Пиво пеной заходило от нюхательного табака.

— Ну, старик, давай пей! Я от тебя выпил — и ты от меня пей!

Старик выпил полкружки пива, всей компании было диво: у старика сделалось в глазах зелено. Солдат говорит:

— Не пей по рюмке вино, а помешай да выпей остатки пива!

Старик пьет остатки, а на дне в кружке не сладко.

Через полчаса тут время повалился старик на стену. Удивилась вся компания: "Вот сошлись, брат, два колдуна! Солдат, верно, больше знает!"

Потащили старика; вытащив на двор — и старик тут без ума: он напился и вина. Старик валяется на дворе:

— Дайте помощь вы мне: сердце у меня давит.[60]

ВЕСЕЛЫЙ

ЖИЛ-БЫЛ Веселый. Все он гулял везде по селам. Все на него говорят, что бы где ни потерялось; а он сном этого дела не знает. Берет себе скрипочку, идет путем-дорогой.

Попадается ему навстречу волк.

— Куда, брат, ты, Веселый, идешь?

— А вот иду себе путем-дорогой.

— Возьми, брат, меня в товарищи! Где бы вот овечка потеряется, или кто украдет — все говорят, что волк задавил, а я и сном дела не знаю!

Отправляются себе путем-дорогой и играют в скрипочку. Попадается им медведь навстречу. Вот и говорит медведь:

— Куда, брат, вы пошли?

— Да вот, где чего не потерялось, все на нас говорят!

Медведь и говорит:

— Я так же: все говорят, что медведь задавил, скотина если где потерялась, а я и сном дела не знаю!

Идут путем-дорогой, играют в скрипочку. Подходят к озерине. И стоят вятские с возами: с толокном едут. Поднялась буря-ветер, сбросало их все эти воза в озерину.

Посылают (Веселый с товарищами) медведя таскать хмель в эту озерину — делать пиво. Натаскали хмелю, сделали пиво. Поставили избушку, окнами к озерине, чтобы смотреть. Сделали меру — пиво у них чтобы не убывало.

Повадилась это пиво пить (за пивом ходит к ним) Яга-баба. Стало у них это пиво убывать; поглядят по мере: пива мало; в озерине убывает много.

Первую ночь посылают пиво караулить волка.

Волк отправляется, становится на свое место. Подходит Яга-баба с ведрами на коромысле.

— Ты куда идешь?

— За пивом. Тебе какое дело? — Сбрасывает ведра с коромысла; давай этого волка коромыслом лупить. Волк кое-как уполз в свою избушку.

Яга-баба напилась пива, поддела ведра и отправилась с пивом. Товарищи утром и говорят (про волка):

— Эх, как нажрался пива-то! Пьянехонек лежит!

— Айдате-ка сходите, узнайте, как достается пиво-то!

На другую ночь достается медведю пиво караулить идти. Время приближается, медведь отправляется. Стал на свое место. Приходит Яга-баба.

— Тебе что нужно?

Сгребла, бросила ведра, взяла коромысло, начинает медведя лупить коромыслом. Медведь кое-как уполз в свою избушку. Яга-баба напилась пива, почерпнула ведра и отправилась с пивом.

Поутру встают товарищи и говорят:

— Эх, как нажрался пива-то! Пьянехонек лежит!

— Айдате сходите-ка сами: как достается пиво-то!

На третью ночь Веселому пришлось караулить. Веселый отправился со своей скрипочкой, становится к сосне. Подходит Яга-баба к Веселому.

— Что ты, Веселый, делаешь?

— А в скрипочку играю.

Сбрасывает Яга-баба ведра, коромысло с себя, давай плясать.

— А как бы мне, Веселый, научиться бы в скрипочку играть?

— У тебя, Яга-баба, пальцы толсты.

— А что надо им делать — сделать их потоньше?

— А вот тут стоит пенек, в пеньке-то клин: клин-то вытащить, а в дыру-то пальцы заколотить — они потоньше будут, можешь ты ими тогда играть.

Вытащили этот клин, затолкали туда пальцы: руки зажало у ней. Тут он ее и кончил. А сами стали пиво пить. Тогда и узнали, как отчего дело у них происходило!

КУЗНЕЦ И ЧЕРТ

ЖИЛ-БЫЛ мужичок. Работал он в кузнице. У него была картинка прибита на стене, на этой картинке был нарисован сатана. И вот он как придет завтракать или обедать, все плюет этому сатане в глаза. Этот сатана послал своего чертенка:

— Иди, наймись к нему в работники!

Он пришел к нему и говорит:

— Дядюшка, возьми меня работать: я у тебя проработаю год даром, только научи!

Он сказал:

— Айда!

Этот чертенок год проработал, два проработал, потом в воскресенье вышел за ворота и стоит. Идет старичок. Он окликнул его:

— Дедушка, охота молоденькому быть?

— Э, да уж какое мне молодечество?

— А если охота, так айда перелажу!

А это пришел его сатана.

— Все равно умирать-то! Айда!

Этот чертенок скричал своего хозяина; принесли угля в кузницу, разожгли горн; заставил хозяин дуть. Положили этого старика на горн. Хозяин дует, этот работник его — этого старика — поворачивает на горне. Старик все моложе и моложе, выскочил из горна — такой ли молодец!

Этот работник спрашивает:

— Старуха-то у тебя есть?

— Есть.

— Веди. Переделаем и ее!

Он сбегал, привел. Переделали старуху. Тоже такая ли молоденькая вышла!

А у этого хозяина баба была страшная. Он и говорит:

— Давай мне бабу переладим!

Этот работник говорит:

— Давай!

Этот мужик побежал за бабой. Баба ревет, не идет. Он ее силой взял в береме и притащил. Взвалил ее на горн и давай дуть. Хозяин дует, работник переворачивает. И сожгли ее всю. Хозяин посмотрел, что баба сгорела. Чертенок ему и говорит:

— Вот! — говорит, — станешь моему сатане в глаза плевать? — Сам отправился.

Этого мужика на суд. И присудили его на виселицу.

Этот чертенок пришел к нему:

— Не тужи! Я тебя выручу.

Когда повесили его на виселицу, этот чертенок три раза переел петлю, и мужика отпустили.

КРИВАЯ ВЕДЬМА.

ЖИЛ-БЫЛ мужик. Семьи у него не было. Задумал он жениться. Женился, да женато попала ему кривая и весьма ленивая. Заставляет он ее работать, а она ни с места, и знать мужа не хочет. Ни обеда ему не состряпает, ни одежды не сделает, а так живет даром. Раз как-то и говорит мужик:

— Ты бы, жена, хоть пряла.

— Ладно, — отвечает жена, — стану прясть, только сходи в лес да изготовь мне мотовило.

Обрадовался мужик, что жена работать захотела, живо пошел в лес. Только жена — откуда и прыть у нее тут взялась — опередила мужика, объезжала его другой дорогой и притаилась за деревом. Мужик пришел в лес, выбрал лесину и стал ее рубить, да едва