Потом повернулся к Зэйну и без всякого перехода спросил:

— Как насчет того, чтобы принять царство, властитель Зэйн?

— Что?? Царство? — опешил тот.

— Дворец ждет вас, властитель и владычица, — продолжал Лесарт, посматривая на них с какой-то скрытой хитринкой.

Они с Гестой переглянулись и дружно в один голос сказали:

— Нет.

— Нет? — с видимым облегчением переспросил Лесарт. — Вот и хорошо.

И добавил, обращаясь к Солгару:

— Ну что ж, царевич, придется нам с вами проследить, чтобы в свое время царство досталось их сыну. Сыну дракона и девушки из древнего рода Катх.

Зэйн пораженно застыл, глядя на Гесту. Это было… Как продолжение той легенды о драконе и его сокровище. Словно время сделало петлю, чтобы судьба могла исправить свою ошибку.

— Помнишь то место, где мы встречались с тобой? — спросил его Лесарт.

Зэйн вспомнил скальную гряду высоко в горах и встрепенулся. Он никогда не видел его, но нашел бы с закрытыми глазами. Идеальное место для драконьего жилища.

Тем временем подоспел Тигард, груженный баулами. Разбойники и впрямь знатно порезвились во дворце Гелсарта, Еще и пятерых лошадей сумел поймать, сокрушался, что остальные разбежались.

За разговорами начал брезжить рассвет.

Не было долгих прощаний.

Как только на востоке появилась первая розоватая полоска, в небо поднялся дракон, унося с собой свое сокровище. Блеснули золотом могучие крылья, махнула рукой с его спины казавшаяся совсем крохотной девушка. Несколько взмахов, а потом они скрылись из виду.

А три всадника с четырьмя запасными лошадьми, груженными всяким разным барахлом, не спеша двинулись от реки в сторону ближайшего городка и дальше на север. Постепенно наступило утро, солнце стало припекать, Тигард задремал, монотонно покачиваясь в седле.

Идеальное время интеллектуальной беседы.

Царевич Солгар, которого давно уже мучил один вопрос, обратился к невозмутимо молчавшему наставнику:

— Не объясните ли, уважаемый Лесарт, как так вышло, что у вашего брата, человека с малой толикой, как вы говорите, демонской крови вдруг взял и родился сын дракон?

Лесарт искоса взглянул на него и прищурился, вытягивая губы трубочкой.

— Царевич, я предлагаю вам самому найти объяснения для этого феномена. Помнится, вы хвалились успехами в изучении древней истории и философии…

Царевич пожевал губами, и отвернулся. Что и следовало ожидать.

Однако впереди обозначился первый на их пути постоялый двор, где можно было поесть, постираться и отдохнуть перед дальней дорогой, и они свернули туда. Чтобы стать свидетелями яркого и драматического рассказа двух бандитского вида молодцев о том, как храбрый юноша на их глазах убил ужасное огнедышащее чудовище.

Тигард вытаращился, не донеся до рта ложку, когда до него стало доходить, о чем речь. а Лесарт ехидно промолвил:

— Царевич, не находите, что этот великий подвиг следует увековечить в легенде?

Красный как рак Тигард хотел было возразить, но Солгар с совершенно серьезным видом выдал:

— Будет лучше, если в глазах людей Тигард останется тем, кто покончил с чудовищем. Я подумаю над этим.

Прищурился, уйдя в свои мысли, и мечтательно произнес:

— Будет огромный дворец и узники. Злой царь и страшное чудовище в подземном Лабиринте. Мечи. И кровь. И непременно черные паруса…

— Почему черные? — заинтересованно спросил Лесарт.

— Для большего трагизма, — невозмутимо ответствовал царевич.

— А девушка?

— Э… Девушка?

Тигард закатил глаза, слышали бы этих двоих сейчас Зэйн и Геста.

Но Зэйну и Гесте в этот момент было не до них.

 «Дорога назад казалась короче. Немного грустно, взгляд нет-нет, да и устремлялся в небо, в надежде увидеть, не блеснет ли в лучах солнца золотое крыло дракона».

Неплохо, но чего-то не хватает.

Царевич понимал, что для написания эпических легенд ему еще предстояло выработать собственный стиль, хорошенько отточить слог и пополнить знания. К тому же, в его дальних планах присутствовало написание неких философских трудов, посвященных исследованиям в области драконологии. Путевые заметки и стали первой пробой пера.

И пополнялись эти заметки на каждом постоялом дворе, где их неизменно встречал рассказ о победителе чудовища, постепенно обраставший все новыми деталями и подробностями. Откуда-то возникли сверкающие доспехи и лучезарное копье, а также меч-кладенец, летающий конь и прочее, и прочее.

Воодушевленный народ уже начал сочинять о герое песни и баллады.

Наслушавшись всего этого, Тигард стал всерьез задумываться о карьере странствующего рыцаря. Царевич выразил готовность заняться его жизнеописанием. В шутку, конечно. Но в любой шутке, как известно, есть доля шутки, остальное правда.

Кстати, добыча, оприходованная хозяйственным Тигардом после тех разбойников, по ценности могла сравниться с золотым запасом Белорского царства. С точки зрения царевича Солгара это вполне тянуло на звание национального героя.

Лесарт всю дорогу в своих лучших традициях с загадочным видом молчал.

А в родном Белоре по возвращении через три неполных месяца наблюдалась неприглядная картина. Словно с момента отъезда Гесты тут прекратилась жизнь.

Царь Мелиар не просыхая пил, забросил дела, которыми всегда занимался так рьяно, резко постарел и для своих сорока четырех лет выглядел просто ужасно. Царица Фелиса, видя, как Мелиар стремительно спивается, в ужасе бросала взоры на окрестные царства, но в сорок один год да при живом пока муже, жениться на ней не было желающих.

Еще хуже дело обстояло с ее дочерьми. Выяснилось, что обе, и Лия, и Гелия, спят со стольником Винго. Когда Фелиса узнала об этом, хотела его казнить. Да не посмела, потому что на тот момент он оказался единственным мужчиной, способным держать войско Мелиара в узде. Дочери Фелисы перегрызлись из-за любовника и пытались отравить друг друга, а царский стольник, подстрекавший обеих, уже фактически видел себя на троне. И тут наконец вернулся Солгар.

Царевич с полным основанием мог бы сказать, что по приезде они увидели разруху.

Мелиара Лесарт взял на себя. Шепнул ему пару слов на ухо, после чего пьяный царь плакал как дитя. И в тот же день они оба отбыли в неизвестном направлении. Впрочем, царевич знал, где их искать, ибо все дороги ведут в Салимский храм.

Солгару же пришлось срочным порядком впрягаться в дела царства.

Одного Тигарда Белор встретил как героя. Еще бы! Не стало чудовища, которому каждый год приходилось платить кровавую дань. Но парень дома не задержался, отправился странствовать. Надо же было как-то оправдать лавры героя в своих глазах.