Гунтрамн делит наследство в своих интересах

Воспользовавшись собранием нейстрийской аристократии, Гунтрамн сделал юного Хлотаря своим приемным сыном. Однако он не поставил под вопрос усыновление Хильдеберта II, которое совершил несколько лет назад. В результате Гунтрамн мог считать себя единственным настоящим и признанным государем Regnum Francorum, имеющим наследников, которые были одновременно его родными племянниками, его приемными сыновьями и королями, владения которых он пока что рассматривал просто как придатки своей державы. О Брунгильде, суетившейся под стенами Парижа, никто не упомянул.

Чтобы завершить передачу наследства, король Бургундии поручил важному сановнику Ансовальду — который всегда был близок к Фредегонде — вновь взять под контроль нейстрийские города, оставшиеся без хозяина после смерти Хильперика. Они должны были принести двойную клятву верности — юному Хлотарю II и его опекуну Гунтрамну. Кроме того, чтобы увеличить шансы на появление новых сторонников, все оставшееся время до отъезда из Парижа Гунтрамн посвятил исправлению самых вопиющих несправедливостей, допущенных Хильпериком во время царствования. Он хотел изгладить из памяти людей времена изгнаний и братоубийственных войн, показав свое милосердие.

Первой жертвой Хильперика, явившейся к Гунтрамну, был епископ Претекстат. Он провел семь лет в изгнании за то, что сочетал браком Брунгильду и Меровея. Воспользовавшись волнениями после убийства Хильперика, Претекстат сумел вернуться на прежнее место в городе Руане и теперь просил Гунтрамна узаконить его возвращение на пост. Хотя Фредегонда просила ему отказать, король Бургундии удовлетворил прошение. Возможно, ему был нужен «верный» человек в Руане; а может быть, Гунтрамн, официально реабилитируя врага Фредегонды, просто хотел показать всем подданным, кому в Нейстрии принадлежит реальная власть. Поэтому Претекстат официально получил свою должность обратно, а Мелантий, епископ, назначенный в Руан Хильпериком, был смещен.

Вторым просителем, который явился к Гунтрамну, был Промот, которого Сигиберт возвел в сан епископа Шатодёнского, а Парижский собор 573 г. низвел в простые приходские священники. Вопреки каноническому регламенту он сохранял свой пост до 575 г., однако после смерти покровителя его в конце концов изгнали, даже не совсем ясно, кто — король Бургундии или Нейстрии. В 584 г. Промот несомненно надеялся, что атмосфера примирения пойдет ему на пользу. Он добился половины от того, чего хотел, — вернул только свое личное имущество.

Таким образом, чтобы установить свою власть в Нейстрии, Гунтрамн прибегнул к политике ублажения и милосердия, но она имела переменный успех. В самом деле, Брунгильда попыталась опередить его на его же территории. Не отступая от Парижа, она послала герцога Гарарика и камерария Эберона принимать в тех городах, которые когда-то принадлежали Сигиберту I, клятвы на верность Хильдеберту II. Так, под австразийскую власть согласился перейти Лимож. Так же поступили Тур и Пуатье, и можно полагать, что ради достижения этого результата в этих городах немало потрудились такие давние клиенты Брунгильды, как Григорий и Фортунат.

Король Гунтрамн не пожелал допускать, чтобы Нейстрию делили без его участия. Зимой 584–585 гг. он послал войска из Буржа и Орлеана, чтобы принудить к повиновению те города, которые перешли на сторону Австразии; один за другим они были вновь покорены. Тогда Брунгильда поняла, что поддержка, которой она пользуется, недостаточна. Чтобы попытаться вернуть аквитанские города, регентше были нужны враги Гунтрамна, поэтому она простила Эгидию и Гунтрамну Бозону былые измены. С их политическим опытом и многочисленными связями эти люди могли оказаться полезными. Эгидий, в частности, поддерживал тайные сношения с теми нейстрийскими магнатами, которые были самыми ярыми противниками Бургундии. Что касается Гунтрамна Бозона, он имел превосходные контакты с константинопольским двором; вероятно, это он и добился, чтобы Византия финансировала авантюриста, разорившего южные земли королевства Гунтрамна. Скоро будет возможность рассказать об этом любопытном типе — это был Гундовальд.

Однако Брунгильда должна была доказать благосклонность к новым союзникам, которых недавно, в прошлом году, сама отстранила от власти. Поскольку королева желала возобновить переговоры о наследстве Хильперика, она направила Эгидия и Гунтрамна Бозона послами к королю Бургундии. Оба прибыли в Париж в конце 584 г.[80] и явились к королю Гунтрамну, проводившему судебное собрание. Они потребовали от него головы Фредегонды и, главное, возврата австразийских городов в Аквитании, которые король Бургундии оккупировал. Немедленно разгорелся спор. Король Гунтрамн упрекнул Эгидия за былую принадлежность к партии, связанной с Хильпериком, и назвал Гунтрамна Бозона самым вероломным из всех франков. То и другое было далеко не ложью. Оба посла попытались перехватить инициативу, заявив, что Фредегонда готовит новое убийство, и посоветовав Гунтрамну остерегаться: «Цел еще топор, который расколол головы твоих братьев. Скоро он, брошенный в тебя, пронзит твой мозг», — сказали они. Король Бургундии возмутился еще больше. Дело дошло до угроз, а потом до оскорблений. В конце концов Гунтрамн велел бросать нечистоты в лицо Эгидию и Гунтрамну Бозону, а потом прогнать их из Парижа.

Если Григорий Турский верно описал эту сцену, главами важного посольства Брунгильда выбрала двух людей, имевших больше всего шансов его провалить. Поскольку до тех пор королева отличалась политическим талантом, такой выбор кажется странным и заставляет строить гипотезы. Может быть, Брунгильда хотела вынудить Гунтрамна расторгнуть мирный договор с Австразией, желая, чтобы он взял инициативу на себя? Или просто сбить спесь с двух выдающихся дипломатов, Эгидия и Гунтрамна Бозона, отправив их туда, где ожидалась полная неудача?

Как бы то ни было, для короля Бургундии вопрос с наследством Хильперика теперь был окончательно улажен. К концу 584 г. у него больше не было причин оставаться в Париже, и он с облегчением покинул этот город. Оба его брата, Сигиберт и Хильперик, погибли, после того как нарушили клятву не входить туда; это могло встревожить даже не суеверного человека. Короля Бургундии ждали также срочные дела, побуждавшие его бежать из тлетворной атмосферы старой столицы, где возникали все новые слухи о заговорах. Но никак нельзя было оставлять там Фредегонду, вновь обретшую власть благодаря восхождению сына на престол. Поэтому Гунтрамн приказал невестке удалиться на королевскую виллу Водрёй, находящуюся в Руанском диоцезе. Там ей предстояло встретиться с бывшим руанским епископом Мелантием и многими другими нейстрийскими магнатами. Хоть этот дворец не был тюрьмой, за ним пристально следил епископ Претекстат, и Гунтрамн хотел, чтобы маленький Хлотарь II рос при этом марионеточном дворе, далеком от парижских треволнений и прежде всего от соблазнов власти.

Могилы и суды

Наконец наступила зима 584 г., и Гунтрамн с облегчением перевел дух, ощутив себя в безопасности в своем любимом городе Шалоне. Но Фредегонде на ее вилле Водрёй очень скоро стало тесно. Григорий Турский сообщает, что «она была сильно опечалена тем, что у нее частично была отнята власть, и понимала, что Брунгильда сильнее ее».