Что мешало Ханту не тащить меня сразу во дворец, а попытаться познакомиться поближе в неформальной обстановке? Устроить путешествие в начале нашего приезда? Нашел же он сейчас время, отложил все дела. Конечно – появилась угроза потери пары и барс встрепенулся, а раньше и желания не было! Я просто не собиралась больше доверять ему, а спокойствие, которое испытывала рядом с ним, внутренне воспринимала в штыки.

Мы летели в горы, когда мне позвонила Даша. Теперь мы часто созванивались. Услышав о путешествии, она очень обрадовалась за меня и часто звонила узнать, где мы побывали. Как-то предложила присоединиться к нам вместе с Камияром, но я дала понять, что это не очень хорошая идея.

– Ты почему в шубе?! – были первые слова сестры. Смотрела она на меня круглыми глазами.

– В горы летим, – весело улыбнулась я и развернула диск, показывая заснеженные вершины. Сегодня мне пришла идея покорить горную вершину. Ну и что, что подлетим по воздуху, зато я там побываю!

В разговоре с Дашей я бодрилась и постоянно старалась демонстрировать хорошее настроение. Если та и замечала мой усталый вид, всегда можно было отшутиться, что долго гуляли. Временами я видела в глазах сестры сомнение и беспокойство, но старалась их развеять и ни в чем не признавалась. Зачем расстраивать раньше времени? Я хотела, чтобы Даша была счастлива, а Камияр стал ей поддержкой. Сестра всю жизнь заботилась обо мне, пусть теперь поживет для себя. Они сами недавно поженились, и не стоило портить счастливым людям жизнь моими проблемами.

Мы перекинулись парой слов и попрощались. Марр сидел рядом, и потому разговор шел на общие темы, но даже без него я никогда не расспрашивала Дашу о Камияре. Эту страницу жизни я перевернула, как только он стал ее мужем.

– Твоя сестра до сих пор не знает о твоем решении или ты его изменила?

Барс заговорил со мной об этом впервые после нашего отъезда из дворца.

– Не хочу ее беспокоить. Их брак настоящий. Какой смысл портить им медовый месяц? – немного настороженно ответила я. Скажи Хант правду Дарье, и она сама придушит меня до ритуала.

– Ты довольно спокойно восприняла их брак, – слишком безразличным тоном заметил барс.

– Почему нет? По крайней мере, это ее единственный кавалер из всех, которого я одобряю, – хмыкнула я и отвернулась.

Марр немного помолчал, а потом произнес:

– Наш брак тоже настоящий. Дай нам шанс.

Я не стала сразу отвечать, а медленно повернула голову и посмотрела на барса.

– А у меня будет потом шанс уйти от вас, если я решу, что так жить не хочу? – И он стиснул зубы, заиграв желваками. – Или притяжение между шатхами посадит меня на короткий поводок рядом с вами?

– Я сделаю все, чтобы тебе было хорошо со мной.

Ага, вот и ответ! Ровно до принятия шатхи, а потом даже стараться не надо будет, я уже никуда не денусь.

– Я вам не верю. Вы так же говорили, что дадите мне время, и лишь забрали его.

– И ты теперь наказываешь меня, позволяя наблюдать за своими мучениями, но не давая их облегчить? Думаешь, я не жалею каждый этот проклятый день, наблюдая, как тебе становится хуже?

– Сопровождать меня было вашим решением. И месть вам… считаете, что мне больше нечем заняться? Я хочу получить хоть какое-то удовольствие от жизни и яркие впечатления. Да я вообще в отпуск ехала, когда вы меня с поезда сняли! Считайте, что компенсирую себе испорченный отдых.

– Тогда почему не позволяешь себе помочь?

– Не хочу, чтобы вы ко мне прикасались.

Я отвернулась от его требовательного взгляда.

– Эля… я буду просить прощения всю оставшуюся жизнь… только не уходи.

– Хочу к той вершине! – указала я на самую высокую, игнорируя последние слова.

Пока летели, осадок от неприятного разговора прошел. Я с самого начала говорила, что не хочу подселения шатхи, и не моя вина, что Хант не желал этого слышать. Умирать совсем не хочется, но и принимать в себя зверюгу, которая изменит мои вкусовые пристрастия, мои привязанности и, возможно, всю мою личность, я не собиралась.

А в горах было здорово! Есть что-то в них такое величественное, завораживающее – просто дух захватывает. Мы поднялись на самую вершину, и с высоты казалось – весь мир лежит у наших ног. Невыносимо захотелось сделать что-нибудь безумное. Закричать там во все горло или попрыгать на вершине, оставляя свои следы на нетронутом снегу, над которым мы зависли.

– Давайте выйдем, – попросила я барса.

– Эля, здесь снег. У тебя нет теплой обуви, замерзнешь.

Как всегда, Хант был благоразумен, но мне хотелось хоть что-то сделать.

– Откройте дверь. Дайте хоть снега зачерпну, – попросила его. Просто не верилось, что там внизу лето, а здесь зима.

– Я сам, – ответил барс и открыл дверь со своей стороны.

В нас ударил сильный порыв холодного ветра, который не чувствовался до этого, моментально выстуживая кабину и унося тепло. Хант наклонился вниз за снегом, а я перегнулась к нему – хотя бы посмотреть поближе. Из-за моего резкого движения летательный аппарат накренился, и не держащийся ни за что барс кубарем полетел вниз, уходя с головой в снег.

Ой, я и не знала, что здесь так глубоко! На панели управления что-то запищало, и кабина выровнялась.

– Марр! – закричала я, испугавшись.

Тут возникла рука, уцепившаяся за край платформы, и сильным броском барс подтянулся, забрасывая свое тело в кабину. Он был весь в снегу – на лице, в волосах, на одежде. Сам же такой взъерошенный и смешной, что я захихикала. В них и правда есть что-то кошачье. Он как кот сковырнулся в сугроб и потом оттуда вылез весь недовольный и потрепанный.

На меня посмотрели таким взглядом, что я просто зашлась от смеха. Протянув руку и сняв снег с его плеча, произнесла, давясь от хохота:

– Я просила достать мне снега, а вы притащили целого снеговика!

– Эля, не надо смеяться.

– А то что? – насмешливо спросила я.

– Иначе у меня возникнет желание понырять еще в этом снегу, лишь бы ты улыбалась.

– Не надо. Второй раз вряд ли получится так смешно, – ответила я, почему-то смутившись от той серьезности, с какой он это сказал.

Вечером мне стало плохо. После нашего возвращения я пораньше ушла к себе и заснула. Проснулась оттого, что болело горло и я вся горела. Вообще было странное состояние. Снаружи пылала, а внутри как будто был лед. Очень сильно болела голова. Еле встав с постели, я сделала несколько шагов и упала. От слабости закружилась голова. Наверное, потеряла на некоторое время сознание. Как в бреду помню суету вокруг, меня куда-то несут, а потом темнота.

Очнулась на следующий день. Впервые за долгое время меня не морозило и чувствовала себя хорошо. Так и хотелось понежиться и насладиться тем, что ничего не болит, но я быстро пришла в себя и осознала, что лежу на мужчине. Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, чьи руки меня обнимают.