— Очень мило, — с сомнением пробормотала Лавиния, проходя дальше, к видневшейся в глубине сада живой изгороди из неимоверно разросшихся кустов смородины. — Но я не понимаю…

Раздвигая руками ветки, они прошли по узкой тропке и оказались на солнечном склоне чашеобразной долинки, полого спускающемся к небольшому, явно рукотворному прудику. И замерли, не в силах сразу постичь и оценить представшую перед ними картинку.

Тут не нашлось места для беседок и клумб, скамеек и качелей. Вся просторная чаша долинки была расчерчена строгими квадратами и полосками разных оттенков зеленого с редкими вкраплениями других цветов. Издали противоположный склон казался усыпанным смешными и нелепыми заплатками, но начинавшиеся прямо от ног женщин длинные грядки с фасолью, луком и свеклой не оставляли никаких сомнений в том, чем именно являются на самом деле эти клочки. Тоже грядками и полями, и Лил, немного знакомая с сельской жизнью, озадаченно хмурилась, начиная осознавать, как много труда вложено в этот гигантский огород.

— Вот теперь я, кажется, знаю, — встав рядом с Алильеной, с едва заметным ехидством произнесла маменька, — откуда Густав берет свежие огурчики и спаржу…

Она смолкла, предоставляя Лил самой додумать окончание фразы, и та снисходительно усмехнулась. В эту игру отец научил их играть почти десять лет назад, и они с Ленсом могли придумать по нескольку вариантов продолжения любого предложения. Но в этом случае самым верным был лишь один, и Лил его немедленно произнесла:

— Но не могу понять, откуда берется армия садовников, которая все это выращивает.

— А самое главное, — задумчиво добавила Лавиния, — зачем нужно было так тщательно прятать это место?

— Скоро узнаем. — Усилившая себе слух магиня уже слышала шелест приближающихся легких шагов, абсолютно не похожих на уверенную поступь Корди.

— Добрый день, — вежливо поздоровался подошедший, не доходя до них пяти локтей, и Лил с маменькой разом обернулись.

Перед ними стоял стройный подросток в очень непривычном взору одеянии, подходящем скорее пастушку из южных баронств, чем обитателю дворца Корди. Свободная рубаха и короткие, до середины икр, штаны были из неотбеленного полотна самого низкого качества, а сплетенные из ремешков легкие сандалии дополнял дешевый, вязаный травницами поясок. Волосы мальчишки были острижены очень коротко, на шее болтался простенький амулет. Серьезным, испытующим взглядом мальчишка смутно напомнил магине Ленса, и она невольно поежилась, представив на его месте брата.

— Добрый, — мягко произнесла Лавиния, мгновенно превращаясь в беззаветно добрую, понимающе-улыбчивую маменьку. — Как тебя зовут?

— Уло, — просто произнес мальчишка и с осознанием важности возложенного на него поручения торжественно произнес: — Отец велел отвести вас на женскую половину.

Отвернулся и направился прочь, ни на миг не усомнившись в желании необычно одетых женщин покорно последовать за ним. Алильена переглянулась с матерью, мгновенно сообразив, как просто и изящно Корди привел-таки их в ловушку, и первой последовала за провожатым. Прежде чем начинать придумывать способы освобождения из этого странного места, необходимо тщательно его изучить, хотя интуиция подсказывает уже сейчас, как много сюрпризов их здесь ожидает.

И действительно, странности начались уже у широкого крыльца, к которому привел гостий провожатый. Впритык к ступеням смирно стояла лошадка, запряженная в простую, узкую телегу, груженную корзинками с молодой картошкой, вязанками зелени, кочанами ранней капусты, пучками редиса и тоненькой оранжевой морковки. Двое детей, похожие на Уло одеждой, как близнецы, но чуть младшего возраста, ловко сгружали с телеги свежесобранный урожай, а сновавшая по крыльцу ребятня почти бегом утаскивала его в дом. Они оказались разными по возрасту и цвету кожи, но все, как воспитанники мужского монастыря, в одинаковой полотняной одежде и короткостриженые.

Подростки демонстративно не обращали на Алильену с Лавинией никакого внимания, однако напряженно рассматривающая их магиня заметила и любознательный блеск детских глаз, и нарочитую деловитость обитателей этого тайного места. А еще растерянность, почти панику, мелькавшую в глазах дружелюбно улыбающейся детям маменьки.

Лил моментально насторожилась, пытаясь понять, почему ее так тревожит необычное поведение матери и каких из уже замеченных Лавинией тонкостей не углядела она сама. Но Уло уже прошел мимо суетящихся, как муравьи, собратьев и распахнул перед пленницами тяжелую дверь:

— Проходите.

Его тон был безупречно вежлив и уверен, и Лил, интуитивно почувствовав бесполезность и небезопасность каких-либо расспросов или сомнений, молча шагнула в открывшееся перед ней помещение. Тайком глянула на вошедшую следом маменьку, поймала поощрительный взмах ресниц и внезапно успокоилась, как в детстве, догадавшись, что все она сделала правильно и не обманула родительских надежд.

Комнатка, в которой они очутились, оказалась небольшой, очень чистенькой и скромной гостиной, и окно из нее выходило в тот самый сад, где считавшие себя гостьями пленницы гуляли всего несколько минут назад. В противоположной стене виднелась открытая дверь, но Алильена с матерью смотрели не туда, а на смуглую женщину, мирно сидящую на стуле. Одета она была в свободную юбку и блузу из того же небеленого полотна и на шее носила такой же простенький амулет, как и дети. Но браслет, надетый на левую, словно случайно выставленную напоказ руку, был тяжелым, серебряным, с фамильным гербом Корди.

— Наш великий господин велел поселить вас в дальних комнатах, — важно произнесла женщина и встала. — Пойдемте, я покажу.

— Как он добр, — не выдержав, едва слышно саркастически прошипела Лил, оглядывая гостиную внутренним взором.

И впервые с того момента, как попала в имение Корди, ощутила сжавшую душу незримую лапу страха. Ни на стенах, ни в простеньких украшениях, ни в амулете тяжело поднявшейся со стула женщины не было ни капли магии. Вернее, она была, но ровно столько, сколько в деревьях и камнях крыльца, неуловимо тонкий, бледный слой, какой не дано собрать ни одному искуснику и даже ей, Алильене. Значит, придется надеяться только на те запасы энергии, которые скопятся в резерве естественным путем.

Лил поджала губы и направилась за хозяйкой этого места… или все же тоже пленницей?

Шедшая следом Лавиния словно случайно дернула дочь за руку, и когда та скосила на маменьку взгляд, сделала неуловимый жест, призывая внимательнее присмотреться к провожатой. И даже рукой небрежно махнула, показывая, куда именно нужно смотреть.

Алильена сначала ничего не поняла и даже нахмурилась было, сердясь на себя за недогадливость, но тут шедшая впереди то ли хозяйка, то ли служанка на миг оглянулась проверить, следуют ли за ней новые женщины великого господина, и девушка осознала, на что именно указывала ей мать. Смуглая то ли жена, то ли рабыня Корди ожидала ребенка, и это обстоятельство заставило Лил покрепче стиснуть зубы. Ненависть к подлому дядюшке, копившаяся в душе все последние годы, враз собралась в тугой, обжигающе жаркий комок.