Лианон прижалась к герцогу, млея в его крепких объятиях. Минутное ощущение запредельного счастья сменилось ужасом. Лиа отстранилась и заглянула в глаза любимому.

— Но ты же умрешь? Если закрыть дар внутри тела, магия, не находя выхода, убивает своего носителя!

— И только поэтому отец не надел такую цепь на Ритара, — усмехнулся Кэлтигерн. — Точнее, второй и не было, но я бы и не позволил. Старик не поверил мне на слово. Потом извинялся. Потом эта карета… Я не думаю, что в нашей семье наступит мир.

— Но что плохого в магии? — прошептала Лиа. — Столько раз и сами эльфы, и люди пытались сохранить крупицы дара в детях-полукровках, и почти никогда ничего не получалось.

— С его точки зрения, эльфийский дар — признак смягчения рода, наша слабость, — пожал плечами Кэлтигерн. — Я пытался доказать обратное и сделал хуже.

Лиа погладила Кэлтигерна по щеке и нежно поцеловала:

— Что ты сделал?

— Сбежал с отрядом, — усмехнулся герцог Сагерт. — Готов поспорить, тебе рассказали уже. Мы знатно вляпались. Когда главнокомандующий отдал приказ отступать, мой отряд был оставлен прикрывать отход. А это — гарантированная смерть. Меня пытались заставить уйти — знали, кто я, несмотря на все мои ухищрения. Но я остался со своими людьми. Мы дали отступающим фору, в два раза большую, чем было нужно, и ушли. Тогда этого «украшения» на мне еще не было, и природа слушалась моих пожеланий.

— И когда ты вернулся, — тихо произнесла Лианон, — вместо похвалы тебя ждал ошейник.

— Да, — так же тихо ответил герцог. — Поэтому и Исобель, дочка Орната, так пришлась по душе отцу — ее дар должен был наложиться на мой, и наш ребенок родился бы либо не магом, либо с ее даром.

— А Ритар? — нахмурилась Лианон. — Какая разница, какой дар у второго ребенка, если наследник и будущий герцог — эльф по магии?

— После того, как на моего сына было совершено покушение, отец начал расследование. Но, каюсь, я не особо вникал в его расследование, искал сам, искали мои люди. Я давил на него, требуя дать мне клятву, что это не он устроил. Поэтому мы упустили время, когда можно было выйти на заказчиков. Девчонка-исполнительница — няня Ритара — сошла с ума, и мы остались на перепутье. Пришлось сделать вид, что мы солидарны с королем и всячески подчиняемся его решению. Знай я точно, что это дело рук Орнатов, — никакие королевские бумажки дуэль бы не отменили.

— И только после этого твой отец понял, что натворил?

— Да. После того как я едва ли не силой вырвал у него клятву, он спросил меня, как давно я настолько ему не доверяю.

Кэлтигерн зарылся лицом в волосы Лиа и шепнул:

— Во что я превратил наше свидание? Сижу и плачусь тебе, любимая, как сопливый мальчишка.

— Вот уж нет, я категорически отказываюсь воспринимать наше свидание в таком ключе, — возмутилась Лианон. — Считай свои слова тактическим ходом, чтобы заманить меня к себе на колени. А я буду воспринимать их как ценную информацию и повод сесть к тебе на колени.

— Ты опять это делаешь, — усмехнулся герцог. — Опять влюбляешь меня в себя еще чуть-чуть сильней.

— Даже не знаю, радоваться или огорчаться. — И Лиа первая потянулась к губам Кэлтигерна.

Нежный поцелуй быстро превратился в страстный. Герцог прижимал к себе Лианон, скользил руками по ее спине, осторожно касался груди. Оторвавшись от губ возлюбленной, лорд взглянул ей в глаза и шепнул:

— Одно твое слово — и я остановлюсь.

Лиа улыбнулась чуть припухшими губами и притянула к себе Сагерта, зарылась пальцами в его волосы и прижала к себе. Он прихватил губами мочку ее маленького ушка и короткими поцелуями спустился до линии корсажа. Помедлил и ослабил шнуровку.

Для Лианон все происходящее слилось в феерию чувств и ощущений. Руки и губы герцога касались ее именно там, где ей больше всего хотелось. И даже там, где бы она никогда не созналась, что хочется. Он делал то, о чем бы она не осмелилась попросить.

Ее немного пугало происходящее, но ласки и поцелуи невероятно чуткого, заботливого любовника отгоняли страхи. Новые ощущения кружили голову, и Лиа, горячо отвечая на все действия герцога, позволила увлечь себя на пол. Она ожидала ощутить холод камня, но вместо этого под спиной оказалось что-то удобное и мягкое.

Кэлтигерн коснулся губами нежной груди, оставил россыпь поцелуев на животе и вернулся к губам возлюбленной. Целуя ее снова и снова, он, не желая оставить у любимой каких-либо неприятных воспоминаний, делился с ней своими ощущениями. Сагерт был готов на что угодно, лишь бы первый опыт Лиа стал незабываемым и сладким.

Уже после, прижимаясь к плечу любимого, Лиа робко спросила:

— Почему мне было так хорошо?

— Эльфийская магия, — отозвался герцог. — Я действительно сильный маг, любовь моя. Даже артефакт не полностью сдерживает. Так что все же есть надежда пожить подольше.

— А ты знаешь имя того, кто перековал безобидную цепочку в эту дрянь?

— Не знаю, — вздохнул Сагерт.

— А твой отец?

— Мы почти не разговариваем. Лиа, может, не сейчас?

— А когда? — едко спросила леди Дэрвогелл. — Когда я буду проливать слезы над твоим бездыханным телом? Вдруг выяснится, что цепочку можно снять, просто гордость оказалась сильнее желания жить? Я люблю тебя, сердце мое. И требую, чтобы ты жил долго. Это, в конце концов, мое законное право! Все женщины просят своих мужей, уходящих на войну, вернуться живыми. А у нас даже не война. У тебя сын — ты хочешь оставить его с дедом наедине?

— Я работаю над этим, моя прекрасная сердитая птичка. — Герцог коснулся губами кончика носа Лиа. — Позволишь помочь тебе облачиться в платье? Твой вид соблазняет меня на новые свершения. Но, боюсь, даже моя магия не избавит тебя от неприятных ощущений, если мы повторим прямо сейчас.

Лиа почувствовала, как у нее загорелись щеки, а потом пламя смущения перекинулось на шею и грудь. И как-то сами собой вспомнились откровения матери. «Ох, к варгу, в конце концов, яблочко от яблоньки далеко не падает», — подумала Лиа и решила не изводить себя моральными терзаниями.

После свидания Сагерт пытался убедить Лианон вернуться в его дом. Но на прямой вопрос о том, где сейчас ее семья, он был вынужден дать правдивый ответ: у него. Леди Дэрвогелл спокойно улыбнулась и сказала, что предпочтет пожить в таверне Торада.

И в этот момент ее окатило жаркой волной стыда — а где были наблюдатели мастера Тора? Боевые маги, которые ее охраняют? Наблюдали из кустов? Так плохо и неловко Лианон себя еще никогда не чувствовала.

— Я хочу зайти к подруге, — негромко произнесла она и поправила выбившуюся прядку волос.

— Лиа, — Кэлтигерн коснулся ее руки, — я мечтал соблазнить тебя, ты снилась мне почти каждую ночь. Но сегодня я этого не планировал. Плед был нужен для того, чтобы поесть на траве. Мне понравился наш с тобой пикник, помнишь, у тебя во дворе? Я никогда и никому тебя не отдам, ты не должна из-за этого переживать.