свою руку в его.

Действия снова повторяются: мы движемся в центр зала, после чего рука мистера Сая ложится чуть выше моей талии, едва касаясь оголённой кожи, поскольку вырез на спине довольно открытый.

Моё сердце на миг замирает, но я тут же беру себя в руки.

В принципе, это даже не удивительно, что моя реакция столь…как бы это выразиться?.. Чувствительная, чрезмерно-восприимчивая?.. Ведь все условности и наши разногласия не отменяют того, что наш декан является видным, красивым и сильным мужчиной, о котором мечтает каждая девушка. Но проблема в том, что порой внешние качества затмевают внутренние, и мы невольно теряем голову. А это недопустимо! Совершенно недопустимо…

«Так, Вика, соберись!» — мелькает мысль.

— Кстати, прекрасно выглядите, — слова мужчины вырывают меня из собственных мыслей, заставляя посмотреть на него.

— Вы тоже, ничего, — холодно подмечаю я, отдав дань банальной вежливости. Но он вдруг улыбается, а затем с лёгкостью крутит меня, после чего наши взгляды снова встречаются.

Движения вновь становятся плавными, и мы продолжили вальсировать по залу, глядя друг на друга. На очередном шагу я неуклюже наступаю мужчине на ногу. Причём наступаю не слабо так. И да, признаюсь, наступаю специально, чтобы не повадно было! Но вместо ожидаемого мной возмущения, его губы растягиваются в усмешке, после чего он качает головой так, словно я ребёнок, которого отругать даже жалко.

Нет, ну что это за отношение!?

Я ему, что пятнадцатилетняя дурочка, над которой можно вечно издеваться?!  В особенности указывать на то, где именно мне есть место, а где нет!?

Вздор!

— Не расстраивайтесь, мистер Сай. Уверена, будь на месте принца кто-то другой, вы бы одержали победу, — колко подмечаю я, в отместку пытаясь ущемить его эго.

Надо сказать, это того стоит. Поскольку его лицо из надменного и самодовольного становится хмурым и рассерженным, а это значит…  Я его задела!

Да. Так не делают. И это довольно некрасиво…

Но не всё же ему меня обижать, в конце то концов! Пусть хоть немного смахнёт с себя эту спесь!

— А с чего вы взяли, что я расстроен? — На его лице неожиданно снова расцветает улыбка самодовольного болвана, что бесит меня неимоверно, поскольку такой тип людей я очень хорошо знаю, ведь на Земле таких индивидов полно! — Мой проигрыш вовсе не означает поражение. Я лишь не дал принцу проиграть, дабы он не упал в глазах своих подданных.

— То есть вы ему поддались?! — удивлённо восклицаю я, а затем смотрю по сторонам, дабы нас никто не услышал.

Мужчина молча кивает, продолжая вести меня в танце, поскольку за разговором я и правда начала путать шаги, от чего периодически наступаю ему на ноги. Но, признаюсь, он и впрямь держится достойно.

Хм. Прям непробиваемый!

Несколько секунд я обдумываю его ответ, после чего выдаю:

— Хм. Но кто сказал, что Ториан не поддавался вам? Возможно, в какой-то момент вы просто отвлеклись, а потому не успели отразить его поражение. Вот и все.

— Первое правило некромантов: довольствоваться фактами, а не своими домыслами, Золотарёва.

— Что? Серьёзно? — Я удивлённо смотрю на него. — Даже тогда, когда мы танцуем, вы поучаете меня?

— Я ваш декан и куратор в одном флаконе.

— О-о-о, да… Интересно только, где я так согрешила, что мне достался такой мучитель и академия смерти в довесок…— бормочу я вслух, но достаточно тихо, чтобы мужчина не услышал. Но…у него похоже идеальный слух, чтоб его! Поскольку он, усмехнувшись, произносит:

— Вы ещё не видели в своей жизни людей, которых в действительности можно назвать мучителями, Виктория.

— А вы значит видели? — Я заинтересованно заглядываю в синие глаза, но в танце вновь подходит момент кружения.

Шаг - поворот - кружение - поворот и я, упираясь руками в его грудь.

Он аккуратно подхватывает меня, а затем поднимает в воздух. Все пары замирают на долю секунд. Я вижу, как над моей головой сияют огоньки, которые кажутся так близко, словно стоит только поднять руку и можно смело коснуться их.

Я опускаю взгляд и вижу горящие глаза своего декана. Именно в эту секунду, когда ты смотришь в зеркало души, когда ты видишь больше, нежели можешь увидеть в начале, сердце начинает биться сильней. Создаётся ощущение невидимой магии, что витает вокруг вас, очаровывая.

Однако каждый миг не может длиться вечно. Поэтому и эта волшебная вспышка улетучивается в прошлое, оставив в моей памяти новое воспоминание и волшебный след в сердце.

Мужчина так же ловко и бережно опускает меня, поставив на место, и мы двигаемся в танце по кругу за остальными.

— Я многое повидал, — отвечает он наконец на мой вопрос.

— Сколько же тогда вам лет? — насмешливо спрашиваю я, не скрывая своего любопытства.

— А сколько дадите? — Он игриво заламывает бровь, в упор посмотрев на меня.

— Боюсь, что после моего ответа, меня тут же выставят из академии за несоблюдение субординации и оскорбление должностного лица.

— М-м, даже так. — Его губы растягиваются в лёгкой усмешке. — Что ж, уверяю вас, чтобы вы не сказали, обещаю не выставлять вас из академии.

— Что ж… вы сами напросились. — Я киваю, приготовившись высказать свои мысли. — Глядя на вашу внешность, я бы могла смело сказать, что вам около двадцати с чем-то. Но, если бы я не видела вас, а лишь слышала, то судя по вашей чопорности, грубости, бесчувственности и ворчанию, смело сказала бы, что вы пожилой человек с неудавшейся жизнью. Но, так как я не знаю местных возрастных рамок или как это у вас называется, то затрудняюсь с как таковым ответом.

Я прямо смотрю в глаза мужчины, принимая этот вызов и возможные последствия, поскольку значительно перехожу здешние рамки.

Даже тот факт, что этот человек является моим деканом, уже говорит о том, что следует помалкивать и не высовываться. Но поскольку я личность достаточно прямолинейная и эмоциональная, то ни того, ни другого у меня не получается выполнять в полной мере, от чего в жизни моей большинство проблем.

После моих слов распознать какие-либо эмоции мужчины довольно сложно. Его лицо остается непроницаемым. Однако через какое-то мгновение он и вовсе отводит взгляд. Я же замечаю, как его губ касается мимолётная улыбка.

Музыка прекращается.

Танец заканчивается слишком быстро, как мне кажется, и мы останавливаемся. В той же манере делаем поклон, после чего мужчина резко срывается с места