Теперь он был один, один против всех. Ситуация осложнялась крайне неприятным обстоятельством: жить ему осталось уже совсем немного.

Альфред в очередной раз прочел медицинское заключение. Врачи хотели сделать ему еще одну операцию, чтобы удалить опухоль, пожиравшую его печень. Ему нужно было принять решение, и, в сущности, он его уже принял: он больше не ляжет на операционный стол, тем более что, как говорилось в медицинском заключении, это отнюдь не гарантирует ему жизнь. Кроме того, он может умереть в операционной – его сердце может не выдержать. И наконец, в последнее время на него ополчились и другие напасти: стали мучить приступы тахикардии и резко подскакивало давление. Единственное, чего сейчас очень хотел Альфред, – так это прожить еще столько времени, сколько потребуется Кларе для проведения раскопок в Сафране, пока американцы не начали бомбардировки Ирака.

Стук в дверь кабинета заставил Альфреда оторвать взгляд от медицинского заключения и посмотреть на дверь в надежде, что пришел именно тот, кого он ждал.

Слуга сообщил Альфреду, что пришел Ясир и еще один человек, которого звали Майк Фернандес. Да, именно их Альфред и ждал, поэтому он жестом велел слуге привести их.

Затем он встал и направился к двери, чтобы поприветствовать прибывших. Ясир в ответ слегка кивнул и изобразил на лице улыбку, которая была больше похожа на гримасу: он не простил Альфреду той пощечины, которую получил от него в их последнюю встречу. Альфред и не думал извиняться, потому что понимал: после такого оскорбления не помогут никакие извинения. Ясир теперь предаст его при первой же возможности – как только будет гарантирован успех операции, которую они сейчас готовят. Альфреду нужно будет держать ухо востро, чтобы суметь предугадать момент удара еще до того, как Ясир попытается его нанести.

Майк Фернандес, здороваясь с Альфредом, окинул его оценивающим взглядом. Его удивило, с какой силой старик пожал ему руку, но еще больше он поразился возникшему у него ощущению, что он находится рядом с очень плохим человеком. Майк не знал, чем было вызвано такое ощущение, он просто чувствовал это – вот и все. Он и сам был далеко не святым и уже довольно долгое время по приказу Дукаиса занимался всякими грязными делишками и совершал поступки, из-за которых его матери, будь она еще жива, было бы очень стыдно. Однако несмотря на то что он всем этим занимался последние несколько лет, Фернандес по-прежнему интуитивно чувствовал, откуда исходит добро и откуда зло, а стоявший перед ним старик буквально излучал зло во все стороны.

В кабинет вошел слуга с прохладительными напитками и фруктами на подносе. Поставив поднос на низенький стол, вокруг которого уселись гости и хозяин дома, слуга ушел. Альфред не стал тратить время на любезности, а сразу обратился к Фернандесу с вопросом:

– Ну и какие у вас планы?

– Я хотел бы побывать на границе Кувейта с Ираком, а также осмотреть кое-какие пункты на иордано-турецкой границе Мне хотелось бы выяснить, какова обстановка в тех пунктах в которых мы планируем разместить своих людей, и, прежде всего, изучить пути отхода. Думаю, что хорошим прикрытием может послужить компания, занимающаяся экспортом хлопка в больших тюках из Египта в Европу.

– А что еще вы собираетесь делать? – сухо спросил старик.

– Все, что вы скажете и чему захотите меня научить. Вы руководите операцией, я же буду обеспечивать ее проведение. Именно поэтому я и хочу осмотреть местность, которую мне придется пересекать.

– Я сообщу вам, через какие именно пункты наши люди будут проникать на территорию Ирака и покидать ее. Мы уже многие годы пересекаем иракскую границу, причем ни иракским, ни турецким, ни иорданским, ни кувейтским властям об этом ничего не известно. Мы знаем эту местность как свои пять пальцев. Вы возглавите своих людей, но командовать, когда мы уже приступим к осуществлению операции, будут мои люди, и именно им придется пересекать иракскую границу в обоих направлениях.

– Ничего подобного не планировалось.

– Планировалось, что границу нужно будет пересечь в кратчайшее время, причем оставаясь незамеченными. Боюсь, что вам как раз будет очень трудно остаться незамеченным, и я очень сомневаюсь, что это удастся сделать людям, которых пришлет сюда Пол. За километр видно, что вы нездешний, и если вас задержат, то это может создать очень большие проблемы. Мы можем незаметно пересекать иракскую границу, потому что мы ничем не отличаемся от местных жителей, а вас будет видно так же далеко, как статую Свободы. Я не против того, чтобы вы разместили определенное количество своих людей в отдельных стратегически важных пунктах, которые я вам укажу. Что же касается упомянутой вами компании по экспорту хлопка, то мне такая известна – у меня есть такая компания, однако в данной операции мы вряд ли сможем ее использовать. Нам необходимо, чтобы наши друзья из Вашингтона разрешили нам летать на военных самолетах, находящихся на военных базах в Кувейте и Турции и периодически выполняющих рейсы в Европу. Ваши люди должны проникнуть в Кувейт и Турцию, а мы уж затем доставим их дальше, куда понадобится. Доступ к этим самолетам пусть обеспечат ваши люди, а мои туда не должны совать носа. Каждый будет действовать в пределах своей территории.

– Я так понял, что именно вы будете определять границы этих территорий.

– Видите ли, когда едешь по пустыне, то все время наталкиваешься на неизвестно откуда появляющихся бедуинов. Едешь в полной уверенности, что ты здесь один, и вдруг, бросив взгляд в сторону, обнаруживаешь, что неподалеку находятся бедуины. Откуда они взялись и давно ли едут неподалеку от тебя – этого никогда не узнаешь. Они появляются, словно из песка. Бедуины вас заметят на расстоянии в несколько километров, а вы их увидите, только когда они окажутся от вас метрах в пяти.

– А что, ваши люди – бедуины?

– Мои люди родились здесь, среди этих песков, поэтому они умеют быть незаметными. Они знают, что им делать, в каком направлении и каким способом перемещаться. Никто из них не привлечет ничьего внимания ни в Багдаде, ни в Басре, ни в Мосуле, ни в Киркуке, ни в Тикрите. Они могут проникнуть на территорию Ирака и покинуть ее с такой же легкостью, с какой вы входите в собственный дом и выходите из него. Мы проделываем все это уже много-много лет. Это моя территория, а потому я не стану по данному поводу торговаться. Или в Вашингтоне совсем уже ничего не соображают?

– Да нет, соображают. Им просто хочется контролировать проведение этой операции.

– Контролировать проведение этой операции? Это я буду контролировать ее проведение!

– Вы, безусловно, руководите ею, однако в Вашингтоне хотят иметь здесь своих людей.

– Боюсь, что, если будет не так, как я говорю, тогда вообще не может быть и речи об операции. В Вашингтоне знают, что вы самостоятельно не в состоянии пересечь ни одну границу.

– Я поговорю с Дукаисом.

– Телефон – вон там.

Майк Фернандес даже не пошевелился. Он пытался гнуть свою линию лишь потому, что ему не хотелось быть безвольной марионеткой в руках этого старика. Однако Майк знал, что Дукаис разозлится, если он ему позвонит. Указания Дукаиса были однозначными: Майку надлежало делать то, что ему скажет Альфред.