Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Боржин дал возможность Шинчжэ, оторопевшему от неслыханнодерзких требований, прийти в себя. Он отвернулся, подошел к окну и стал пристально рассматривать порывы ветра, очень похожие на языки пламени. Краем глаза он уловил легкое движение возле кустов. Он присмотрелся и увидел двух мужчин, одетых в черное. Пригибаясь к земле, они бежали к святилищу. Понаблюдав за ними, отметив, что они забежали за строение, обогнули его, очутились у входа и юркнули внутрь, он напрягся. На шее у него выступили жилы. Он резко повернулся к Шинчжэ и произнес:
— Прошу прощения, господин министр, у меня появилось срочное дело. Я должен вас покинуть. — Он торопливо зашагал к двери, на ходу бросив через плечо: — Ненадолго.
Прежде чем Шинчжэ успел ответить ему, нахальный монгол выскочил из конференц-зала.
22
Ветер ненадолго утих, заставив Питта и Джордино притаиться за каменными перилами короткой лестницы, ведущей ко входу в здание. Подняв голову, Питт залюбовался высоким сводом и аркой возле него. Хотя постройка и казалась древней, очевидно, ее восстанавливали или реставрировали, свидетельством чему были тщательно заделанные швы каменной кладки. По ее расположению в центре двора Питт предположил, что остальные здания странного поселения возводились скорее всего позднее, вокруг этого строения.
— Буддийский храм, — предположил Джордино, заметив сквозь приоткрытую дверь мерцающий огонек свечей.
— Очень возможно, — ответил Питт, осведомленный отом, что главной религией Монголии является буддизм. Им бы еще постоять немного, дождаться, когда очередной порыв ветра поднимет пыль, но любопытство взяло верх. Они осторожно вошли внутрь строения и оказались в широком коридоре, который вел в главное помещение храма.
В свете десятков горящих факелов и свечей Питт и Джордино с удивлением поняли, что находятся скорее не в храме, а в усыпальнице. У дальней стены виднелся небольшой деревянный алтарь, но центральную часть помещения занимали две усыпальницы из белого мрамора, по виду и оформлению сделанные определенно недавно. Тела были положены в них явно в последние двадцать — тридцать лет. Питт не знал кириллицы и не мог прочитать надписи на усыпальницах, но, припомнив рассказанную ему Корсовым биографию Боржи- на, предположил, что усыпальницы принадлежат его отцу и матери.
В то же время он не стал бы уверенно утверждать, кто покоится в центральной части склепа. На полированном мраморном постаменте стоял резной гранитный саркофаг, который выглядел намного старше остальных. Не впечатляющий своими размерами, он весь был украшен разноцветными фигурами лошадей и диких животных. Изображения не стерлись от времени, а вот краска местами облупилась. У изголовья гробницы стояли девять шестов с кусками белого меха, таких же, как и при входе в резиденцию.
— Кого это с такой пышностью провожали в загробный мир? — спросил Джордино, разглядывая саркофаг.
— Похоже, мистер Боржин — потомок древней скотоводческой аристократии, — ответил Питт.
Джордино отвел взгляд от саркофага и заметил предмет, темневший чуть ниже алтаря.
— Я так думаю, им нужно еще одно надгробие, — сказал он, кивая в сторону алтаря.
Входя сюда, они не заметили тела; оно открылось их глазам только теперь, когда они стояли в центре зала. Тело покоилось на деревянной лавке, приставленной к алтарю. Питт и Джордино приблизились к нему и в ужасе замерли. Они узнали Роя. Он лежал на спине, до пояса накрытый грубым одеялом, из груди его торчал обломок стрелы.
— Значит, Тереза и Уоффорд находятся здесь, — упавшим голосом проговорил Джордино.
— Давай будем надеяться, что их не постигла такая же судьба, — тихо произнес Питт. Он подтянул одеяло, прикрыв им лицо Роя. Пока он раздумывал, не пора ли им возвращаться, тишину святилища разорвал приближающийся топот ботинок по каменному полу. Спустя секунду в зал ворвались два стражника, которых он заметил во дворе. Одетые так же, как и стражи у главного входа в резиденцию, они были вооружены, но не огнестрельным оружием, а деревянными пиками с длинными, отточенными как бритва остриями. На поясах у них болтались короткие ножи в деревянных ножнах, за спиной висели луки и колчаны со стрелами. Подобным старинным оружием, опасным и теперь не менее современного стрелкового, монгольские воины в Средние века покорили полмира.
Оказавшись в святилище, стражники замедлили шаг, а затем остановились и огляделись. Заметив Питта и Джордино возле алтаря, они обошли центральный склеп и бросились на них с копьями наперевес. Они не стали метать пики, хорошо понимая, что в замкнутом пространстве у незваных пришельцев нет шансов увернуться от них.
Джордино среагировал первым — схватил стоявшую у алтаря скамейку и швырнул ножками вперед в сторону нападавших. Расчет его оказался точен — скамейка, скользнув по полу, ударила верхними ножками точно в коленные чашечки первого нападавшего. Тот полетел на пол, ударился лицом о камень, его копье, выпав из руки, откатилось в сторону.
Второй стражник, перепрыгнув через скамейку, мчался прямо на Питта, целясь копьем в живот. Питт перенес вес на пятки и чуть согнул ноги в коленях, ожидая последнего броска. Взгляд его не отрывался от острия копья. Он, словно бросив вызов здравому смыслу, стоял недвижимо, как мишень на полигоне. Стражник предположил, что Питт окаменел от ужаса и убить его будет очень легко, но тот только ждал, пока стражник окажется на расстоянии пары шагов от него и замахнется копьем. В ту же секунду Питт отпрыгнул в сторону и левой рукой ударил по древку копья, направив его в пустоту. Стражник проскочил мимо Питта, удивленный тем, что не поразил цель. Он попытался повернуться и снова нацелить острие копья в живот Питту. Тот попытался вырвать копье из рук стражника, но пальцы его скользнули по древку. Стражник развернулся и нанес Питту удар древком копья в предплечье.
Оба потеряли равновесие и повалились в разные стороны: стражник — на алтарь, а Питт — к подножию саркофага, но быстро вскочил, чтобы оказаться на ногах, готовым к повторному нападению, затем отскочил к каменной гробнице, темневшей в нескольких дюймах позади него. Стражник тоже поднялся, подозрительно оглядел Питта, крепче сжал копье и, набрав воздуха, снова ринулся на противника. Глаза стражника были устремлены на грудь Питта, куда он собирался вонзить острие копья.
Питт стоял, прислонившись к гробнице, безоружный, взглядом ища чем бы защититься. Краем глаза он заметил, как Джордино, повалив второго стражника и подмяв под себя, молотит его громадными кулачищами. Занятый своим делом, итальянец ничем не мог помочь Питту, и тогда тот вдруг вспомнил о шестах с кусками меха. Девять длинных деревянных шестов стояли, воткнутые в мраморные подставки у изголовья центрального саркофага. Питт быстро отступил к ним, продолжая следить за надвигавшимся стражником, опустил правую руку и нащупал шест. Стражник не придал значения его манипуляциям — был слишком занят мыслью поскорее убить Питта, — поэтому сконцентрировал все внимание на его корпусе. Он продолжал наступать на Питта, постепенно увеличивая скорость. Питт выждал, пока стражник не оказался шагах в десяти от него, быстро выдернул шест и вытянул его наподобие копья. Шест оказался намного длиннее копья в руках стражника. На лице воина отразилось изумление, он попытался было остановиться, но не смог — бежал слишком быстро. Со всего размаху он налетел животом на тупой конец шеста. Чтобы увеличить силу удара, Питт подался вперед, и стражник, охнув, осел на колени. Копье выпало из его ослабевших рук и покатилось по полированному полу. Стражник пополз к нему, словно забыв о Питте, когда же он поднял голову, то оцепенел от ужаса: шест в руках Питта описал дугу в воздухе, и теперь его мраморная подставка приближалась к голове стражника. Он попытался увернуться от нее и опустил голову, отчего удар пришелся не по затылку, а по макушке. Голова стражника дернулась, он повалился ничком на пол, ударился лицом и потерял сознание.