– Послушай, я разработал план эвакуации. Мне только…

– Да знаю-знаю, вы втайне поставили на станции запасные стыковочные мосты. Мне стручок ваш, Поминайкин, уже все рассказал. Он сам отправился в рубку, а мне строго наказал, что вас со станции вытащить – приоритет номер один.

«Повалов? Сеня? Но как он…».

Тут громкоговорители среднего кольца ожили. Из них уверенно донесся голос молодого инженера: «ВНИМАНИЕ! ВСЕМ УЦЕЛЕВШИМ! НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ДОБРАТЬСЯ ДО СТЫКОВОЧНЫХ ВОКЗАЛОВ! ПО ПРИКАЗУ ГЛАВНОГО ИНЖЕНЕРА МОСТЫ БЫЛИ ВЗОРВАНЫ! ВМЕСТО ЭТОГО СХОДИТЕ С МАГИСТРАЛЬНЫХ ГАЛЕРЕЙ, ОТПРАВЛЯЙТЕСЬ В БОРТОВЫЕ ОТСЕКИ! ПОВТОРЯЮ, В БОРТОВЫХ ОТСЕКАХ ДЛЯ ВАС ПОДГОТОВЛЕНЫ ЭВАКУАЦИОННЫЕ МОСТЫ…».

Повалов принялся перечислять расположение всех секретных эвакуационных точек.

«Вот парень!»

Около ближайшего моста собралась большая толпа. Люди ломились в узкий проход и не давали друг другу пройти. Образовалась давка. Котомкин не надеялся их успокоить, но все равно рявкнул, как умел:

– Стоять!

Голос инженера гулом прошел по закругляющимся потолкам станции-кольца. Люди тревожно заозирались, а когда увидели его, то замерли на месте. Не давая никому опомниться, он начал отдавать команды:

– Разойдитесь вдоль бортовой стены! Делитесь на пары мужчина-женщина и спокойно ждите своей очереди!

Многие уже знали замглавы в лицо. На мгновение Котомкин испугался, что никто не послушается. Но люди все сделали в точности, как он сказал.

– Слушайте меня! В коридоре моста можно идти по двое, но двое крупных мужчин не пролезут. Не толкайтесь, не торопитесь и не тормозите – просто спокойно идите вперед!

И люди пошли. Котомкин не до конца понимал, что это за магия такая. Видимо, испуганная толпа просто склонна слушаться крикунов.

Котомкин взошел на мост самым последним. Уже на борту «Прометея» он увидел десятки таких же мостов, перетянутых от одного кольца к другому. Подготовить такое за спиной главного инженера было той еще задачкой. Впрочем, в основном этим нарушающим все возможные и невозможные протоколы поручением занимался Повалов.

«Лишь бы с тобой все было хорошо, Сеня».

Сейчас замглавы этого не знал, но, благодаря секретному плану эвакуации, с «Диметея» удалось вытащить почти всех. Почти.

– Слушай, – обратился он к технику, который все это время был рядом, – Митяй в рубке вместе с Арсением?

– Погиб Митяй, – только и сказал техник.

– Вот как…

Пора разобраться со всем этим бардаком.

– Как тебя звать?

– Сан Саныч.

«Александр Александрович, выходит».

– Можешь еще кое-что для меня сделать?

* * *

Уверенным шагом Котомкин направлялся к кабинету администратора, где теперь обитал Гедимин Гаврилович.

Широкая дверь раскрылась. Из кабинета донеслись крики профессора, под которые наружу выскочила Вера. Все это время замглавы старался не попадаться ей на глаза. Он даже отошел в сторону. Она прошла мимо – взгляда на него не бросила!

– Да постой же! – он поймал ее за руку.

«Что я делаю?»

Вера попыталась вырваться, но Котомкин держал крепко.

– Здравствуй, – начала она как ни в чем не бывало. – Какие у тебя ужасные мешки под глазами. Эта твоя «привычка» – просто ужас!

«Да что она такое несет?»

Только тут инженер заметил раскрасневшиеся глаза – она плакала. Котомкин спросил напрямую:

– Что у тебя за долг перед Граффом? Это ведь про него ты говорила, я угадал?

– Н-не понимаю, о чем ты, – Вера отвела взгляд.

– Ответь мне, что между вами происходит? Ты что-то скрываешь, я же вижу!

– Мне кажется, вы, Сергей Павлович, лезете не в свое дело!

– Послушай…

– Нет, это ты послушай!

Вместо того чтобы слушать, Котомкин схватил миниатюрную девушку за плечи и прижал к стене. Ногти больно впились в предплечья, но он не обращал внимания.

– Говори, – сказал он не терпящим пререканий тоном.

Котомкин решил, что сейчас Вера плюнет ему в лицо. Вместо этого девушка расплакалась.

– Я… Я… Все те люди… Все те люди погибли… – говорила она задыхаясь.

Жесткая хватка в момент ослабла.

«Ей так тяжело находиться рядом со мной…».

Вера продолжила:

– Из-за меня…

– О чем ты говоришь?

– Он знал, понимаешь? Он с самого начала знал, как все будет. Но он все равно позволил всему случиться. Он знал и позволил. И я знала… О боже, все те люди…

Котомкин вспомнил, с каким спокойствием Графф принимал оскорбления от администратора. Как колебался, когда было объявлено об участии техников в операции…

Сергей оставил плачущую Веру и устремился к кабинету главного инженера.

– Чего тебе еще! – недовольно начал Графф, но осекся, когда увидел вошедшего Котомкина.

– Котомка? Мне сейчас доложили, что ты втайне от меня готовил…

После удара старый профессор опрокинулся прямо в гигантское кресло. Он схватился за ушибленную щеку и пораженно воскликнул:

– Ты! Да как ты смеешь!

– Молчать! Больше ни слова лжи!

– Тебе это просто так не сойдет…

Хлесткий удар сбил очки с золотой оправой набекрень.

– Правду!

– Не знаю, что тебе наговорила эта дура, но я…

Еще удар. Сморщенным языком профессор аккуратно коснулся разбитой губы.

– Последний шанс.

– Хорошо. Хорошо, это был я. Это все был я! – сдался старик.

И он рассказал. Про Организм, про комету, про гелий. Все.

– Но как же это… – совершенно потерялся Котомкин.

– Не такой правды ты ждал? – Графф зло улыбнулся.

– Зачем?

– Чтобы победить, Котомка.

– Я не понимаю.

– Просто представь. Смысл твоей жизни, твое призвание, твою карьеру – все это у тебя украли. И кто? Машина?

Котомкин молчал.

– После почетной отставки из Академии мне предложили работу на станции. Главный инженер удаленного от Земли масштабного проекта – как почетно! Но и здесь все решения будет принимать «ЗАСЛОН-10»! Тогда-то я увидел возможность. Шанс, какой выпадает раз в жизни. Продемонстрировать человечеству изъяны машины и истинный потенциал человеческого инженерного гения!

– Вы провезли на станцию Организм.

– Да, провез. Не без помощи, конечно. Наша общая знакомая в свое время вляпалась в очень неприятную историю с клонированием. Я лишь напомнил, кому она обязана спасенной карьерой, а дальше все прошло как по маслу.

– Комета…

– Когда-нибудь занимался космической навигацией? Достаточно сменить курс на градус-два, делов-то!

Котомкин отшатнулся: «Этот человек сошел с ума!»

– Вы хорошо все поставили, Гедимин Гаврилович. Правда, с финалом пьесы вышла осечка.

В ответ Графф зло крикнул:

– Я просто еще не нашел нужную формулу для смеси! В конце концов, работал же этот метод в земных лабораториях! Сработает и здесь!

– Я только одного не понимаю. Зачем вам нужен я? Это ведь вы предложили мне работу?

Дверь позади резко распахнулась. Прежде чем Котомкин что-то успел понять, флотские с силой ткнули его в жесткий хромированный стол.

– После увиденного на «Диметее» Сергей Павлович испытывает тяжелейший нервный срыв, – голос Граффа прямо-таки пылал от сдерживаемой ярости.

Профессор нагнулся к Котомкину и тихо