К 17.35 эскадра Каннингхэма находилась всего в 25 милях от побережья Калабрии. Поскольку никакой надежды возобновить сражение с противником до того как он достигнет Мессинского пролива не оставалось, англичане взяли курс на юг, к Мальте. Комендант Мальты получил сообщение задержать выход конвоев в Александрию. Однако узнав, что флот вступил в сражение, он мудро рассудил, что итальянцам некогда будет гоняться за конвоями, и поздним вечером 9 июля отправил быстроходный конвой из 3 лайнеров с эвакуированными в сопровождении 4 эсминцев.

Утром 11 июля флот подошел к Мальте, после чего его соединения разделились. Командующий на «Уорспайте» с 4 эсминцами немедленно ушел в Александрию, поскольку ему нужно было обязательно принять участие в важном совещании командующих британскими вооруженными силами на Ближнем Востоке в Каире. Остальные корабли под командованием контр-адмирала Придхэм-Уиппелла двинулись обходным маршрутом, сопровождая конвой тихоходных транспортов. На пути в Александрию английские корабли вновь подверглись нещадным бомбежкам. Все внимание итальянцев было приковано к военному флоту тихоходному конвою. В результате они полностью «проморгали» быстроходный конвой, вывозивший с Мальты людей. Это обстоятельство очень порадовало Каннингхэма, поскольку на одном из кораблей находились его жена и две племянницы. Конвой благополучно прибыл в Александрию в 9.00 13 июля. «Уорспайт» пришел за три часа до этого.

Каннингхэм поселил жену и племянниц на квартире в 6 милях от Александрии, откуда они могли только слышать разрывы бомб и стрельбу зениток во время налетов на город. Надо заметить, что итальянская авиация упорно бомбила только александрийский порт. Когда же на Средиземном море появились эскадрильи Люфтваффе, они нещадно бомбили весь город, особенно арабские кварталы, густо населенные местными жителями. В первые месяцы войны с Италией ПВО Александрии оставляла желать много лучшего. Адмирал Тови вспоминал, как во время одного из ночных налетов какая-то зенитная пушка на берегу дала длинную очередь трассирующими снарядами, которая прошла абсолютно горизонтально, прямо над палубой «Уорспайта». В ответ на немой вопрос командующего один из офицеров штаба пояснил, что египетский зенитный расчет, по всей видимости, хочет таким способом поднять англичанам боевой дух. Каннингхэм хмыкнул и раздраженно проговорил: «Моему моральному духу от этого мало пользы. Если так пойдет и дальше, то мне, пожалуй, придется носить сковороду на заднице».

По прибытии в Александрию Каннингхэм составил подробное послание первому морскому лорду с разбором сражения у Калабрии и сделанными из него выводами. Одна из наиболее серьезных проблем заключалась в том. что из 3 престарелых линкоров Средиземноморского флота только «Уорспайт» прошел капитальную модернизацию и потому оказался единственным крупным кораблем, способным вести сражение на дистанции, с которой итальянские линкоры и крейсеры с 8-дюймовыми орудиями накрывали английские корабли совершенно свободно. Ни «Малайя», ни «Ройял Соверен» в ходе сражения не смогли накрыть цель. Каннингхэм просил прислать «хотя бы еще один корабль, способный вести бой на хорошей дистанции». Он также указал на нежелательность участия не модернизированных линкоров в дневных сражениях с флотом противника вблизи его берегов по причине господства в воздухе вражеской авиации. В связи с последним обстоятельством флот нуждался в современном авианосце с бронированной палубой типа «Илластриес», а также в крейсерах ПВО типа «Карлисл». Престарелый «Игл» имел на борту всего 22 самолета, и среди них ни одного истребителя.

Наконец, 9 июля 4 легким крейсерам Тови пришлось сражаться против 6 или 7 крейсеров с 8-дюймовыми орудиями, не считая 4 или 5 легких крейсеров. Поэтому желательно заполучить хотя бы 2 тяжелых крейсера на Средиземном море. Каннингхэм писал, что он предпочел бы «Йорк» и «Экзетер», которые имели водоизмещение по 8.400 т., скорость хода — 32 узла, и были вооружены шестью 8-дюймовыми пушками.

По сравнению с этим почти что пессимистическим донесением, сообщения пропаганды противника о сражении у Калабрии выглядели полной противоположностью. Итальянское радио в специальном выпуске новостей 10 июля объявило: «9 июля наш самолет и подводные лодки обнаружили в восточной части Средиземного моря три группы боевых кораблей противника, шедших в западном направлении. В результате энергичных атак нашей авиации несколько вражеских кораблей получили попадания, вызвавшие пожары. Один из них затонул». Несколько дней спустя английские матросы в Александрии громко хохотали над добытой где-то итальянской газетой. На первой странице красовалась большая фотография, запечатлевшая «Ройял Соверен». Старый дредноут изрыгал из трубы клубы черного дыма, тщетно пытаясь нагнать ушедшую далеко вперед эскадру. Подпись под фотографией гласила: «Горящий британский линкор».

Венцом же пропагандистских усилий держав Оси стал официальный бюллетень, зачитанный по Римскому и Берлинскому радио: «Победоносное морское сражение близ берегов Италии является крупнейшей морской битвой войны и, возможно, самым решающим боем на море всех времен, достойным стоять в одном ряду с величайшими достижениями Венецианской и Генуэзской республик, выметших варваров с континентальных морей. Отныне „Маре Нострум“ есть не риторическое выражение, но свершившийся факт. Британскому господству на Средиземном море положен конец».

Вскоре англичане преподали итальянскому флоту очередной урок морального превосходства. 18 июля небольшая эскадра, состоявшая из легкого крейсера «Сидней», под командованием капитана I ранга Дж. Коллинза, и 5 эсминцев 2-й флотилии, вышла из Александрии в Эгейское море для операций против итальянского судоходства в районе Додеканезских островов. По прибытии в район боевых операций английские корабля разделились. «Сидней» в сопровождении одного эсминца направился к побережью Греции в надежде повстречать там итальянские пароходы. 4 эсминца под командованием капитана III ранга Г.А.Николсона занялись поиском подводных лодок вдоль северного берега Крита.

На рассвете следующего дня эсминцы Николсона, находившиеся у северо-западной оконечности Крита, обнаружили два итальянских легких крейсера, идущих с запада. Они послали сообщение «Сиднею», находившемуся всего в 45 милях к северу, и стали поспешно уходить навстречу своему крейсеру. Итальянские крейсеры «Джиовани делла Банде Нере» и «Бартолмео Коллеони» немедленно погнались за ними на полной скорости, открыв по английским эсминцам интенсивный огонь. «Сидней» немедленно повернул им навстречу, увеличив ход до полного.

Каннингхэм, получавший их радиограммы в Александрии, «сидел как на иголках». Командующий переживал, что итальянские корабли могут оказаться тяжелыми крейсерами, и тогда «Сиднею» с эсминцами придет верный конец. Но даже в реальности техническое соотношение сил обстояло для англичан не лучшим образом. Итальянские крейсеры были практически идентичны «Сиднею» по водоизмещению (7500 т.) и вооружению (восемь 152 мм орудий в 4 башнях) и превосходили его по скорости хода (36,5 узлов против 32уз лов). После сообщения диспозиции на 2 часа воцарилось мертвое радиомолчание.

Несмотря на двукратное превосходство против ника в артиллерии, «Сидней» без колебаний вступили в бой с двумя итальянскими крейсерами. После продолжительной артиллерийской дуэли «Бартолмео Коллеони» получил попадание в машинное отделение и остановился намертво. «Сидней» погнался за вторым крейсером, но тот, пользуясь преимуществом в скорости, сумел оторваться. К тому же английские корабли расстреляли почти весь боезапас. Эсминцы добили «Коллеони» торпедами и принялись вылавливать из воды утопающих. В общей сложности они подобрали 545 матросов и офицеров. Итальянские самолеты, заставшие их за этим занятием, отбомбились по ним без колебаний Но безрезультатно. За этот блестящий бой, показавший блестящую боевую выучку австралийского экипажа, Коллинза представили к Ордену Бани, а Николсон получил наградную планку к своему ордену «За Отличную Службу».