Но даже он, словно завороженный, слушал Чайма.

— Мой народ, — продолжал тот печальным голосом, — я знаю, вы считаете, что моя дружба с чужестранцами — измена, но я никогда не решился бы на это без серьезных причин. — Он выпрямился, глаза его загорелись. — О ксандимцы, вы должны быть готовы к битве. Казалимцы пересекли пустыню и вступили в союз со злыми колдунами, а также с другими нашими врагами — воинственным Крылатым Народом. Таково было мое видение, и я клянусь вам, что это — правда! — Следующие слова Чайма потонули в реве возмущенной толпы, и он был вынужден вновь призвать своих соотечественников к молчанию.

В наступившей тишине он продолжал:

— Мы невоинственный народ. Мы умеем хорошо защищать свою землю, но нам не хватает дисциплины и военного искусства, что позволяло казалимскому отребью в прошлом безнаказанно совершать набеги на нашу землю. Но теперь все будет по-другому!

Эфировидец повернулся к Паррику, изумленно взиравшему на него.

— Этот чужестранец может повести нас за собой. Он может научить нас военному искусству. Он разыскивает своих друзей, захваченных казалимскими подонками, и будет помогать нам, пока его друзья не будут освобождены, а наша земля очищена. После этого он поклялся отказаться от бремени вождя и покинуть нас, навсегда сохранив тайну нашего народа. О люди Ксандима, принимаете ли вы его — ради блага вашей земли и будущего ваших детей?

На этот раз ответом ему был дружный гул одобрения.

— Ну и мастак же ты речи толкать! — заявил Эфировидцу благодарный Паррик.

— Меньше всего я думал об этом, — скромно ответил Чайм.

Толпа окружила их, с любопытством глядя на Паррика, а кто посмелее, даже пытался потрогать одежду чужеземца.

Сангра, которая до этого стояла в сторонке, возле Сторожевого камня, с мечом в руках охраняя Элевина, протолкалась сквозь толпу.

— Молодчина, Чайм, здорово! — воскликнула она, хлопнув юношу по плечу.

Несколько ксандимцев подошли к поверженному Хозяину Стад и, к облегчению Паррика, помогли бедняге кое-как встать на ноги.

— Но теперь, когда меня признали, ты вернешь Фалихасу человеческий облик?

— спросил он Чайма. Тот покачал головой.

— Это слишком опасно, — прямо сказал он. — Далеко не все еще убеждены в правильности нашего дела, и если бы Фалихас заговорил, он бы мигом перетянул их на свою сторону. Наш прежний Хозяин Стад был довольно жестким гордецом. — Чайм поморщился, словно вспомнил какую-то старую обиду, но потом лицо его вновь прояснилось. — У нас будет время вернуть ему человеческий облик, когда мы выполним то, что нам предначертано. Пока же, о Хозяин Стад, тебе предстоит пир!

— Благодарение Богам! — с чувством сказал Паррик. И вдруг его лицо вытянулось. — Чайм, а мне там надо будет говорить речи?

— За чем же дело стало? — поддразнила его Сангра. — После пары бурдюков с вином тебя труднее заставить замолчать, а не заговорить!

Пряча улыбку, Чайм поспешил успокоить кавалерийского начальника.

— Не беспокойся, Паррик, по-моему, я уже сказал все, что нужно. — И все же он улыбнулся. — Что бы ты без меня делал, а?

— Сам не знаю, — ответил Паррик. — А завтра ты мне снова понадобишься — мы будем готовиться к бою.

Мериэль, притаившаяся за Сторожевым камнем, смотрела, как последние ксандимцы покидают плоскогорье, сопровождая своего нового вождя на пир.

— Вот уж действительно Хозяин Стад! — фыркнула она. Но по крайней мере эти жалкие смертные предприняли хоть какие-то шаги. Она самодовольно улыбнулась. Если Паррик хочет использовать ксандимцев, чтобы спасти Ориэллу, — значит, он приведет ее сюда, вместе с ее отродьем.

— Ну, спасибо, Паррик, — пропела волшебница. — Ты избавил меня от долгого и трудного путешествия по горам. Я подожду, пока вы вернетесь, и сделаю свое дело.

Ну вот и вся история, — сказал Анвар и отхлебнул вина, чтобы промочить горло.

Эльстер в долгом молчании смотрела на него.

— Теперь я понимаю, почему ты до сих пор не доверял мне, — сказала она наконец. Анвар кивнул:

— Я должен был сперва убедиться, что тебе можно доверять.

— А теперь ты убедился?

— О Боги, должен же я доверять хоть кому-то! — вскричал Анвар. — Эльстер, мне необходимо выбраться отсюда!

Целительница вздохнула. С тех пор, как Сигнус занялся лечением пленника, симпатия Эльстер к этому удивительному чужестранцу возросла настолько, что это даже беспокоило ее. Но, к стыду своему, Эльстер не находила достаточно мужества, чтобы помочь ему выполнить какой-либо из его замыслов побега, тем более что успех этих планов был очень и очень сомнителен.

— Увы, Анвар, — ответила она. — Что я могу поделать? Моя собственная жизнь висит на волоске, и если бы не мое искусство. Черный Коготь бы давно уже избавился от меня. Но пока я нужна ему, потому что лечу королеву Черную Птицу…

— Кстати, как она там? — перебил Анвар. Эльстер подняла и опустила крылья

— так человек безнадежно пожал бы плечами.

— Она жива, но разговаривать ни с кем не хочет, а кормить ее приходится насильно. Когда кто-нибудь входит в комнату, она отворачивается лицом к стене. Я вижу, ты хмуришься, когда слышишь о ней, но если бы сам увидел ее, то пожалел бы бедняжку. Хотя она и не разговаривает с нами, но, я уверена, горько раскаивается в содеянном.

— По-моему, она сама навлекла на себя свои страдания, — жестко ответил Анвар. — И не проси меня о жалости, Эльстер. Хотя, признаюсь, мне тоже стало не по себе, когда я узнал, что с ней сделали, но все же я никогда не смогу простить ее.

Эльстер печально покачала головой:

— Если бы ты видел бедную девочку, твое сердце смягчилось бы. Не знаю, как повлияло бы на нее то, что ты рассказал мне. Может быть, ей лучше пока не знать, что ее возлюбленный потерял собственную волю и стал рабом вашего старинного врага.

— Так ты поверила мне? — с облегчением воскликнул Анвар. — Я был уверен, что ты не поверишь.

Эльстер взяла у него кубок с недопитым вином и с жадностью выпила его сама.

— Я поверила тебе, Анвар. Слишком правдоподобно звучит твой рассказ. — Она взяла фляжку, снова наполнила кубок и вручила его Анвару. — Я также с легкостью могу поверить, что Верховный Жрец стал союзником злого колдуна. Он отчаянно пытался восстановить утраченную волшебную силу, некогда присущую нашему народу, и желание это можно было бы понять. Но ум Черного Когтя устремился слишком высоко — и упал в пропасть безумия. — Она поморщилась. — Теперь он вообразил, что представляет собой новое воплощение Инкондора-разрушителя!

— Что? — Анвар подскочил от изумления. — Ориэлла рассказывала мне об Инкондоре — он один из виновников Катаклизма, ведь так? — Юноша покачал головой. — Неудивительно, что Черный Коготь и Миафан нашли друг друга. Они оба дошли до безумия, стремясь к безраздельной власти. — Анвар взял целительницу за руку — Эльстер, ты должна помочь мне бежать!