Пещеры сменялись прорубленными в скале и выложенными древней каменной кладкой проходами, иногда узкими, иногда широкими, прямыми или словно нарочито извилистыми.

Но почему – что такого особенного во мне?

Мы пришли. Это был большой зал, а может, уже пещера, ни стен, ни потолка которой не было видно в свете сияющих шариков и горевшего в грубых каменных чашах благовонного масла.

Тут в ряд стояли женщины, облаченные лишь в короткие туники.

Слитно поклонившись Старшей Сестре (меня они словно не заметили), они затянули высокими, звенящими металлом голосами песнопение на древнем, не известном никому языке, привезенное еще с другого материка.

Из темноты ударила ритмичная дробь множества барабанов. И в такт им задвигалась шеренга танцовщиц, плавно уходя в темноту и возникая из нее.

Затем в центре освещенного круга вспыхнуло пламя – в большой каменной чаше запылали ветви лавра и можжевельника.

Отсветы огня разливались по гладко отполированному полу. Отсветы его заплясали на нагих телах – одним слитным движением они сбросили туники и отшвырнули их во тьму. Подчиняясь ритму, колыхались девственные груди, змеевидно изгибались талии.

Но это не была пляска чувственная, подобная тем, что происходили под открытым небом в честь Лунной богини. Что-то более глубокое и важное было в движениях этих совершенных тел, что-то выше обычной эротики. Я перевела взгляд на жрицу, зачем-то приведшую меня на это необычное, но, чувствуется, великое священнодействие. И оторопела. Ее казавшийся вырезанным из серебристого дерева профиль словно принадлежал уже не человеку, а… Нет, не буду вспоминать и произносить вслух этого имени – одного из тех, что и в мое время произносились полушепотом и с оглядкой.

А строй танцовщиц прихотливо извивался, словно выписывая некие символы или иероглифы.

Каждый жест рук, каждый шаг стройных ног, каждое движение сильных мышц стройных, совершенных тел будто что-то говорил, и мне даже почудилось, что я начинаю понимать их язык…

Потом вдруг к моим губам была поднесена чаша с терпким напитком, которую я осушила, даже не заметив, и поднесшая ее нагая девушка – лет четырнадцати, не больше, – так же незаметно исчезла в подземной тьме.

И вот уже я стою среди Лунных Дев.

Вот мы становимся в круг, беремся за руки… Повинуясь знаку старшей, мы начинаем свой бег вокруг разгорающегося огня.

Извиваясь в бешеной пляске, мы несемся все быстрее и быстрее.

Я ощущала на своих плечах сильные ладони других танцовщиц.

Меня переполняло чувство чего-то необычайно сильного, живущего тут с незапамятных времен.

В чем тут было дело – в общей атмосфере таинства, или что-то было подмешано в масло, вылитое в огонь, или и в самом деле в этом месте обитали некие древние силы?

А потом я увидела – увидела вдруг и сразу. Сразу, без всяких эффектов, вроде клубящейся дымки или тоннеля из тьмы, через который нужно куда-то лететь – как мне это приходилось читать и слышать.

Яркое синее море, россыпь изумрудных островов на горизонте и парусник, не похожий на известные мне.

Легкий, стремительный, под выгнувшимся многоцветным парусом рассекал он волны.

Впереди, на носу, стояла стройная юная девушка в длинном зеленом платье, оставлявшем обнаженными плечи. Она стояла ко мне спиной, и я могла разглядеть только каштановые волосы, связанные в конский хвост, и смугло-золотую кожу.

Это было не просто видение – я чувствовала ветерок, овевающий мое лицо, чувствовала тепло нагретой солнцем палубы под босыми ногами и покачивание стремительно бегущего корабля.

И еще рядом со мной был человек. Он стоял сбоку, и я не могла его рассмотреть, но чувствовала каким-то образом, что он мне очень дорог…

Я очнулась. Я лежала распростершись на ковре в комнате Старшей Сестры. Пришла ли я сюда сама в трансе или меня принесли, я не помнила.

Главная жрица сидела рядом и с долей недоумения, как мне показалось, разглядывала меня.

– Извини, младшая сестра, – произнесла она, поджав губы. – Извини, я не смогла тебе помочь. Понимаешь, я не видела ни твоего прошлого, ни твоего будущего… Такое изредка бывает, – продолжила Старшая. – Чем это объясняется, не знает никто. Это очень странно, и я никогда ничего подобного не встречала. Будущего у тебя словно нет. Что странно – прошлого я тоже не вижу.

Я не была суеверной, но при последних словах холодок коснулся моего сердца. Служительница Луны уловила мое настроение.

– Нет, это не то, о чем ты подумала. Я не сказала, что вижу твою смерть. Я просто сказала, что не вижу твоего будущего… Единственное, что я смогла различить, что тебе предстоят испытания, но вот какие… И еще. Мне показалось, что где-то впереди твоя тень вновь появляется в рисунке нашего мира. Возможно даже, тебе предстоит сделать тут что-то важное. Впрочем, все в воле Матери…

Я покинула храм Матери-Луны, унося в душе смутную тревогу и столь же смутную досаду…

«Вот и еще один день здесь закончился» – примерно такие мысли владели мной, когда я направлялся в отведенные мне хозяевами апартаменты. Спустившись по темной винтовой лестнице, я дважды свернул и попал почти в такой же темный короткий коридор, где располагалось мое жилье – две комнаты и маленькая уборная, отделанная потрескавшимся старым желтым мрамором.

В коридоре было пусто и безлюдно – в этой части замка никто, кроме меня, не жил.

Из всех покоев этого коридора, на дверях которых висели покрытые пылью запоры, был занят только мой – нас почему-то (или как раз «потому») раскидали по всему огромному замку.

Я прошел узким темным коридором до конца, толкнул дверь и оказался в своем временном жилище. Небольшая комнатка, где на полу лежал ковер из вытершейся бизоньей шкуры. Шкафчик для одежды, стол и два табурета.

На блестящих лаковых досках пола темным прямоугольником было обозначено место для спанья. Хотя у местных жителей есть мебель, но спать они предпочитают почему-то на полу. Я вытащил из шкафа матрас и, развернув его, быстро лег, укрывшись легким одеялом.

Я не успел даже задремать, как услышал скрип петель, и в еле освещенном квадрате дверного проема увидел женский силуэт.

Я решил было, что кто-то из служанок захотел узнать, как устроены мужчины из другого мира, но, вглядевшись в бесшумно вошедшую и затворившую за собой дверь гостью, несказанно удивился.

Стащив с себя ночную рубашку, наш капитан непринужденно опустилась рядом со мной на постель.

– Мидара? – пробормотал я и ощутил на губах ее жесткую ладонь.

– Не надо. Не шуми… – прошептала она мне в ухо. – Я твоя жена – забыл, что ли? По легенде… – Она хихикнула совсем как девчонка. – Было бы смешно не попробовать собственного мужа…