– Ух ты! А что это ты там раскладываешь?

При виде щедрой россыпи всевозможных ножей, пил, отполированных до блеска гвоздей и клещей, сваленных в кучу, мои глаза блеснули азартом.

– Ого! Демонический пыточный набор номер четыре! Полная версия!

Тролль на мгновение оторвал взгляд от инструмента и с сомнением покосился на заерзавшую меня.

– Это же какой раритет! – благоговейно прошептала я, пожирая глазами лежащий сверху жутковатого вида нож с обсидиановой ручкой. – И наверняка сделанный по индивидуальному заказу. Он же магический! Правда, да? Правда? Ну скажи!

Под моим умоляющим взглядом тюремщик опешил.

– Скажи… – заныла я, дергаясь в путах, как припадочная. – Ну пожалуйста. Я такого в жизни еще не видела! Меня пытали чем попроще!

– Хр? – Левая бровь тролля удивленно приподнялась.

– Самым деше-о-овым, – с обидой протянула я. – И но-о-овым… А на этом кровь еще не везде обсохла. И ты – намного страшнее и жутче, чем те два полудурошных инкуба, которые пытались научить меня наслаждаться болью.

Бровь тролля взлетела еще выше.

– Ты страшный! – горячо подтвердила я, радостно ему улыбнувшись. – Хозяин правильно тебя выбрал, чтобы меня напугать, – я уже дрожу, визжу и падаю от восторга. Такая честь, такая честь… Ты же самый лучший, да? По глазам вижу! Ну скажи, лучший?

Здоровенная зеленая образина гордо надулась и, ткнув себя в грудь толстым пальцем, важно хрюкнула:

– Хр!

– Ути-ути, мой славный, – умилилась я и, окинув жарким взором гору железок на столе, снова взмолилась: – А ты мне их покажешь? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Покажи, пока никто не мешает, а то я в процессе разглядеть не успею, а мне так хочется! Целых пять лет об этом мечтала. Меня ведь с того времени больше никто и нигде… а ты – такой жуткий! Такой замечательно кошмарный! Дай насладиться, а?!

Тролль непонимающе нахмурился, а я невероятным усилием выпростала из пут левую руку и дрожащим от волнения пальцем ткнула в обсидиановую рукоятку.

– Покажи узор!

Он медленно взялся за нож и раскрыл ладонь так, чтобы я могла видеть черный камень с небольшими вкраплениями и не до конца очищенное от бурых пятен лезвие, которое совсем недавно побывало в работе.

– Какое чудо! – прошептала я, едва не прослезившись.

А тролль, удовлетворившись моим видом, положил нож на специально освобожденное место, так же медленно взялся за следующий и с любопытством уставился на мое восторженное лицо.

– О-о-о, мама моя суккубская… Какая сталь! – простонала я, страстно извиваясь в путах. – А как она, наверное, режет… у-у-у…

Тролль расплылся в понимающей улыбке и уже охотно показал мне третий нож, четвертый… Я с готовностью ахала, охала и невнятно мычала, закатывая глаза и не скрывая обуревавших меня чувств. Но когда он, разошедшись, небрежно отложил ножи и взялся за клещи, тут же встрепенулась и гаркнула:

– Стой! Туда нельзя! Не по регламенту!

Тролль вздрогнул и едва не выронил инструмент от неожиданности. А я порывисто качнулась вперед и сердито зашипела:

– Этот нож должен быть пятым справа, а не слева! Знаешь, что с тобой хозяин сделает, когда поймет, что ты ошибся?

Моего беспортошного тюремщика прошиб холодный пот. Испуганно оглядев усеянный инструментами столик, он аж посерел от мысли, что мог прогневить своего Князя, которому пришлось бы тянуться за нужным ножом в непривычное место. Молниеносно переложил нож на нужное место, а затем воровато оглянулся и украдкой вытер мокрый лоб. После чего посмотрел на меня с такой признательностью, что я успокаивающе улыбнулась и снова обвисла.

– Не боись, не сдам. Ты давай дальше показывай – там наверняка много еще интересного. Хочу все посмотреть.

Тюремщик – или все-таки палач? – окончательно успокоился и уже с большим энтузиазмом продемонстрировал мне любимые игрушки. Каждую повертел в руках, с довольным видом погладил, поурчал, заботливо протер чистой тряпочкой, за что я его отдельно поблагодарила – нечего мне под кожу всякую заразу заносить. Затем аккуратно разложил на столике, сгруппировав по выполняемым ими функциям. А когда дошел до жутковатого вида кусачек, я снова встрепенулась.

– А это для чего?

Тролль продемонстрировал мне свою лапищу и звучно щелкнул кусачками возле большого пальца.

– А-а-а… А вон то?

Он поднял такого же жутковатого вида пилу и изобразил, как отпиливает себе руку.

– А вон та спица… О, посеребренная! – со знающим видом присвистнула я. – Вот это точно круто! Мне такая в прошлый раз не досталась! А куда ее втыкают?

Тролль на мгновение задумался, после чего пожал плечами.

– Куда угодно, значит, – поняла я. – Отлично. Жаль, что она такая маленькая – я б ее предложила в самом конце использовать – один удар под подбородок, и все, прощайте, мучения жертвы.

– Хр-р! – возмущенно вскинул голову тролль.

– А что такого? Все хорошее когда-нибудь кончается. Такой добивающий удар получится, что просто загляденье!

– Хрр-р! Хр! Хр-р-р!

– Чего? – недоуменно переспросила я. – Думаешь, я не заслужу такую честь?

Тролль яростно замотал головой и что-то изобразил руками. Но когда я растерянно моргнула, нетерпеливо подхватил спицу и, приложив к своей щеке так, чтобы нижний кончик оказался вровень с подбородком, а верхний смотрел на затылок, снова начал активно жестикулировать.

– Не получится, говоришь? – задумчиво протянула я. – Слишком короткая? А ты примерь… вдруг ошибся?

Тролль негодующе фыркнул и, со скрипом отодвинув столик, шагнул ко мне, сжимая спицу в зеленой лапище. Я с готовностью повернула голову, чтобы он мог приложить спицу, нетерпеливо поерзала, пока он копался, а когда тролль отступил на шаг и торжествующе показал мне фигуру из трех пальцев, расстроенно обвисла. Но вскоре снова встрепенулась и радостно брякнула:

– Зато через глазницу точно хватит!

Палач придирчиво оглядел мою довольную физиономию и задумался. Потом почесал через фартук пузо, подошел, опять приложил инструмент и все-таки неохотно кивнул.

Я гордо вздернула подбородок.

– Вот! Это у хозяина твоего голова такая большая, что до жизненно важных центров не дотянешься. И вообще, его по-другому убивать надо – для спицы хоть какие-то мозги надо иметь, а у него там одна сплошная кость.

– Ш-ш-то?! – тихо прошипели из коридора, дверь в который осталась открытой настежь, и в камере возник взбешенный Князь. Причем в человеческом, столь же неприятном, как и демонический, облике. И точно так же изобилующий шрамами, от одного вида которых становилось тошно. – Ш-што ты сказала?!

Тролль, суматошно развернувшись, выронил спицу и рухнул на колени, когда его буквально проткнул полубезумный взгляд хозяина, а я радостно помахала лапкой.