Рядом был терминал. Вернее, три одинаковых, расположенных на фронтальной поверхности тех самых черных кубов. Консоли были старинные, еще с физическими экранами и клавиатурным вводом. Максиму это казалось такой же древностью, как патефон или клавикорд. Рядом с терминалами стояли такие же антикварные вертящихся кресла. Еще одно кресло было повалено. На спинке чернело обожженное место, где верхний слой просто расплавился. А на одном из терминалов был отпечаток, будто кто-то приложился об него головой. Точнее, лицом. Красный отпечаток.

Военспец уже было собирался подойти к нему, когда почувствовал толчок в плечо.

— Один из них притворяется, — сказал индеец Рауль, поддев носком сапога ближайшее из тел, — Давай я вырежу у него глазные яблоки, чтоб открывать двери.

Он достал из разгрузки короткий нож, похожий на бронзовый, со слегка изогнутым лезвием и склонился над лежащим лицом вниз мужчиной.

— No! Don’t do it! I surrender! — закричал тот, сразу ожив. А когда индеец протянул к нему руку, начал вырываться, извиваясь всем телом.

Рауль поставил его рывком на ноги.

Тот выглядел как настоящий англосакс — породистое, слегка лошадиное лицо (долихокефалия в чистом виде), немного рыбьи глаза навыкате, узкий нос, длинный угловатый подбородок, белесо-рыжие волосы с проседью — уже не молодой, хотя по отсутствию морщин точный возраст было не понять. Видимо хорошо следил за кожей.

— Пожалуйста, не надо! — повторил корп по-английски. Его форма не отличалась от одежды остальных, разве что под ней виднелся воротник белой рубашки, но чувствовалось, что он не просто охранник. И у него были наручные часы, которых Рихтер ни разу не видел у сотрудников среднего звена… Ни в одной стране, ни в частных фирмах, ни в государственных службах.

— Закрой пасть, гринго, — рукой в тяжелой перчатке Диего отвесил пленнику совсем не сильную оплеуху, чтоб привести его в чувство. — В Мексике говори по-мексикански.

Тот дернулся и чуть не упал. Хотя парень наверняка использовал минимальную силу, ведь ударом усиленного костюмом кулака можно было и убить, удар получился знатный. На щеке пленного тут же начала вспухать красная гематома.

— Диего, отставить!

Максим понимал настроение молодого товарища, но этот человек был ценен. Он был не «матадор», а совсем из другого теста.

Парень подчинился и отступил на два шага назад, но продолжал злобно смотреть на корпа. А тот, видимо, решил, что непосредственная опасность миновала.

— От моего глаза вам толку не будет, — сказал пленный уже по-испански с легким акцентом и поправил помятый пиджак, который на второй взгляд все же отличался от полувоенной формы охранников. Диего позволил ему это сделать. — Аутентификация тут уже десять лет не по радужке, а по измерению активности нейронов.

Выходит, в дата-центре меры безопасности были как на ныне закрытых атомных электростанциях. Рихтер знал про такую систему. Это были не его личные знания, а тот массив из облака, который загрузил ему Иван. Система “neuroaccess” была настроена на уникальный код, который было не подделать, завязанный на «слепок» — когда на ряд стимулов выдается одинаковая реакция. При генерации кода сканер измерял три участка: внутритеменную борозду головного мозга, теменную нижнюю дольку и височно-теменной узел. И этот «рисунок» будет даже более индивидуален, чем отпечатки пальцев. Также, как форма пятен на радужной оболочке глаз.

— Кто ты такой? — спросил Максим.

— Меня зовут Майкл Баннерман. Я security chief.

Даже если бы на нем не было формы, Максим понял бы, что этот тип явно не из paramiliteros, которые сами себя именовали с гордостью «убийцами», снимали кожу с «комми», как они звали всех мятежников, и жгли их живьем до обугливания с помощью огнеметов, называя этот процесс негрификацией.

Но и на охранника из бывших полицейских он был не похож. Этот человек не выглядел садистом-фельдфебелем. Белая кость, элита, черт бы его побрал. Мол, «наглосаксы» хуже рептилоидов. Хорошо, что сибиряка здесь нет, а то пришлось бы следить еще и за ним с его дивизом: «Каждому русофобу по сосновому гробу». Хотя кто его знает, может этот тип не умел играть в гольф, не окончил частный пансионат, а учился по сети, а норму высших классов скопировал как старательный ученик? Судя по произношению он был канадцем. Лингвистический модуль исправно работал, и не зря Иван подключил ему распознавание диалектов.

Он был похож даже не на офицера, а на инженера. Держался хорошо. И в то же время был явно напуган. Хотя и пытался изобразить надменность и презрение. Конечно, после слов Рауля этому не стоило удивляться. Но Максиму показалось, что тот боится не только их. А может, и не столько.

— Вам повезло… Не знаю, как вы это сделали.

Чего-то Майкл (если это было его настоящее имя) не договаривал.

— Когда это произошло? — спросил Максим, указывая на трупы на полу, хотя скорее хотел спросить: «Что за хрень тут произошла?».

Начальник службы безопасности замешкался с ответом, и Рауль слегка встряхнул его, так что у того клацнули зубы.

— Отвечай, когда тебя спрашивает партизан.

Рихтер сурово посмотрел на парня, но в это время корп начал говорить сам.

— Хорошо, отвечу. Пять минут назад. Нас ударило… направленным разрядом. Типа шаровой молнии. Невидимым. Я успел заметить только свечение. Не представляю, как вашим это удалось.

— А ты почему живой? А?

— У меня… поле.

— Отдай часы, — догадался Рихтер и сам снял у него с запястья неожиданно тяжелый хронометр. — Вот так-то лучше!

Только сейчас военспец вспомнил про такие электромагнитные демпферы. Конечно, от пули они не помогали, но могли спасти от удара током или ЭМ-импульса. Но, что самое главное, эта штука могла сбивать приближающихся дронов импульсами, в том числе наноразмерных. Своего рода репеллент-инсектицид. Вещица дорогая. Минимум пять тысяч глобо. И это ценный трофей, подумал Максим. Но, конечно, он не продаст ее на рынке и не оставит себе, а сдаст интенданту, а там уже выдадут тому, кому нужнее. Хотя жаль, что нельзя оставить… и в бою, и в не менее опасном тылу от нее был бы прок. Но пока этот конфискат будет при нем.

«Выходит, наши уже давно в здании. Где же они застряли? Но если им удалось такое провернуть, значит, пробились на командный пункт охраны на первом этаже. Прямо над ними, на втором подземной уровне, должна была быть еще одна диспетчерская, откуда можно было управлять системами небоскреба. Может, и ее уже заняли? Тогда победа близка».

Могильщик, Рауль и Диего стояли рядом с ними. Остальным Рихтер приказал обыскать тела, но соблюдать осторожность. Хотя те предварительно просветил дрон.

— Я вижу, вы наплевали на ультиматум, — чуть покашляв, произнес пленный. — Умно, но глупо. Я говорил совету директоров, что вам нет дела до этих пеонов на улицах. Что вы продолжите атаку. Они не поверили.