— Но я не…

Однако викарий гневно прервал его:

— Эта женщина — не пустая болтушка и дурочка, как твои прежние любовницы.

Лазар выгнул бровь.

— А я и не подозревал, что они так раздражали тебя.

Викарий фыркнул:

— Какой же ты тупоголовый упрямец! Знаешь, как редко встречается в жизни то, что ты нашел? Знаешь, что я ни разу в жизни не любил так, как любишь ты? Что ни одного мужчину на этом корабле не любили так, как тебя? А ты от всего этого отказываешься. Странно, что сама Аллегра не поняла, что совершенно неразумно отдавать тебе столько сил. Она слишком умна для этого. — Викарий захлопнул книгу и поднялся. — Я не хочу твоего общества сегодня вечером, Фиори. Ты очень раздражаешь меня.

— А что же мне делать, черт возьми?

— Женись на ней. Хоть раз в жизни поверь, что существует нечто более прочное, чем твои пистолеты и меч.

Лазар смотрел вслед удалявшемуся викарию.

— Черт побери! Может, проклятие действительно чепуха?

Видит Бог, он уже презирал Николетт только за то, что она не Аллегра. Он будет иметь детей от этой женщины, и они унаследуют все, что у него есть. А дети, рожденные от Аллегры, будут считаться ублюдками, хотя и королевской крови. А как будут относиться к Аллегре?

Лазар не знал ответ на этот вопрос. У нее такое нежное сердце. Аллегру смертельно ранят оскорбления и презрение, оставят шрамы в ее душе, подорвут ее веру в людей и в жизнь, которые он так любил в ней.

Но более всего Лазара мучило то, что он солгал ей о том, почему не может жениться на ней. Вернее, не солгал, а позволил Аллегре предположить, что народ острова Вознесения никогда не смирится с появлением на троне члена семьи Монтеверди. А еще он убедил Аллегру в том, что для укрепления экономики страны ему необходимо завладеть богатым приданым принцессы Габсбургской.

Лазар, конечно, знал, что со временем преодолеет обе преграды — ненависть народа к Монтеверди и грозящее острову Вознесения банкротство. Истинной причиной отказа жениться на Аллегре было его проклятие. Но что, если оно всего лишь плод его воображения?

Лазара поражало, что Аллегра ни разу не попросила его жениться на ней, думала только об острове Вознесения. Для себя она никогда ничего не просила, лишь выражала желание быть рядом с ним. И все же Лазару казалось, что и этой попытки обмануть судьбу, сделав ее не женой, а любовницей, недостаточно.

Но, черт побери, это так несправедливо! Аллегра заслужила право быть королевой. Она нужна острову Вознесения, нужна ему. С ее умом и высокими идеалами она принесла бы огромную пользу острову Вознесения. Как же он, Лазар, будет служить своему народу без нее?

Но что, если?..

Что, если?..

Все это чертовски неразумно. Что, если ты испортишь себе всю жизнь, веря в то, чего на самом деле не существует?

Однако факты были налицо: все члены семьи мертвы, кроме него; Вульф погиб, а он уцелел. Даже собаку, которую Лазар когда-то держал на корабле, смыло за борт во время шторма.

Нет, риск слишком велик, даже если Аллегра останется его любовницей. Лазар не мог допустить, чтобы она пострадала из-за лежащего на нем проклятия. Так распорядилась судьба, и ему это было хорошо известно. И хотя бы один раз в жизни он постарается думать не о своих интересах, а об Аллегре.

Темно-синие просторы Атлантики сменились лазурными водами Карибского моря. Последние два дня стояла невыносимая, изнуряющая жара, и Лазар сказал Аллегре, что грядет шторм.

Они сидели за столом, бросая друг другу смятую в шарик бумажку и добродушно споря о том, где должен находиться университет, а также гадая, что приготовит Эмилио на ужин, потому что оба проголодались.

И вдруг раздался жуткий грохот.

— Ну вот и твой шторм. — Аллегра взглянула в сторону окна и увидела, что, несмотря на пасмурный день, дождь еще не начался.

Побледневший Лазар не сводил с нее взгляда.

— Нет, — сказал он странным сдавленным голосом. — Это пушка. Нас только что обстреляли.

Дикий крик матроса у дверей каюты подтвердил его слова.

— Кэп, это тот новый британский адмирал, черт бы его побрал. Он снова хочет нашей крови!

Лазар схватил Аллегру за плечи.

— Возьми с собой воду, немного еды, бинты и свечи. Еще захвати подушки и одеяла и устройся в центре грузового отсека. Забери с собой драгоценности Фиори…

— И наши записи?

— Да, милая. Возьми мой пистолет. Кто знает… — Лазар отмахнулся от возражений Аллегры. — Викарий зарядит его для тебя. Поспеши. Не оставайся на носу корабля. В него прежде всего будут целиться, как и в корму.

Глядя на него широко раскрытыми глазами, она кивнула.

— Будь осторожен, любовь моя.

Лазар улыбнулся:

— Не беспокойся, дорогая. У меня еще сохранились пиратские повадки. Я люблю тебя.

Он быстро поцеловал ее и покинул каюту, прежде чем Аллегра успела сказать, что тоже любит его.

Внешне Лазар выглядел хладнокровным, но в душе ему никогда еще не хотелось избежать сражения так, как в эту минуту. Харкорт передавал его команды, и босые ноги матросов отбивали дробь по деревянным планкам пола.

— Поживее, ребята! Корабль по курсу. Все по местам! Полные паруса!

На вид они не были красавцами, но экипаж «Кита» состоял из смелых и решительных, как стая волков, людей, мастерски владевших своим ремеслом. Лазару оставалось лишь взволнованно расхаживать по палубе.

Матросы готовились поднять паруса; орудийные расчеты складывали ядра у пушек, а в центре плотники готовили все, что может понадобиться для заделки пробоин или тушения огня. Лазар посмотрел вдаль в подзорную трубу.

«Незачем тревожиться», — твердил он себе. Лазар рассчитывал уйти от противника, но даже если придется сражаться, то бой будет легким. Всего-то десять кораблей на их семь — пока.

Тот амбициозный британский адмирал, должно быть, каким-то образом узнал, что большинство кораблей членов Братства ушли, и устроил ловушку, намереваясь разбить их, когда они будут возвращаться в Логово Вульфа. Точное расположение пиратского острова среди десятков безымянных островов оставалось тайной, которую адмиралу до сих пор не удавалось узнать.

Лазар разглядывал противника в складную подзорную трубу. Стопушечные корабли на горизонте, возможно, и не нагонят их. Лазар посмотрел на палубы кораблей членов Братства. Все как будто подготовились. Он надеялся, что молодой Моррис не выкинет какой-нибудь глупости.

Близился вечер, поднимался сильный ветер, и Лазар почти мечтал, что, сделав несколько предварительных выстрелов и проверив возможности друг друга, они разойдутся на ночь, как джентльмены-дуэлянты. Ведь ночь обещала быть бурной. Низко нависшие тучи предвещали сильный летний шторм.