— Мадемуазель? — настойчиво позвал меня учитель, словно напоминая, что это я пришла и навязалась, пока он тихо-мирно читал книгу.

— Мэтр Шарль, у меня к вам личный и деликатный вопрос, — осторожно начала, сцепив руки в замок и глядя только на столешницу дубовой парты.

Учитель досадливо цокнул и вздохнул.

— Мадемуазель Эвон, прежде чем вы начнете свою речь, давайте посмотрим на все это с другой стороны. Вы еще очень юны, и увлечения мужчинами старше вас, конечно, естественны, однако хороши ли они? Я как ваш учитель просто обязан попробовать отговорить вас от этой пагубной страсти.

На мгновение я растерялась. Неужели мэтр Шарль вот так с лету понял, о чем я хотела поговорить. Или, может, я не первая, кто приходит к нему с подобными разговорами. Ох! А я мнила себя самой умной, единственной, кто додумался узнать о дворе и дофине у дворянина, прибывшего к нам из столицы. Но чем плохо желание стать королевой? Не для того ли отбор? Да и не так уж старше меня дофин. Всего-то на четыре года.

— Конечно, некоторые мужчины могут воспользоваться этим интересом. — Мэтр Шарль многозначительно замолчал на мгновение. — Но будут ли они честны? Оценить прекрасную юную душу смогут единицы, остальные охотно поиграют, не заботясь о ваших чувствах. Возможно, вам стоит обратить внимание на однокурсников?

— А разве это такая огромная разница? — недоверчиво поинтересовалась, поднимая глаза на собеседника.

— Целая жизнь, — убежденно кивнул головой мэтр Шарль. — Подумайте только, мы даже музыку слушали разную, читали разные книги. Ничего не имею против современной литературы, тот же Персефорест неплох, но… до баллад ему далеко. И не только в искусстве. Это еще и разные взгляды на ту или иную ситуацию.

— Думаете, за четыре года можно так отдалиться от моего поколения?

Никогда бы не подумала. Получается, искать жениха нужно только среди одногодков. Но как же так? Отец был старше мамы на целых пять лет. Неужели он снисходительно относился к матушке и играл с ней? Помотала головой. Нет-нет! Невозможно!

— Мне лестно ваше мнение, но, увы, цифра более значительная, — мягко улыбнулся мэтр Шарль. — Скорее, двадцать четыре.

— Вы что-то путаете, мэтр Шарль. — Я нахмурилась. — Дофину всего двадцать. Но даже будь ему двадцать четыре, это, конечно, страшная цифра, но настолько ли?

— Дофину? Но при чем тут принц? — удивленно воскликнул учитель, подозрительно на меня посмотрев.

— Ну мы же разговариваем о нем? — осторожно уточнила, совершенно не понимая, куда ушел наш диалог. Или нет? О чем тогда только что говорил мэтр Шарль?

— Ах, о дофине! Простите меня великодушно! — Учитель рассмеялся, откинувшись на спинку стула. Он, казалось, даже выдохнул с облегчением и улыбнулся мне куда дружелюбнее. — Забудьте все, что я сказал.

— А вы о ком? — удивленно спросила, обдумав слова учителя, — кого же «постарше» он имел в виду?

— Не важно. Так, значит, вы влюбились в дофина и теперь хотите совета, как открыть ему свои чувства?

— Нет. Любовь — это выдумки для наивных студенток, — убежденно и жарко ответила. — Я просто хочу выйти замуж за дофина или одного из его фаворитов.

Лицо учителя вытянулось, будто бы я сказала что-то странное. Он задумчиво на меня посмотрел, постукивая пальцами по столу. Не поверил моим словам? Или тому, что я достаточно взрослая, чтобы принимать здравые решения, не затуманенные розовой, «сладкой» дымкой влюбленности?

— Мэтр Шарль, будем откровенны, — важно и степенно начала я, стараясь выглядеть старше. — Я уже любила несколько раз, и ничего хорошего мне это не принесло. Ни когда мне было восемь и Анри подло выдал меня родителям, хотя я совершенно случайно утопила вазу в озере. Ни уж тем более, когда месье Агюст зачитал мое письмо всему курсу боевиков. Нет уж, ничего хорошего в этой любви нет. Будем подходить к вопросу брака рационально…

— Как-как? — поперхнувшись, переспросил учитель.

— Ра-ци-ональ-но, — повторила я раздельно. Может, мэтр меня плохо слышал? Все-таки он в возрасте, хотя и не выглядит старым. — Дофин или кто-то из его фаворитов весьма удачная партия.

— Неожиданно это слышать именно от вас, — пояснил учитель свое «любопытство» в ответ на мой укоризненный взгляд.

Я же нахмурилась. Неужели он считает меня легкомысленной? Или слишком маленькой?

— Ну, предположим и такой вариант, но зачем в таком случае вы пришли ко мне?

— Вы старше и опытнее, — убежденно кивнула. — Вы вращались при дворе и наблюдали дофина и его фаворитов в их естественной среде. Видели, какие дамы им нравятся, что они любят.

— В естественной среде, — пробормотал мэтр Шарль, думая, видимо, что я его не слышу. — В естественной среде!

— Вы видели двор и саму королеву. Какая она? Что нужно делать, чтобы стать ею? — вдохновенно продолжила, не обращая внимания на шепот учителя.

При упоминании королевы по лицу сэра Шарля пробежала тень. Он закрыл глаза и словно застыл. Неужели мой вопрос такой сложный, что заставляет настолько задуматься. Или просто лично у меня мало шансов?

— Мэтр Шарль? — переспросила, так и не дождавшись ответа.

— Королеву, да… Несчастная, бедная женщина, запертая в бесконечных холодных коридорах дворца, — грустно вздохнул учитель, поднимая на меня взгляд. — У этого титула слишком много условностей, мадемуазель Эвон, чтобы к нему стремиться. Фаворитки короля, злые шепотки в спину и одиночество, когда слезы возможны только наедине с подушкой в своей комнате.

— Не может быть! — воскликнула я. — На всех портретах королева улыбается. Да, вероятно, случаются мелкие стычки, но они есть во всех семьях.

— Ни в коем случае не вру, — усмехнулся мэтр Шарль. — Корона на голове и холодная постель — вот и все преимущества статуса королевы.

— Неужели королева не может позвать слуг, чтобы те затопили камин перед сном и нагрели простыни? — удивленно спросила, вызвав у учителя смешок. — Что?

— Королева необыкновенная, мадемуазель Эвон! Добрая, чуткая, ранимая и безмерно одинокая.

— Возможно, она слишком идеализировала брак и ждала любви, а надо было лишь построить крепкую дружбу?

— Она мечтала стать королевой, дитя мое, принести пользу стране и людям. Ей хотелось немного внимания и восхищения в глазах своих подданных, а получила… Впрочем, не важно. Это не ваш путь, мадемуазель, вы зачахнете в пыльных коридорах дворца от одиночества сердца. Сломаетесь под гнетом интриг двора. Подруги выйдут замуж и заведут детей, а вы останетесь один на один со смешками фрейлин и бутылкой вина.

Я нахмурилась, ничего не понимая. Куда могут деться Аврора и Армель? Если они выйдут замуж за фаворитов, а я за дофина, мы всегда будем рядом. И вино. Вино совсем невкусное. Я пробовала. Зачем мне оставаться наедине с ним?

— Может, ей просто стоило завести друга?