Виктор понял, и результатом явилось то, что спустя час он как заведенный повторял переходы из одного положения в другое, застывая на некоторое время в каждом поочередно. По его лицу струился пот, рука онемела и затекла, перед глазами появились мушки, а десятник сидел на завалинке и флегматично наблюдал за действом.

– Ты не устал, Ролт? – с заботой в голосе осведомлялся он. – Если устал, то отдохни, конечно… после заката.

– Я не устал, господин десятник, – сжав зубы, отвечал Виктор. – Нельзя ли мне еще что-нибудь показать? Кажется, переходы из одного положения в другое я уже освоил.

Бывший студент был согласен на что угодно – лишь бы сменить утомительную однообразность движений.

– Освоил или нет, будет видно завтра, – рассудительно заметил Нурия. – Не надо заставлять себя. Делай, пока идет. А завтра с утра продолжим.

Антипов хотел было еще что-нибудь ответить, но не мог. Его дыхание сбилось и вырывалось с хрипом через рот. Губы пересохли, и глоток воды представлялся недосягаемой мечтой. Зато примерно через полчаса Нурия, так и не услышав мольбы о прекращении тренировки, сжалился над новобранцем:

– Ну хорошо, Ролт, – сказал он. – Я покажу тебе, как надо перемещаться и менять стойки с каждым шагом. Если сумеешь повторить с первого раза, то молодец. Пойдем дальше. А если нет, вернемся к тому, что ты сейчас делаешь.

– Почти все движения начинаются с маленького шага вперед «щитовой» ногой, – продолжил Нурия, убедившись, что новичок с облегчением расслабился и вонзил в него внимательный взгляд, страстно желая ничего не пропустить и все точно скопировать. Десятник ни за что бы не поверил, что нормальное подражание возможно после первого же показа, но таков был его метод: он всегда предоставлял своим ученикам иллюзию выбора, чтобы они не впадали в отчаяние раньше времени. – Затем обычно следует большой шаг вперед «мечевой» ногой. Если это выполнено правильно, то резко увеличивает силу удара. Я покажу тебе простую связку: верхняя атака из положения «свечка», защита, боковая атака из положения «стрела», защита, потом опять «свечка», защита, «борона», защита, «стрела», защита.

«Охренеть», – подумал Виктор.

– Второй раз сегодня показывать не буду. Смотри! Следи за ногами!

Десятник начал быстро перемещаться вперед и назад в пределах полутора метров. Одновременно с этим он обозначал атаку мечом и тут же отступал назад. Каждый шаг поднимал пыль, которая не успевала даже толком взлететь до следующего шага. Сделав последнее движение, Нурия взглянул на новобранца и остался доволен увиденным. Брови Ролта были нахмурены, шея вытянута вперед, а на лице написано выражение: «И что, кто-нибудь это может с ходу запомнить?!»

– Повтори, – сказал десятник.

Виктор едва заметно пожал плечами. У него мелькнула мысль, что следует быть благодарным хотя бы за передышку. Он особенно не верил в успех, но принял исходную позицию, немного помедлил и шагнул…

Чем отличается ребенок от взрослого, когда пытается чему-то научиться? Понятно, что отсутствием устоявшихся навыков, которые нередко вредят и мешают освоить правильное движение, если ранее было заучено неправильное. Но самое главное – ребенок быстр в учебе, он схватывает все на лету по известным специалистам биологическим причинам. Юный организм пластичен, он создан для того, чтобы учиться. С другой стороны, ребенок еще не в состоянии полностью владеть своим телом, его координация движений оставляет желать лучшего, и это сказывается на обучении. Но если к его способностям прибавить взрослый опыт, общий, «невредный», то результат будет поразительным. И у взрослого, и у ребенка есть достоинства и недостатки, и если просто взять и объединить все достоинства, то получится нечто потрясающее. Вот Арес так и поступил. Он не стал давать Виктору ни скорости, ни силы, ни магии, а подарил способность к двигательному обучению. Качественно и стремительно. Лучше, чем это делал бы ребенок, и быстрее, чем опытный взрослый.

Итак, Виктор шагнул. А потом шагнул еще раз, и еще; его руки, сжимающие щит и меч, действовали в такт перемещениям ног. Точь-в-точь как показал Нурия. И Антипов, к своему изумлению, чувствовал, что у него получается. Он – почти точная копия десятника, не больше и не меньше. Его мышцы пытались полностью воспроизвести тот образ, который бывший студент держал в памяти. «Свечка», защита, «стрела», защита, «свечка»… вот сделан последний шаг, и Виктор остановился, тяжело дыша. Но он находился в лучшем положении, потому что десятник не дышал вообще.

И когда Антипов увидел выражение глаз наставника, то понял – получилось. Пытка по отрабатыванию положений руки с мечом вряд ли вернется за ненадобностью. Эта мысль принесла огромное облегчение, которое можно сравнить только с воздействием холодного душа после многочасового перехода по пустыне.

– Ты это умел ранее? – Нурия нашел в себе силы высказаться лишь через несколько секунд после того, как Виктор замер.

– Нет, господин десятник.

На губах сына лесоруба расцветала улыбка. Он еще не знал, что именно сделал, ему было неизвестно, что Нурия, да и любой наставник в замке отнес бы подобное копирование скорее к чуду, чем к чему-то нормальному. Но Антипов догадывался, что сделано хорошо. На совесть.

– А ну-ка повтори, – произнес Нурия.

– Хорошо, господин десятник. – Теперь Виктор был полон веры в себя.

Они закончили задолго после заката. Десятник все не мог поверить своим глазам. Он показал Ролту еще одну связку, потом еще одну, очень редкую, и с ужасом наблюдал, как сын лесоруба безупречно выполняет то, что, как считал Нурия, кроме него, не было известно никому. В конце концов десятник сдался. Он не мог понять, что происходит.

– Ролт, завтра будем осваивать рубку мечом, – хмуро пробурчал Нурия. – Связка без практики – просто танец. Посмотрим, как ты справишься.

– Хорошо, господин десятник, – с радостью откликнулся Виктор, тоже удивленный, но тем, что у него еще остались силы радоваться. Он сдал меч и щит, а потом побрел домой, еле переставляя ноги. Ныло все тело, а особенно – правая рука, которой пришлось помахать.

«Мне нужно полежать, – думал Антипов. – Совсем немного – часов десять. Но, похоже, не получится. Сколько у меня времени в запасе? Думаю, час максимум. И это все, что может позволить себе такой доблестный воин, как я. Ханна ведь будет ждать… О господин Ловелас, я раньше никогда не сомневался в собственной потенции, но сейчас меня гложут подозрения… И что случится, если она уступит моим просьбам? А не просить не смогу – я себя знаю… Но между словом и делом большая разница, которую очень тонко чувствует каждый начинающий мечник вроде меня».

Ранним утром, когда первые рассветные лучи только начинали проникать сквозь облачное небо, а воздух был свеж и безветренен, на площадке перед казармами собралась небольшая толпа. Судя по поведению этих людей, их нетерпеливым и одновременно с тем расслабленным позам, посторонний наблюдатель мог бы сказать, что ожидается представление, а толпа – это зрители. И был бы прав.