— Ну что ж, начнем, пожалуй.

— Нет! Нет никакого ни самолета, ни аэродрома!

— Лжешь!

— Нет! Не сейчас, это произойдет немного позже.

— Прощайся с глазом, лжец!

— Он здесь! Господи, остановитесь! Он здесь!

— Где? — Мэнни подбежал к столу.

— В западном крыле... В холле справа есть лестница, он в кладовке, под самой крышей...

Больше Вайнграсс слушать его не стал. Он выбежал из комнаты и настолько громко, насколько мог, принялся звать:

— Эван! Эван!..

Должно быть, у него галлюцинации, подумал Кендрик. Голос человека, бесконечно дорогого ему, звал его, придавая мужества. Синдром заключенного, решил он и поднял глаза к маленькому оконцу. Луна почти скрылась из виду, холодный свет померк. Увидеть луну еще раз ему уже не удастся. Скоро его уделом будет кромешный ад.

— Эван! Эван!!!

Как это похоже на Мэнни. Он всегда оказывается рядом, когда так необходим. Вот и сейчас явился, чтобы придать сил, успокоить. «О Господи, Мэнни! Я все-таки послушался тебя. Я вернулся и нашел его. И другие найдут, я уверен в этом. Надеюсь, ты будешь хоть немного гордиться мною...»

— Черт тебя дери, Кендрик! Где ты?

Этот голос определенно не галлюцинация! Как и стук шагов на лестнице и других шагов, совсем рядом! Господи, неужели он уже умер?

— Мэнни! — слабым голосом крикнул он.

— Здесь! Вот эта дверь! Давайте, здоровяки, ломайте! Дверь, словно под натиском урагана, распахнулась.

— Сынок! — воскликнул Эммануил Вайнграсс, видя поднявшегося ему навстречу Кендрика. — Разве уважающие себя конгрессмены так себя ведут? Я думал, что сумел научить тебя!

Со слезами на глазах отец и сын обнялись.

* * *

Они собрались в гостиной Хасана, в доме на окраине города. Бен-Ами подсел к телефону после того, как Вайнграсс наконец закончил разговор с султаном Омана. За большим столом в столовой сидели семь официальных лиц, представляющих правительства Бахрейна, Омана, Франции, Великобритании, Западной Германии, Израиля и Организации освобождения Палестины. По общему согласию представителей Вашингтона не было, учитывая тайное участие в операции одного из конгрессменов США. Эммануил Вайнграсс сидел за столом между представителями Израиля и ООП.

Эван и раненый Иаков расположились в креслах, как пострадавшие больше других.

— Я думал над вашими словами, произнесенными в «Араду». — Я надеялся на это.

— Сделать то, о чем вы говорили, крайне трудно. Мы через многое прошли — не сам я, конечно, но наши матери, отцы, деды...

— И многие поколения до них, — добавил Эван. — Ни один здравомыслящий человек не станет этого отрицать. Однако палестинский народ не несет ответственности за многочисленные погромы или холокост, но в современном мире, исполненном чувства вины — чувства более чем естественного, они стали новыми жертвами, сами не понимая почему.

— Я знаю. — Иаков кивнул. — Я слышал, что говорили фанатики на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа. Я слушал, что говорил Меир Каханес, и мне стало страшно.

— Страшно?

— Еще бы! Они говорили так же, как и наши преследователи много веков назад. И еще, они продолжают убивать. Два моих брата погибли, как и неисчислимо много других людей.

— Кровопролитию должно когда-нибудь положить конец. Ведь это совершенно бессмысленно.

— Мне надо подумать.

— Это только начало.

Мужчины, сидевшие за столом, внезапно стали подниматься. Легкий кивок головы коллегам на прощанье, и один за другим они направились каждый к ожидавшей их машине, не обращая внимания на других людей, присутствовавших в доме. Хозяин дома, Хасан, появился в арке гостиной и заговорил, однако первые его слова были заглушены сильным кашлем, которым разразился Вайнграсс. Эван хотел было встать, чтобы помочь другу, однако Иаков остановил его, удержав за руку. Мужчины обменялись взглядами, и Эван понял все без слов.

— Американское посольство в Маскате будет освобождено через три часа, террористам будет позволено сесть на корабль, принадлежащий Сахибу-эль-Фарраххалифу.

— А что произойдет с ним самим? — спросил Кендрик.

— Ответ на этот вопрос будет дан в этой, и только в этой, комнате. Королевский дом просил проинструктировать вас о том, что информация не должна выйти за пределы этих стен. Надеюсь, всем понятно?

Мужчины закивали головами.

— Сахиб-эль-Фарраххалиф будет казнен без суда и следствия, поскольку его преступления против человечества настолько чудовищны, что не позволяют ему рассчитывать на милость правосудия. Мы поступим с ним так, как считаем нужным.

— Могу я сказать пару слов? — спросил Бен-Ами.

— Конечно, — кивнул Хасан.

— Меня и моих коллег ждет самолет, вылетающий в Израиль. Специальный самолет предоставлен эмиром, поскольку ни у одного из пассажиров нет при себе необходимых бумаг. Мы должны быть в аэропорту через час. Примите наши извинения за чересчур поспешный уход. Прошу вас, джентльмены.

— Простите и вы нас, — проговорил Хасан, — за то, что не смогли выразить вам свою признательность.

— У вас есть виски? — спросил его Красный.

— Все, что пожелаете.

— Перелет длинный, а я до смерти боюсь летать.

Эван и Вайнграсс сидели в гостиной Хасана, ожидая инструкций от перепуганного американского посла, которому разрешили связаться с ними только по телефону. Двое друзей словно и не разлучались — безалаберный ученик и строгий учитель снова были вместе. Только теперь роли лидера и ведомого поменялись — ученик говорил, а учитель слушал.

— Ахмат сейчас, должно быть, вне себя от счастья, — произнес Эван, сделав глоток бренди.

— Есть два обстоятельства, которые не позволят ему слишком высоко оторваться от земли.

Эван вопросительно посмотрел на Вайнграсса.

— Некая группа людей мечтает избавиться от него, отправить назад в Соединенные Штаты, потому что считают, будто он слишком молод для того, чтобы управлять делами. Он зовет их своими высокомерными князьями-торговцами. Он собирается пригласить их во дворец, чтобы вправить им мозги.

— Это одна проблема, а другая?

— Существует еще одна шайка, которая в случае необходимости и посольство не погнушалась бы взорвать, лишь бы вернуть себе страну. Спятившие вояки. Именно их нанял Отдел консульских операций Госдепартамента.

— Что он собирается с ними сделать?

— Да ничего, если, конечно, ты не хочешь, чтобы твое имя прокричали со всех минаретов. Попытайся он угрожать им, и они обвинят его в связи с Госдепартаментом США, и все бедствия на Ближнем Востоке будут иметь совсем другую причину.