- Неужели он решил так мстить? 

- В любом случае его действия будут иметь последствия. А сейчас идем, уверен, ты устала не меньше моего, так что надо поспать. 

- Но я не хочу, - упрямлюсь, хоть и вижу, как Женино удивление растет с каждой минутой. - Дай мне ещё побыть с подругой. 

- Хорошо, но если через час ты не спустишься в мои покои, я тебя отнесу туда на плече. 

- Обожаю, когда  ты так себя ведешь, - посылаю ему воздушный поцелуй и только когда мужчина, качая головой, закрывает за собой дверь, вновь поворачиваюсь к подруге. - Что? 

- Вы действительно изменились оба. 

- Ты меня услышала, до того, как нас так бесцеремонно прервали? Я опозорю этого фабриканта, если он и после такой провокации не решится на действия. 

- Хорошо, - Женя даже краснеет от моих слов, но лишь на мгновение, а после вновь улыбается. - Но не обещаю, что расскажу тебе об этом. 

- Дорогая, мне и не нужно будет ничего рассказывать, если всё получится, тебя выдадут глаза. А что ещё тут изменилось? 

- Да больше ничего, даже Софья осталась всё такой же стервой. 

- Ну, теперь она, может, поубавит свою спесь, - усмехаюсь, представляя выражение лица заносчивой блондинки при виде меня. 

- Не уверена я в этом. Она мнит себя едва ли не заместителем Даркинга. 

- Да неужели? Ну ничего, скоро она поймет, где её место. 

- Я бы не стала с ней связываться Лена, она очень сильная… 

- Серьёзно? 

Поднимаюсь и отступаю от подруги, разводя руки в стороны. Комнату тут же наполняет ветер, а после прямо на моих ладонях начинают танцевать маленькие молнии. Ещё один щелчок - и вот уже пламя сменяют молнии, вспыхивая на пальцах. Всё это представление завершаю, осветив спальню таким ярким светом, что больно глазам. 

- Ну что? - усмехаюсь, глядя на ошарашенную подругу. - Я ещё и тенями могу управлять, но решила, что для тебя это перебор будет.

- Это невозможно, - шепчет подруга, глядя во все глаза на меня. - Невозможно. 

- Ты глазам своим не веришь? - я продолжаю улыбаться, но тут же на моё лицо набегает тень. - Правда, единственный раз, когда я в полную силу использовала все три способности, то едва не умерла. 

- Ничего себе.

- Да, поэтому “заместителю” Софье придется подвинуться. 

- Ей это не понравится… - шепчет подруга, а потом задорно улыбается. - Но я хочу это увидеть. 

- Хорошо, тогда ты спустишься со мной вместе сейчас, думаю, все уже собрались  на обед. 

- Да, она так и продолжает сидеть за столом Даркинга. 

- Надеюсь, в покои его она не переехала? 

- Нет, этого ей не позволили бы его опричники. 

- Отлично. Тогда это будет незабываемо. Идем. 

И я поднимаюсь и тяну за собой подругу. Как бы я не упрямилась и не скучала по Жене, Морозов прав, я чертовски устала. Поэтому чем скорее мы покончим с определением границ дозволенного, тем скорее я смогу выспаться на мягкой постели. В зале трапезы полным-полно кинжей, и все говорят, создавая прямо рой жужжащих пчел. Но все разом замолкают, едва я переступаю порог. Блондинка действительно сидит за столом Дарка, но замирает так же, как и остальные, едва поднеся ложку к губам. Улыбаюсь, задрав подбородок, и прохожу между рядами столов до помоста, на котором стоит кресло Даркинга. Торможу возле кресла и оборачиваюсь ко всем собравшимся здесь кинжам. 

- Я очень рада вернуться сюда к вам, - обвожу всех взглядом. - Не всем посчастливилось вернуться, но рада, что мы ещё живы и будем жить. Можешь продолжать сидеть здесь, - обращаюсь уже к Софье, а после разворачиваюсь и направляюсь к тяжелым двойным дверям, по-прежнему сопровождаемая тишиной. Лишь оказавшись в покоях Даркинга, я расслабляюсь и выдыхаю, чтобы вскрикнуть, когда меня обхватывают сильные руки. 

- Ты задержалась, - шепчет в миллиметре от моих губ любимый. 

- А я думала, ты со своими людьми обедаешь, - обнимаю его за плечи. - Там твой заместитель так ждала, наверное. 

- Ты снова за старое? - он опускает ладони с талии на живот мой. - Разве мало тебе доказательств, что кроме тебя мне никто не нужен? 

- Мне никогда не надоест убеждаться в этом снова и снова. 

- Да вы эгоистичное создание, мадам, - он покусывает меня за шею. 

- А правда, что ты не разрешал рожать твоих детей? 

- Да, - он перестает целовать и отстраняется, глядя в мои глаза. - Я не мог плодить бастардов. 

- А со мной почему передумал? 

- А ты не знаешь? 

- Я не знаю, чем ты выделил меня, - берусь за пуговицы на его рубашке и начинаю медленно расстегивать. 

- Ты единственная в своем роде, точно так же, как и я, - он продолжает гладить мой выступающий живот. - Таких, как мы, больше нет, и наши дети продолжат наше величие. 

- А другие? Те, кто избавлялись от твоих детей? 

- Лена… - он отстраняется, тем самым словно разрывая контакт. - Не надо…

- Я хочу понимать, - скидываю с себя черный кафтан, а после через голову стаскиваю и тунику, направляясь в спальню мужчины, и забираюсь на кровать. 

- Что именно тебе непонятно? 

- Как ты выбирал себе женщин? 

- А ты мужчин? - он снимает с себя одежду и останавливается в изголовье кровати, глядя на меня сверху вниз.

- Не переводи тему, я первая спросила. 

- Кто симпатичен, того и выбирал, а иногда это были политические связи. 

- А у меня, кроме Кирилла, никого не было раньше… - мужчина кривится, когда я упоминаю имя своего бывшего парня. - Что? 

- Не могу поверить, что ты выбрала этого слюнявого и ничтожного мужчину. 

- Я и тебя выбрала.

- Это я тебя выбрал, - он опускается на кровать, пригребая меня к себе в объятия. - И ты моя женщина до конца наших дней. 

- Которые наступят, надеюсь, не скоро, - тихо отзываюсь я. Но в этот момент я ещё и не догадываюсь, как быстро изменится наша жизнь с рассветом. 

Нас будит крик, который доносится даже через плотно закрытые двери. До того он пронзительный и громкий, что я вздрагиваю, а любимый резко садится в постели. 

- Что это? - я натягиваю черную простынь выше, укутывая даже плечи. 

- Жди здесь, - он так быстро соскакивает с кровати и начинает одеваться, что мог бы легко бить армейские рекорды. И не успеваю я сформировать ещё один вопрос, как Морозов исчезает за двойными дверями, не догадавшись прикрыть их, поэтому спустя мгновение я слышу выстрелы. 

- Хватит ждать, Лена, - ворчу себе под нос, натягивая на голое тело шелковую тунику и сверху черный кафтан. Но когда я оказываюсь в обеденном зале, тошнота подкатывает к горлу. Изуродованные трупы кинжей устилают пол, словно повторяется картинка из лагеря на границе, в воздухе витает приторно сладкий запах свежей крови. Через дверной проем я вижу, как несколько красных и синих кафтанов бьются с солдатами короля.