В воздухе чувствовалось напряжение, и команды журналистов из Эс-эн-эн, "Пик" и Би-би-си сновали между двумя группами, а швейцарская полиция старалась держаться на виду, хотя пока не предпринимала никаких действий.

В мире все чаще происходили столкновения на почве разногласий по поводу модификации человека. Саксон видел репортажи о воинственных демонстрациях в Вашингтоне, Токио и Момбасе, которые в мгновение ока перерастали в ожесточенные драки. Он натянул куртку на руку, чтобы скрыть металлическую кисть, — ему не хотелось, чтобы кто-нибудь из демонстрантов принял его за сторонника или противника, — и принялся разглядывать толпу. Бен размышлял, в какой степени эта и другие акции протеста вО всем мире были инспирированы иллюминатами, чтобы манипулировать СМИ и общественным мнением. Столько крови пролито ради чего-то настолько абстрактного… Сначала при мысли об этом ему стало тошно, затем Саксон подумал, что, наверное, все это действительно лишь начало. Сколько великих катаклизмов в истории начиналось с подобных незначительных происшествий? И сколько из них иллюминатам удалось обратить в свою пользу?

В утреннем небе, держась на небольшой высоте, парил беспилотный аэростат. Нижняя часть его была утыкана камерами, на двух экранах демонстрировалась передача канала "Пик" — "Ночные мировые новости". Саксон, подняв взгляд, увидел элегантную фигурку Элизы Кассан. Ведущая "Пика" была одной из самых известных женщин планеты, миллионы людей считали ее голосом истины. Сейчас даже сама мысль об этом показалась солдату детской и наивной.

Из динамиков доносился ее голос:

— Пресс-секретарь швейцарской кантональной полиции сообщил "Ночным новостям" о том, что катастрофа небольшого самолета в Международном аэропорту Женевы, приведшая к гибели нескольких человек, произошла вследствие трагической случайности и никак не связана с сегодняшним важным совещанием комитета ООН по научным вопросам. — За спиной Кассан мелькали пожарные машины, занимавшиеся тушением ангара. — В совещании, во время которого предстоит принять решение о позиции ООН по отношению к технологиям модификации, участвуют известные фигуры, например противник искусственного усовершенствования человеческого тела Уильям Таггарт…

Упоминание этого имени вызвало волну оваций и свистков с обеих сторон, и шум толпы заглушил дикторшу. Саксон проследил взглядом за аэростатом. В репортаже ни словом не упоминалось о происшествии с фургоном взрывчатки; он вспомнил фразу Намира: "К рассвету все безобразия, которые вы натворили, будут снабжены пристойными объяснениями и забыты".

Саксон нахмурился, засунул руки глубоко в карманы куртки. Пригнув голову, он принялся пробираться через скопление свистевших и вопивших демонстрантов, которые осыпали противников оскорблениями, топчась на противоположных тротуарах закрытой авеню де ла Пэ. Дальше находился парк Ариана — обширная территория, в обычные дни открытая для публики, но сейчас окруженная кордоном и кишащая патрулями швейцарской полиции и служб безопасности и отрядами частных охранников, принадлежавших делегатам. Саксон заметил группку рядовых "Беллтауэра" в легких бронежилетах и шлемах с золотыми щитками из поляроида. Они были вооружены автоматами, стреляющими дротиками, и ружьями для ведения боевых действий в условиях города; этого было более чем достаточно, чтобы продырявить любого, кто попытается пройти сквозь кордон.

В центре парка пряталась его цель — Дворец наций. Совещание, ради которого сюда прилетел Таггарт, должно было состояться там, в здании Ассамблеи. Саксон начал думать как убийца, роль которого предназначал ему Намир, — искать способы доступа, слабые места. Когда Таггарт окажется внутри, он станет неуязвим. Этого человека можно было убить только на ступенях здания, и больше нигде.

Саксон, прищурившись, обдумывал ситуацию со всех сторон. Во время службы в САС ему неоднократно приходилось выполнять подобные задания, но то была служба королю и отечеству, и он делал это ради прекращений конфликтов, а не разжигания их. Здесь и сейчас он являлся просто инструментом, орудием в руках прячущихся в тени людей, цели которых находились за гранью его понимания.

Внезапно в мозгу прозвучал грубый голос:

"Продолжай идти. Мимо трамвайной остановки. Четвертый фонарь".

Бен пересек площадь, оказался на узкой улице. Когда он приблизился к фонарному столбу, рядом затормозил черный внедорожник. Стекло со стороны водительского сиденья опустилось, и Саксон шагнул к машине.

— Вытащи руки так, чтобы я их видел, — произнес голос. В окне появилось лицо Хардести со злорадной ухмылкой, глаза за темными линзами очков прищурились. — Ну что, — пробормотал он, — значит, это правда. Ты действительно оказался слишком глуп, чтобы подохнуть, мать твою…

Саксон повиновался, вытащил руки из карманов и опустил вдоль тела. Он не стал тратить время на пустую болтовню.

— Ничего не выйдет. Я не могу туда проникнуть, а тем более подобраться к Таггарту.

Он стоял неподвижно, пристально осматривая человека, машину, пытаясь отыскать какую-нибудь зацепку, которая подсказала бы, где Намир. Внимание его привлек какой-то предмет на приборной панели — он походил на пропуск наподобие дисков с чипами, которыми пользовались солдаты "Беллтауэра".

Хардести пошевелился, и Саксон переключился на него. В руке снайпер держал револьвер "Даймондбэк", нацеленный Саксону в грудь.

— Ты даже представить себе не можешь, как мне хочется нажать на курок, — заговорил Хардести, не обращая внимания на его слова. — Всадить в тебя пулю, чтобы куски твоих легких разлетелись по этой поганой площади… — Он холодно ухмыльнулся. — Ты чуть не сорвал нам операцию. Я с самого первого дня почуял в тебе неладное, англичанин. Надо было тебя шлепнуть в Квинсленде вместе с твоими людишками.

Саксона охватила холодная ярость.

— Тогда сделай это, если смелости хватит. Давай стреляй; а можешь остаться мальчиком на побегушках у Намира и делать, как он сказал. Я не буду стоять тут с тобой весь день.

На бесконечно долгое мгновение Саксону показалось, что Хардести сейчас действительно выстрелит, — желание сделать это явственно проступило на лице наемника, — но он лишь фыркнул и опустил револьвер:

— Ты прав. Времени у тебя нет. Поэтому слушай в оба уха, повторять я не буду. — Он взял с соседнего сиденья небольшой пакет и швырнул Саксону. — Там пуленепробиваемая куртка. Иди по этой улице, пока не окажешься у следующих ворот. Бригада рабочих кладет рядом асфальт. Там ты сможешь перелезть через ограду и проникнуть внутрь. Копы по двое патрулируют парк, так что смотри не попадись прежде, чем доберешься до объекта.

— Чего ты хочешь — чтобы я подошел к Таггарту и свернул ему шею?

Хардести мерзко усмехнулся, открыл барабан револьвера и высыпал все шесть патронов на ладонь. Затем сунул оружие Саксону, который быстро спрятал его, чтобы никто не успел заметить.

— Держи, — произнес снайпер, взяв большим и указательным пальцами один патрон. — Говорят, ты хорошо стреляешь. Так что тебе этого будет более чем достаточно.