Дэймон знал, что поскольку обе сестры Арабеллы все еще находятся в свадебном путешествии, они не смогут принять участия в загородном мероприятии, которое устроила тетушка Беатрис.

Как оказалось, Арабеллу и Тесс также объединяли тесные отношения. Наблюдая за ними, Дэймон очень скоро пришел к выводу, что этих двух женщин связывает крепкая дружба. Они смеялись и весело болтали вместе с Элеонорой во время ленча, а затем, продолжая в таком же духе, отправились на пляж.

Несмотря на затянутое облаками небо и свежий ветерок, тетушка Беатрис категорически отказалась перенести запланированную экскурсию на другой день, очевидно, ожидая, что погода подчинится ее воле. Поэтому вскоре полдюжины карет уже ехали на юг в направлении моря, конечно же, во главе с виконтессой, которая сопровождала новобрачных в своем экипаже.

Когда Тесс выразила желание искупаться в море, высказав мнение, что это придаст ей сил, Элеонора согласилась с ней, а Арабелла возразила, вследствие чего возник спор по поводу целесообразности данного шага в тот момент, когда надвигается шторм.

Однако Дэймон был невероятно рад за Тесс, заметив, что она наконец-то выползает из своего панциря, в котором спряталась на целых два года, с тех пор, как потеряла своего возлюбленного. По правде, говоря, после этого печального события он ни разу не видел ее такой оживленной.

Он отметил, что Элеонора как обычно излучала радость, хотя большую часть времени практически не обращала на него никакого внимания, лишь однажды взглянув на него, когда он помог ей выйти из кареты. Она улыбнулась ему с чарующим радушием, и Дэймону на миг показалось, что он получил солнечный удар.

Однако Эль отказалась от его помощи, решив самостоятельно преодолеть каменистую тропинку над обрывом, ведущую к морю. Дэймону не оставалось ничего другого, как предложить свои услуги остальным женщинам из их компании. К тому времени, как он спустился на покрытый галькой берег, Элеонора, Тесс и Арабелла уже ушли далеко вперед, рука, об руку прогуливаясь вдоль кромки моря.

Глядя им вслед, Дэймон решил, что они представляли собой поистине живописную картину — легкий свежий ветер, дующий с моря, налетая, теребил их юбки и развевал ленточки на шляпках. Было огромным удовольствием наблюдать за тремя красавицами, которые с жадностью наслаждались своим времяпрепровождением, а также слышать их мелодичный смех, когда они, пританцовывая, спасались бегством от набегающих волн, стараясь не замочить ног.

Очевидно, на этот счет принц Лаззара придерживался похожего мнения, поскольку, поравнявшись с Дэймоном, не смог сдержать восхищения человека, умеющего ценить красоту. Тем не менее, очень скоро выражение его лица стало несколько озадаченным.

— Я не нарушаю обещания держаться на расстоянии от вашей жены, милорд, однако у вас-то не должно быть причин избегать ее. Или леди Рексхэм сама не ищет с вами встреч?

Вопрос прозвучал совсем, не вызывающе, хотя и с некоторой долей иронии, поэтому Дэймон вынужден был воздержаться от резкого ответа.

— Моя жена обожает находиться в компании подруг, ваше высочество, и я не собираюсь ограничивать ее свободу.

— Хм… — только и произнес Лаззара. А спустя минуту он с хитрым видом добавил: — По правде, говоря, я крайне изумлен. Я полагал, что, имея репутацию героя-любовника, вы знакомы с первой заповедью амурного ремесла.

— И что же это за заповедь, ваше высочество?

— Женщины хотят, чтобы их завоевывали. Вам никогда не добиться ее благосклонности, если вы будете обособленно стоять где-нибудь в сторонке.

— Так вы считаете, что мне нужно добиваться собственной жены?

— Ну, конечно же. И, похоже, искусство обольщения пригодится здесь как нельзя кстати.

Дэймон про себя лишь слегка ухмыльнулся от нелепости того, что Лаззара дает ему советы по искусству обольщения.

Однако принц был прав: необходимо поскорее переходить к решительным действиям, если он надеется раз и навсегда покончить с вынужденным воздержанием. А Дэймон очень хотел положить этому конец.

Криво усмехнувшись, Дэймон подумал, что монашеский образ жизни, пожалуй, был бы достаточно болезнен и нелеп, учитывая тот факт, что за стеной его комнаты каждую ночь спит в одиночестве его несравненная красавица жена.

Шанс изменить обстоятельства в свою пользу появился у Дэймона спустя полчаса. Он наблюдал за облаками, собирающимися над головой и предвещающими грозу, как вдруг полил дождь, срываясь с неба невероятно холодными струями.

К тому времени как гуляющие успели быстренько взобраться обратно на возвышенность мелового утеса и вскочить в ожидающие их кареты, все они безнадежно промокли, а их одежды прилипли к телу.

Дэймон оставался снаружи до тех пор, пока не сел последний пассажир. Когда он примостился рядышком с Элеонорой, она чуть слышно прошептала «спасибо», а затем, прислонившись к нему, промурлыкала ему на ухо:

— Вы промокли до нитки. — А после прибавила голосом, дрожащим от едва сдерживаемого смеха: — Совсем как в тот раз, когда я столкнула вас в фонтан.

— Если мне не изменяет память, — также тихо произнес Дэймон, — тот инцидент был намного приятнее, поскольку ему предшествовало нечто незабываемое.

Понимая, что он намекает на их первый поцелуй, Эль снова улыбнулась ему, но так, что у любого мужчины могло замереть сердце.

Она вдруг задрожала от холода, и Дэймону так сильно захотелось прижать ее к себе, согревая теплом своего тела… Однако тетушка не спускала с них зоркого ока, поэтому ему пришлось довольствоваться лишь тем, чтобы, взяв из рук возничего шерстяное одеяло, накинуть его на плечи Элеоноры.

Из-за ливня поездка домой заняла больше времени. Как только гости вернулись в Роземонт, целая армия слуг бросилась им навстречу с зонтиками в руках, тщетно пытаясь укрыть их от холода и дождя, хотя это вряд ли уже могло помочь — все продрогли до костей.

Элеонора поспешила по лестнице наверх, чтобы поскорее снять мокрую одежду. Дэймон пошел за ней более медленным шагом, но едва он переступил порог своей спальни, как ему пришла в голову мысль: раздельная постель для законных супругов — это полная нелепость, и это побудило его к решительным действиям.

Корнби, добрая душа, разжег в камине огонь, и сейчас по комнате растекалось приятное тепло.

Слуга покорно стоял, ожидая дальнейших распоряжений, но как только он помог хозяину снять мокрую одежду, Дэймон отпустил его, сказав:

— Теперь я справлюсь и без тебя. А ты лучше исполни-ка небольшое поручение.

Дэймон широкими шагами направился к маленькому письменному столу, стоящему в углу спальни, и, быстро написав записку, свернул ее вдвое.

— Вот, — произнес он, вручая письмо Корнби, — прошу, отнеси это леди Рексхэм, и потом можешь быть свободен.

— Будет сделано, милорд.

Ни один мускул не дрогнул на лице слуги, однако он выглядел очень довольным, похоже, догадавшись о том, что его хозяин намеревается завоевать свою жену.