— Что, может, и в шахматы никто не играет? — ехидно улыбнулся Стив.

— В шахматы… — повторил Шалле, — в шахматы играют.

— Кто? — быстро спросил Стив, делая шаг к оптику.

— Я не знал, что это запрещено, сэр. И… и никто не знал, — начал мямлить допрашиваемый, решив, что обрекает невинных людей на немедленный арест.

— Имена! Быстро! — закричал Стив и хлопнул ладонью по низенькому столу.

— Зюсс и Фрайн! — так же громко выкрикнул Шалле и в испуге зажал ладонью рот.

А Милош распрямился и, облегчённо вздохнув, присел на краешек стула. Допрос проводился в комнате, где жили все четверо «офицеров УРУ», и во время перерывов, пока истязаемый Шалле отлучался в туалет, Стив падал на свою кровать и дремал.

Кроме койки Ламберта, все остальные были смяты. Корн и прикреплённый к нему девайс тоже забегали вздремнуть после обеда, а сам майор в эту ночь не объявлялся, поэтому постель его оставалась нетронутой.

Правда, утром он всё же пришёл, но ложиться не стал и целый час просидел у окна. О чём он думал, Милош не знал. Просто посмотрел, перевернулся на другой бок и снова уснул.

— Значит так, Шалле. Я предлагаю подвести итог.

— Какой итог, сэр? — На бедного эксперта было жалко смотреть. Он побледнел и ждал самого худшего.

— Итог обыкновенный — признание в результате проведённого допроса.

— Но в чём же я должен признаться?

— А вы уже признались. — Милош поднялся со стула, взял со стола баночку тёплого цианитного сока и неторопливо его допил.

— Вы уже признались, эксперт Шалле, в том, что знали о тайном обмене информацией между экспертом Зюссом и экспертом Фрайном посредством игры в шахматы.

— Но они не обменивались! — заламывая руки, воскликнул оптик.

Милош исподлобья взглянул на допрашиваемого и растянул губы в плотоядной улыбке.

— Опять берете ответственность на себя, Шалле?

— Н-нет, — сразу же остыл оптик и сел ровнее.

— Так-то оно лучше. Вот протокол допроса — подписывайте. — Стив сунул под нос эксперту совершенно чистый лист.

— Но ведь здесь пусто! Что же я буду подписывать? — удивился тот.

— Весь допрос уже отложился у меня в голове, — Милош красноречиво постукал себя пальцем по лбу, — до последней запятой отложился. От вас требуется только факт согласия и подпись… После этого единственный экземпляр протокола будет уничтожен на ваших глазах — я сожгу его.

— Но зачем подписывать чистый лист, если вы все равно его сожжёте?

— Я же сказал — это факт согласия и подпись… — скривился Милош, всем своим видом показывая, что больше не потерпит дурацких вопросов.

Шалле быстро подписал и вернул протокол Милошу, а тот, не обманув его, щёлкнул ручным электриком и сжёг единственный экземпляр.

— И вы все запомнили? — глядя на дымящийся пепел, спросил допрашиваемый.

— До последней запятой, — подтвердил Стив.

— А у меня в школе всегда с запятыми проблемы были, — некстати сообщил Шалле, однако тут же опомнился и вскочил со стула. — Я могу идти, сэр?

— Можете, — со значением произнёс Милош. — Но никому ни слова.

Спустившись на обед, Милош встретился в коридоре с остальными членами группы. Ламберт и девайс вернулись с автомобильной разведки, а Корн поделился впечатлениями от допроса медика Фрайна.

— Знаешь, пару раз мне казалось, что я схожу с ума. Он ненормальный, понимаешь? Всё время сбивается на какие-то страшные рассказы и замирает так — странно-странно. — Корн попытался воспроизвести позу и выражение глаз медика Фрайна. Возможно, он не был силён в имитации, однако получилось довольно отвратительно.

— Когда моя нога заживёт, его можно будет убить, — неожиданно заявил «лейтенант Каптурц».

Остальные трое переглянулись, но ничего не сказали, поскольку уже вошли в столовую.

Как видно, весть о лютости дознавателей дошла уже до каждого члена местного коллектива, потому что при появлении «офицеров УРУ» в зале повисла гробовая тишина. Даже Элеонора Файвер и та не улыбнулась при виде майора Ламберта. Один только капитан-инспектор Хоуп, превозмогая робость, подошёл к столу урушников и поинтересовался, как им спалось на новом месте.

— Хорошо, — ответил Ламберт, бросив быстрый взгляд на Элеонору. — Нормальные солдатские условия.

— Очень рад. — Хоуп через силу улыбнулся. — Но… мне необходимо отлучиться на закрытую территорию — в администрацию промышленной зоны. Бумаги передать…

— Ну так отлучитесь и передайте, — разрешил Ламберт, понимая, о чём желает спросить начальник лаборатории.

— Если меня спросят о вас, что я должен говорить?

— Ну, если спросят, скажите — какие-то люди из УРУ. Но не нужно говорить, что мы из Надзорного отдела.

— Слушаюсь, сэр. — Хоуп чинно поклонился и, неловко пятясь, возвратился за свой стол.

После обеда Ник предложил всем выйти на воздух. Следовало обсудить план дальнейших действий, но делать это в комнате по известным причинам было нельзя.

Во дворе пахло травой. Солдат из роты охраны скашивал её вдоль стен, там, где оставались узкие полоски открытого грунта.

— Итак, мы с девайсом… — начал рассказывать Ламберт. Тут он повернулся к девайсу: — Слушай, а как тебя зовут? А то что мы все девайс да девайс.

— Лейтенант Куптурц, сэр…

— Брось идиотничать, скажи настоящее имя.

— Лавай.

— Точно? Это не «пенис» по-вашему? А то всякие шутники бывают.

— Не пенис, сэр. Это моё настоящее имя.

— Значит, договорились. — Ламберт огляделся. Ему не нравилось, что стоявшие на стенах часовые так внимательно на него смотрят. С другой стороны, находясь на стене целыми днями, эти люди поневоле искали хоть какое-то развлечение.

— Итак, мы с Лаваем немного покатались по округе, чтобы проверить реакцию постов безопасности. Почти везде нас пропускали только из-за серии номерного знака, однако в двух местах пришлось показывать документы.

— Вы очень рисковали, — неодобрительно заметил Милош.

— А что толку сидеть на месте? А так мы по крайней мере немного прощупали охранные периметры.

— Так что дала проверка документов? — напомнил Корн.

— Как и следовало ожидать, они не стали вглядываться в фотографии. Достаточно было печатей и скриндатчиков Надзорного отдела УРУ.

— Кстати, что это за дым там, на горизонте? Иногда ветром его сносит на запад, и тогда видны огромные клубы, — поинтересовался Милош.

— Это вулкан. Называется Предо и находится на берегу, в сорока километрах от лаборатории. Извержения довольно часты, но все ядовитые испарения уносятся ветром, который постоянно дует через долину в сторону океана. Здесь повсюду вулканы, «промышленная зона» — это долина, где получают сами знаете что, тоже вулканического происхождения.