Ил. 5. С. М. Иванников. Уралмашевский авторитет

На подобных могильных фотогравюрах изображаются аксессуары, эмблематические знаки бандитов. Своего рода униформа рядовых членов («быков», «пехотинцев» или «бойцов»), а иногда и некоторых боссов («авторитетов» или «бригадиров»), как в случае Д. А. Филиппова, авторитета местной группировки, состоит из не стесняющих движения кроссовок и кожаной или спортивной куртки[499]. Этот стиль одежды отражает также тот факт, что многие из них – бывшие спортсмены (теперь уже не поддерживаемые государством) или крепкие молодые люди, занимающиеся бодибилдингом[500]. Кожаные куртки[501], которые в 1920‐х были аксессуаром большевистского комиссара, видимо, подчеркивают мужскую мощь.

Слева (ил. 4) стоит боец А. В. Данильченко (он есть и на предыдущем фото). Справа (ил. 5) авторитет Уралмашевской группировки С. М. Иванников (с. 1993); здесь он в тренировочном костюме, тогда как на новом памятнике – установленном в XXI веке бронзовом бюсте – он одет в костюм с галстуком. Некоторые авторитеты, желающие выглядеть иначе, чем рядовые, носили кашемировые костюмы от известных модельеров и шелковые рубашки без галстуков, с расстегнутыми верхними пуговицами. Их английские ботинки стоили около 500 долларов, золотые часы (предпочтительно марки «Ролекс») – более 25 тысяч долларов[502].

Ил. 6. В. Жулдыбин, уралмашевский авторитет

У другого уралмашевского авторитета, Владимира Жулдыбина (1968–1995) (ил. 6), на пальцах два сверкающих перстня, один с печатью, другой с бриллиантом или каким-то редким драгоценным камнем; вокруг шеи тяжелые золотые цепи, на запястье часы, как у большинства боссов[503]. Общая стоимость золотых украшений могла доходить до 50 тысяч долларов[504]; на одной из цепочек на шее обязателен крест, иногда украшенный бриллиантами.

Нательный крест носят большинство бандитов – в качестве религиозного символа и как «корпоративный» знак. До революции нательный крестик носили только под одеждой, демонстрировать его считалось дурным тоном. После революции его тоже прятали: демонстрация креста представляла политический риск. В качестве ювелирного украшения некоторые женщины начали носить крестики в брежневское время, отчасти как модный знак несоветских настроений 1970‐х – начала 1980‐х годов. В девяностых же он превратился в элемент стиля «новых русских». Иными словами, квазидиссидентский крестик брежневской эпохи стал модным символом экономической власти.

Ил. 7. Мусульманский памятник. Широкореченское кладбище

Ил. 8. Мусульманский памятник. Широкореченское кладбище

* * *

Исламская идентичность на надгробиях обозначается полумесяцем со звездой в верхнем углу, в том же месте, где на православном памятнике фигурирует крест. Загробный мир мусульман роскошен в своей материальности (в отличие от более аскетичного загробного мира христиан). И хотя в соответствии с наставлениями, прописанными в Коране, репрезентация умершего на надгробии считается нежелательной, в последние десятилетия на кладбищах все чаще можно встретить мусульманские памятники с портретами.

Мусульманские мафиозные памятники на Широкореченском кладбище в Екатеринбурге часто тоже дают примеры «демонстративного потребления» золота: сверкающие цепи, перстни, часы, ременные пряжки, запонки. На двух памятниках (ил. 7, 8) фигуры изображены не возвышающимися над всеми, а сидящими. Бандит слева (имя его мне неизвестно) восседает на кресле, одну руку положив на подлокотник, другую – на столик с обязательными южными фруктами, а также бутылкой, скорее всего, коньяка и рюмкой. Второй (его имя мне тоже неизвестно) восседает на стуле, а не на кресле; как и на первом памятнике, рядом с ним изображен столик с фруктами; напитка нет, но есть пепельница; в руке – дымящаяся сигарета. Эти детали отличают мусульманские надгробия от «православных». На них изображают не только фигуру почившего, но и жанровую картину богатой частной жизни. Воскресший во плоти восседает в царстве мертвых в темном домашнем пространстве, озаренном полумесяцем и звездой. На первом памятнике свет излучает нательное золото, к тому же горят свечи; на втором свет излучает небо над лесом сверху, который сливается с деревьями самого кладбища.

Ил. 9. Н. Н. Моразовский. Мусульманское надгробие с двойным портретом. Широкореченское кладбище