще через пятнадцать минут сюда подтягиваются наши машины. Из кабины выбираются Чамберс с Биллом. Джек снимает шляпу, вытирает платком лоб и осматривается.

— Хорошо постреляли.

— Хотели тебя подождать, но решили, что с пулеметом тебя пускать нельзя.

— Точно, — кивает Карим и смотрит на берег. — Мы подумали: ну его к дьяволу, этого Джека Чамберса! Еще своих постреляет! Шнайпер! И решили тебя не беспокоить.

Чамберс что-то недовольно бурчит, рассматривая лагерь.

Вдоль берега, оставляя за собой кровавый след, ползет один из нападавших. Судя по всему, этот мальчик где-то отлеживался. У него даже оружия не видно. Он так хочет побыстрее отсюда убраться, что несколько раз порывается встать на четвереньки. Потом падает и опять упрямо ползет дальше. Он даже не обращает внимания на людей и машины, стоящие у обрыва. К нему не спеша спускается Шайя. Догоняет, несколько секунд внимательно рассматривает, потом достает пистолет из кобуры и аккуратно стреляет в голову. На мой вопросительный взгляд пожимает плечами:

— Ему пулей нижнюю челюсть снесло. Говорить все равно не сможет.

— Обыщи его. Может, найдется что-нибудь полезное.

— Не вопрос, — кивает Шайя и ногой переворачивает тело.

На берегу насчитали десяток трупов. Двоих у палатки снял Эндрю. Они так и завалились навзничь, придавив телами порванный пулями брезент. Еще одного убрал Карим. Самого наглого. Или глупого, не знаю. Когда парни выскочили из джипа, один из бандитов рванул вперед и получил порцию свинца.

Какие-то они, по словам Карима, дикие. Не знаю, кого он передразнивает, но его фраза «савсэм, савсэм дыкий» вызвала нервный смех у Сашки Козина… Еще два трупа — рядом с кромкой прилива. На куче гниющих водорослей, выброшенных волнами на берег. Судя по ранам — это работа Эндрю. Он всегда хладнокровен. Настоящий снайпер. Бьет аккуратно и точно. У первого трупа рана в голове. Аккуратное отверстие над правой бровью и почти нет затылка. Вынесло вместе с мозгами. Второй труп окрашивает морскую воду красным. Пуля ударила в спину, под левую лопатку. Лежит наполовину в воде, выбросив одну руку вверх, будто собирается плыть кролем.