Испанцы, не имея в этой зоне каких-либо значительных сил, ничего существенного против активности русских в Новом Альбионе предпринять не могли, а их поползновения умело парировал тот же Кусков. Испанцы, хотя и присутствовали в Верхней Калифорнии, были тоже вялы и не деятельны.

Серьёзные каверзы могли строить и строили англосаксы — они начали заселять устье реки Колумбия, много севернее будущего Форт-Росса. Со временем янки могли блокировать коммуникации и вредить торговле РАК, и здесь нужны были не дипломатические ухищрения, а корабельные пушки и государственная линия, подкреплённая не только русской военной сталью, но и русским казённым золотом.

Ни того, ни того проект Русской Калифорнии от верховной власти не получил, и в отчёте директоров РАК собранию акционеров от 1 февраля 1812 года было сообщено, что сам Баранов «…отправил вторично экспедицию, под управлением прежняго же начальника коммерции советника Кускова».

15 МАРТА 1812 года компанейская шхуна, носившая вполне подходящее имя «Чириков», достигла залива Бодега в Верхней Калифорнии, и приказчик РАК Слободчиков с десятью алеутами и штурманским учеником Кондаковым начали изучать территорию между заливом Бодега и рекой Славянкой (теперь это Рашн-ривер). В итоге было решено основать колонию в 15 верстах выше устья Славянки в бухте с координатами 38° 33´ северной широты и 123° 15´ западной долготы.

Крепость была заложена 15 мая 1812 года, и к концу лета небольшая колония уже получила ограду с двумя бастионами и первые жилища. Русский флаг над Форт-Россом по прочтении молитв был поднят в день тезоименитства Александра I — 30 августа (11 сентября) 1812 года, под ружейную и пушечную пальбу. А за два дня до этого, 9 сентября, под Москвой загремели пушки Бородинского сражения. О «дне Бородина» Баранов и Кусков, естественно, не знали. Но о разразившейся над Россией военной грозе были осведомлены. В архивных документах записано, что крепость была названа Россом «по вынутому жребию, положенному перед иконой Святителя». Однако, скорее всего, это было лишь позднейшим дополнительным обоснованием сделанного выбора — две главные тогдашние фигуры Русской Америки наверняка заранее решили дать своему новому детищу имя гордое, звучное и победное.

Со временем Кусков заключил с вождём местных индейцев договор, по которому земли Калифорнии уступались России, а сами индейцы поступали в российское подданство. 22 сентября 1817 года капитан компанейского судна «Кутузов», офицер российского военно-морского флота Леонтий Гагемейстер встретился с вождями и особым протоколом уже на бумаге зафиксировал от имени РАК ранее совершённую договорённость. Юридически она была явно более состоятельной, чем знаменитая продажа ирокезами за несколько бутылок виски в 1625 году острова Манхэттен голландцам, заложившим там Новый Амстердам, ставший с 1664 года Нью-Йорком.

Зона Форт-Росса оказывалась своего рода российским «анклавом», но окружённым на протяжении добрых десяти лет территорией не иностранного государства, а, фактически, ничейными пространствами. Лишь со второй половины 1810-х годов Испания смогла организовать противодействие русскому «калифорнийскому» проекту. Чтобы не допустить русских к заливу Сан-Франциско, испанцы основали к северу от него миссии Сан-Рафаэль — в 1817 году и Сан-Франциско Солано — в 1823 году, а это блокировало расширение российских владений и осложнило развитие Форт-Росса.

Особенно привлекателен был огромный залив Сан-Франциско — одна из лучших естественных гаваней в мире. Вход в него со стороны океана возможен лишь через узкий пролив Золотые Ворота. На прикрывающем залив с юга холмистом полуостровке в 1776 году испанцы основали укреплённое поселение (Президио), ставшее административным центром военного округа Сан-Франциско, и миссию Сан-Франциско де Асис. В этом же районе находилась торговая стоянка Йерба-Буэна.

История Верхней Калифорнии ко времени появления там Кускова насчитывала более двух с половиной веков, но богатой не была. Первым исследователем Верхней (Северной) Калифорнии стал испанец Х.Р. Кабрильо, открывший в 1542 году залив Сан-Диего и Монтерей. Но даже Монтерей — это существенно южнее залива Сан-Франциско. В 1579 году английский пират и мореплаватель Дрейк объявил Калифорнию британским владением Новый Альбион, однако осваивать эти широты англичане не пожелали, как, впрочем, и испанцы. Двигаться от южного побережья Тихого океана на север испанцев вынудило появление в зоне Верхней Калифорнии русских промышленников, добиравшихся сюда от Охотска, Камчатки и Алеут. Спешное основание крепости на входе в залив Сан-Франциско и стало первой реакцией Испании на русское присутствие здесь — тогда ещё не частое и не оседлое.

Основание Форт-Росса было воспринято испанцами нервно, однако если бы сразу после Отечественной войны 1812 года Россия предприняла решительные действия в Калифорнии, то конечная судьба Форт-Росса была бы иной. Он, скорее всего, в итоге оказался бы окружённым владениями США, но сохранил бы официальное положение российского анклава.

А могло быть и вообще иначе — коль уж американский адмирал Ван Дёрс считал позднее, что действия Резанова, останься он жив, могли бы сделать Калифорнию не американской, а русской. Если Ван Дёрсом так расценивались возможности Резанова — всего лишь потенциальные, то уж реальные-то действия Баранова и Кускова — если бы они были поддержаны в Петербурге императором Александром и высшими сановниками, могли тем более закрепить Верхнюю Калифорнию за Россией. Собственно, можно было не допустить на тихоокеанское побережье между Форт-Россом и архипелагом Александра и янки. Тот же Орегон мог стать не американским, а русским.

Изгнав Наполеона из пределов Отечества, Александр вполне мог бы этим и ограничиться — что и предлагал Кутузов. Российский же император предпринял европейский поход, где Россия израсходовала те материальные, финансовые и человеческие ресурсы, которые — если бы они были ориентированы на Русскую Америку и Русскую Калифорнию — могли бы уже к началу 1820-х годов полностью изменить тихоокеанскую геополитическую ситуацию. Однако шанс был бездарно и недальновидно упущен.

Много позднее, в 1833 году, в Форт-Россе появились три большие русские фермы: рядом с крепостью — ранчо Василия Хлебникова, к югу от устья реки Славянки — ранчо Петра Степановича Костромитинова, агента РАК и правителя Форт-Росса с 1829 по 1836 год. (В 1850-е годы этот «великоустюжский купеческий сын» занимал должность русского вице-консула в Сан-Франциско.) В пяти милях к северу от залива Бодега имелось также ранчо помощника Костромитинова — дипломированного агронома Егора Черных. Но это ничего не меняло по существу — Форт-Росс не развивался как перспективная российская территория.

Если же говорить о Кускове, о его итоговом значении и роли, то надо сказать, что он, вне сомнений, на протяжении добрых тридцати лет был не только ближайшим сподвижником Баранова, но и вполне самостоятельной крупной фигурой в Русской Америке, особенно ярко проявив себя в деле «калифорнийского» закрепления России. 3 октября 1820 года новый Главный правитель русских колоний на Аляске капитан-лейтенант М.И. Муравьёв писал правителю крепости и селения Росс: «Вы первый камень заложили в Альбионе, и покамест им Росс будет существовать в Калифорнии».