– Что ты, Арес, немало! Много даже, – отверг беспочвенные обвинения Виктор. – Просто еще не привык к этому. Забочусь ведь о благе… в отсутствие инструкций.

– В отсутствие инструкций? – зловеще переспросил бог войны. – Значит, план будет таким. Ты осваиваешь вот эту свою дубинку. Потом находишь того, кто ее сделал, и бросаешь в огонь обоих. Постарайся, чтобы кузнец помучился. Затем изготавливаешь мне статую и принимаешь участие в какой-нибудь войне или турнире. Турнир даже лучше. Мне нужны силы для того, чтобы незаметно проникнуть на местный Олимп или что тут у них вместо него.

«Ну вот и программа, господин Керенский. Пункт с кузнецом пропускаем из человеколюбивых соображений… но с остальным-то что делать?»

– А… сторонники нам еще не нужны? – Эта мысль давно волновала Виктора. Он опасался того, что если с ним что-нибудь случится, то и будущее Ареса окажется под вопросом. С другой стороны, если даже Антипов погибнет, а бог войны наберет силу, то, может быть, потом сумеет вернуть к жизни своего первого жреца? Но, к сожалению, предусмотрительный Виктор даже приблизительно не представлял себе хода мыслей древнего бога.

– Не нужны, – отрезал Арес. – Рано. Я в тебя уже столько вложил, что если ты не справишься сам, то мой долг – умереть от позора. Сторонники потом будут. Иди. Сражайся. Побеждай!

С этим жизнеутверждающим напутствием Виктор отбыл, все более и более сожалея о том, что ему не достался какой-нибудь другой бог. Более мирный, рассудительный, с реалистичным взглядом на происходящее, а не кровожадный маньяк, требующий невозможного. Как «побеждай»? Кого «побеждай»? Антипов только начал учиться, и, по его расчетам, предстояло пройти долгий путь, прежде чем удастся достичь хоть какого-то мастерства.

Вернувшись в замок, Виктор опять немного потренировался в рубке, а потом посетил лекаря. Тот не очень сильно удивился появлению Ролта, потому что слухи о выздоровлении докатились до каждого в замке. Паспес просто лишний раз уточнил, где и как нужно собирать чудесные ростки, получил развернутый и красочный ответ, а потом поинтересовался, для чего Ролту грамотность.

– Хочу стать большим военачальником, – доверчивым шепотом произнес Антипов, словно открывая огромную тайну. – А грамотность, как я слышал, для этого необходима. Нужно писать приказы, получать донесения, работать с картами…

– Ты же собирался стать певцом, – со вздохом сказал старичок.

– Одно другому не мешает, – рассудительно заметил Виктор. – Днем буду воевать, по вечерам петь, а по ночам… пожинать плоды и того и другого.

Разговор происходил в комнате, которую Антипов посещал ранее. Лекарь в своей прежней одежде сидел за столом и помешивал непонятную вязкую гадость в плошке. Борода Паспеса на каком-то этапе влезла в жидкость, поэтому ее конец слипся и стал коричневым.

– Ну что же, – опять вздохнул старик, – обучение грамоте потребует времени…

– Если слова пишутся не так, как произносятся, – быстро уточнил Виктор.

– Что? – Косматые брови лекаря сдвинулись.

– Я же умею говорить, – пояснил Антипов, – поэтому если письмо простое, то освою его быстро.

– Скажи еще, что ты знаешь правила построения фраз… – Лекарь не смог сдержать горькой иронии.

– А разве не знаю? – не понял Виктор.

– Знаешь, конечно, хотя говоришь уж слишком витиевато для лесоруба. Но пусть с этим господин барон разбирается. А от меня чего хочешь? Показать тебе буквы?

– Да, господин Паспес. Если можно. А слова пишутся так же, как произносятся?

– Большинство. На бумаге буквы записать?

– С картинками, господин Паспес.

– С картинками?

– Да. Вот вы пишете букву, а я рядом рисую картинку к ней, где эта буква первая. Например, дерево, или стол, или цветок… Так и запомню.

– Ты этому где-нибудь уже учился?

– Что вы, господин Паспес. Я ведь неграмотный.

– Ну-ну, – недоверчиво произнес лекарь. После чего достал откуда-то неровный лист грубой желтой бумаги, гусиное перо и медную чернильницу.

– Когда выучишь буквы – бумагу верни, – сказал он. – Она хоть и дешевле пергамента, но завозится из Трилиа, и это бывает нечасто. Может быть, мне потом пригодится… с твоими рисунками.

– А нельзя ли мне еще какую-нибудь книгу, господин Паспес? Попроще. Для тренировок? Я тоже верну. Если, конечно, вы не хотите, чтобы я читал исключительно здесь. Помешаю ведь вам наверняка.

Лекарь подозрительно посмотрел на сына лесоруба, но затем поднялся, подошел к какому-то черному деревянному сундуку, стоящему в углу, и, покопавшись, извлек оттуда нечто потрепанное в коричневой кожаной обложке.

– Возьмешь вот эту. Она неполная, так что особой ценности не представляет. Но все равно чтобы принес назад!

– Конечно, господин Паспес.

Вскоре Виктор ушел из комнат лекаря с добычей. Алфавит оказался простым и состоял из двадцати девяти букв. Антипов полагал, что легко их выучит, потом прочитает книгу и окончательно овладеет грамотностью. Конечно, нужно еще потренировать письмо, но для этого не обязательно использовать бумагу. Достаточно даже пыльной дороги и деревянной палочки, если уж на то пошло.

«Однако уровень подозрений зашкаливает, господин Пуаро, – размышлял бывший студент по пути домой. – Старый гриб, похоже, вообще ничему уже не верит. Самое интересное, что бы я ни сделал, все только ухудшается. Моя речь, стремление стать воином, выздоровление, песни, игра на варсете… Постойте-ка, а я ведь могу уже объяснить эту игру! Скажу, что видел, как играют, а потом просто повторил движения! У меня же к повторению талант. Отличная мысль, между прочим. Теперь надо бы с Нартелом встретиться и очистить свою совесть от черного налета лжи и уверток. Ведь если кто-нибудь решит собирать против меня улики, то, кроме варсеты, и нет ничего».

Выйдя от лекаря, Виктор не сразу направился к выходу, а поднялся по лестнице и повернул налево. Там, в темно-желтой кадке около большого окна, рос розовый куст. Антипов уже давно приметил его. На этом самом кусте цвела одна-единственная красная роза. Но зато какая крупная! Бывший студент оглянулся по сторонам и, убедившись, что никто не видит, срезал ее и положил за пазуху. Ведь следовало подумать и о предстоящем свидании с Ханной.

Виктор намеревался заглянуть к менестрелю немедленно после этого, но не позволила совесть. Его неудержимо тянуло возобновить тренировки с мечом. Если бы Антипов только знал, что уже и барон полон подозрений, то побежал бы к Нартелу со всех ног, но, увы, бывший студент находился в неведении.

Бревно стояло на своем месте. С прошлого захода Виктора остались глубокие зарубки. Он попробовал наносить удары в других местах. Дело двигалось, все вроде бы получалось, но не так хорошо, как хотелось Антипову. Он знал, что с его способностями к обучению мог бы достичь большего, но, видимо, прежние навыки мешали. Виктор действительно желал забыть о том, как он владеет топором, однако умения, закрепленные годами, не давали ему свободы. Ему нужно было нанести один-единственный идеальный удар, чтобы запомнить его и потом уже повторять без проблем. Но этот удар не получался.