слизь способна образовывать оптимальные связи с любой клеточной структурой и, таким образом, их поглощать.

Профессор снял покрытие с камеры. Как и ожидалось, внутри оказался Организм. Изолированный от основной биомассы, он практически не проявлял активности.

– Для простоты назовем получившуюся смесь «Убийца слизи».

Графф подключил к стеклянной коробке трубку с прозрачным газом. Через несколько минут инженерный совет взорвался аплодисментами. Организм был мертв.

* * *

– Вера! – Котомкин догнал девушку в коридоре. – Что это значит? Какие еще инертные газы? Какой гелий? Я ведь читал ваши отчеты, там ничто даже не намекает на такой…

– Я… Я для вас Вера Александровна, – перебила Вера.

Котомкин хотел было продолжить разговор, но затем услышал, как та пробормотала:

– Столько людей… Столько людей сгорели…

Он молча провожал ее взглядом.

«Видимо, мне придется расплачиваться за это решение до конца своей жизни».

Тут на Котомкина налетела целая стая инженеров, размахивающих планшетами. В лицо зама пихали чертежи и схемы. Он машинально указывал на недочеты в проектировании, просил перепроверить расчеты. С запретом Заслона на станции начался настоящий бардак.

Пожалуй, стоило бы обрадоваться. Ведь теперь «Эгида» спасена. Остается только синтезировать гелий в термоядерном реакторе и насытить им зараженные участки станции. Но отчего-то замглавы чувствовал себя обманутым.

Котомкин взглянул на часы. Так, сейчас он должен быть… А где он должен быть? Он обернулся к своему помощнику, этому маленькому Иуде – Поминайкину.

– Сейчас мы отправляемся на «Диметей» в блок-секцию «90б-25». Вы подчеркнули, что это критическая локация, потому что…

– Потому что там намечается серьезное отставание от плана, – закончил за ним Котомкин.

Чтобы быстро попасть с «Прометея» на «Диметей», необходимо воспользоваться монорельсом. По пути Котомкин не раз ловил на себе любопытные взгляды. Из парий и отбросов инженеры превратились в самых важных людей на «Эгиде».

Были и те, кто узнал заместителя главного инженера в лицо. Эти смотрели на Котомкина с откровенным презрением. Еще бы, ведь это по его приказу в адском пекле заперли больше сотни человек.

Он еще не раз с сожалением подумает о принятом решении. Но сейчас на это совершенно нет времени. У него время буквально по минутам расписано!

* * *

– Нехорошо, – Котомкин мотал головой, – эти крепежи вообще никуда не годятся! Надо было все по технологии делать! К концу недели здесь должна пролегать стена, иначе мы всю блок-секцию сдадим слизи!

Котомкин прикидывал, сколько времени уйдет на то, чтобы снять пластины и закрепить их заново. Как раз в этот момент их с Поминаем окружили. «Недобрые взгляды, суровые лица» – сейчас Котомкина будут бить.

С тяжелым бряцающим звуком что-то ударило Сергей Палыча под колено.

«Чем это? Монтажным пистолетом, что ли? Лучше бы эти бестолочи применили чертову штуку по назначению!»

Еще один удар пришелся по затылку. Вдруг все стало таким блеклым…

– Прекратите! Вы с ума сошли! – в голосе Поминая почти не ощущалось страха. – Вы хоть поняли, на кого нападаете?

«Они прекрасно понимают, на кого напали».

В ответ раздалась какофония из возмущенных возгласов.

– Он моего брата убил!

– И моего мужа!

– Эту сволочь судить надо! А они что сделали? Вторым после Граффа на станции его поставили!

Люди начали напирать, но Поминай схватился за лежавший на полу крепежный бортик и начал бешено размахивать им во все стороны.

– БАМ!

После выстрела из монтажного пистолета тело молодого инженера обмякло на полу. «Вот дурачок. Зачем только полез?»

– Кто это сделал? – заголосили одни.

– Бей их, бей! – взревели другие.

На Котомкина посыпались десятки ударов. Он свернулся калачиком и старался прикрыть лицо.

– БАХ!

Раздался оглушительный хлопок. Гораздо громче предыдущего.

– Стреляю на счет «раз-два-три»!

Толпа бросилась врассыпную.

Котомкин приоткрыл левый глаз – на месте правого уже начал набухать основательных размеров фингал. Сначала он боялся даже пошевелиться.

– Сергей Палыч! Вы как, живы?

Котомкин узнал голос здоровенного техника. Тот держал в руках такой же монтажный пистолет, только без заглушки.

– Митяй, ты, что ли? Да, кажется, живой, – сказал он и тут же охнул, когда отбитые ребра отозвались тупой болью. Тут он вспомнил про своего незадачливого помощника: – Поминай! Сеня, ты живой?

Тот лежал без движения. Разбитые губы слегка приоткрыты, из закровившего носа со слабым сопением выходит воздух. «Он дышит! Какое молодое лицо – совсем пацан еще».

– Вот взбесились! – в сердцах крикнул старший по смене и отправил одного из своих за медиками. – И за что они вас так?

– Понятно, за что, – глядя на Поминая, печально сказал Котомкин. – Я же их родных на смерть обрек.

– Глупость. Вы приняли единственное возможное решение. Это все знают.

Митяй рассуждал так, будто все просто. Котомкин разозлился:

– А если бы там твои мужики были? А, Митяй?

– Они там были, Сергей Палыч, – ответил старший по смене.

Котомкин вспомнил бегемотов-техников – больше их нет. А ведь у каждого на Земле семья. Вдруг стало так гадко.

– Корите себя? Лучше делом займитесь. Я много начальников видел. Борисов – дрянь был человек. Но это не важно. Важно, что начальник из него был никакой. Задача знающего человека – никогда таких во власть не пускать. Это ваша задача.

Наконец, подъехала эвакуационная капсула. Поминая аккуратно уложили внутрь. В этот момент парень очнулся.

– Сергей Палыч.

– Не переживай, Поминай… Не переживай, Арсений. С тобой все хорошо будет. Сейчас тебя в мед. отсеке быстро подлатают.

Котомкин старался идти рядом, но сильно болела нога.

– Вы простите меня, Сергей Палыч. Если б не я, вас бы не избили.

– Да что ты такое говоришь. Ты не сделал ничего плохого.

– И люди те не сгорели бы, – глухо сказал Арсений. По замаранным кровью щекам побежали слезы.

– Послушай, ты здесь вообще ни при чем, понятно?

– И еще простите, что Гедимин Гаврилычу о вас докладывал.

– Что?

– Он попросил. Сказал, вам тяжело очень… Надо за вами присмотреть. Он и в тот раз так говорил.

– Какой раз?

Арсений продолжал говорить. Только сейчас Котомкин осознал: парень едва-едва понимает, где находится. Он путался в именах, часто замолкал, но Котомкин понял суть.

– Тебя Графф подговорил донос написать?

Арсений улыбнулся и закрыл глаза. Больше Котомкин ничего от него не услышал.

* * *

Рабочий стол Котомкина был завален планшетами с отчетами. Все срочное. Замглавы и сам не понял, как это случилось. Но вдруг большая часть вопросов начала проходить именно через него. Он занимался снабжением, проектированием, логистикой и… Да чем только не занимался.

Скорее всего, дело в начавшихся арестах. Первым по причине «использования опасных технологических методик» был задержан Сухов. После этого список осужденных начал стремительно расширяться. На оставшихся инженеров ложилось больше работы.