— И все-таки не надо много бегать, — сказал буфетчик, вытирая соседний стол. — Мужчинам нравится, когда на женщине есть немного мяса. Американцы или очень костлявые, или очень толсты.

— Не хотите оставить свое мнение при себе? — бросила Кристал.

— За болтовню с хорошенькой девушкой винить нельзя, — усмехнулся Филипп, взял поднос со стаканами и, насвистывая, понес на кухню.

Кристал смотрела ему вслед.

— Правда, чудесный акцент? Думаю, из-за него я сюда приехала.

Утолив первый голод, Элис откинулась на спинку и отхлебнула чай.

— Расскажите об Экейше.

Взгляд Кристал скользнул в сторону.

— Что вы хотите знать?

— Что угодно. Она явно очень умна.

— Мм… я мало что знаю. Она никогда не была любезна со мной. Один из ее приятелей общался со мной первые две недели, и с тех пор она никому из них не позволяет приближаться ко мне. Ей действительно нужно быть центром всего.

— Она всегда так одевается? Так театрально?

— Порой, даже еще пафоснее.

Паб начал наполняться людьми, они занимали места у барной стойки и вокруг свободного пространства, где стоял микрофон.

— Какую музыку тут исполняют?

— Баллады, конечно.

Элис глянула в окно. Через час с небольшим стемнеет.

У нее нет времени задерживаться.

— Расскажите, что привело вас в Англию.

— Это обычная история, — ответила Кристал. — Учеба за границей. Английский — моя специализация. По крайней мере это дает возможность на время уехать из Сиэтла. Обожаю путешествовать. Куда больше, чем учиться. — Она озорно улыбнулась. — Может, скоплю денег и отправлюсь с рюкзаком вокруг света, как австралийцы.

— Уверена, это будет здорово.

— А как насчет вас, мисс Мэгилл? Вы, должно быть, хорошая студентка, иначе не оказались бы в магистратуре.

— Пожалуйста, называйте меня Элис. Да, мне нравится учиться, — призналась она. — Меня увлекает какая-нибудь идея, романтическая поэзия. Но я мечтала приехать в Англию с детства. Моя бабушка любила английскую литературу и всегда читала мне стихи.

У двери звякнул колокольчик, вошла группа студентов, все с распущенными волосами, в колоритных одеждах. Двоих парней Элис утром видела в кафе, а три девушки были и утром в кафе, и на лекции. Все они были хороши, на странный и удивительный лад. Волосы рыжие, черные, золотистые, но у всех блестящие и длинные. Ни одного с кривыми зубами, плохой фигурой или обломанными ногтями.

— Если они здесь, — сказала Элис, — значит, Экейше где-то рядом.

— Без сомнения.

Элис махнула рукой Филиппу, прося счет.

— Они все из какой-нибудь закрытой школы? Очень уж они холеные.

— У меня такое впечатление, что они знают друг друга с детства, и, похожему них куча денег. У них отличные машины, одежда и так далее.

— Наверняка дети герцогов, маркизов и принцев.

Кристал хмуро посмотрела на юношу с падавшими на плечи черными локонами, ворот и манжеты его зеленого жакета были украшены вышивкой в финском стиле. Он перехватил ее взгляд и покраснел. Хотел было подойти, но открылась дверь и стремительно вошла Экейше, будто с порывом пахнущего зеленью ветра. На ней была просвечивающая блузка, демонстрирующая изящные ключицы и верх явно прелестной груди. Тоненькая талия перехвачена широким поясом, как в Средние века.

За ней вошли две девушки и трое мужчин, все смеялись, кроме одного. Голова его была опущена, так что Элис не могла видеть его лицо, но сердце у нее болезненно сжалось. Изгиб шеи, волна волос, плавность движений наводили ее на мысль, что это мужчина из ее сна.

Может ли такое быть? Она не сводила с него глаз, мечтая, чтобы он поднял голову. Двое его товарищей прошли вперед, а он снял кожаную куртку, повесил на крючок у двери и шагнул на свет.

Высокие скулы, темные синие глаза, широкий лоб, красивый рот. Все сходится, до последней детали. Это человек из ее грез.

Когда это странное узнавание укоренилось в ней, он перехватил ее взгляд, и его глаза расширились от страха.

Он узнал ее? В каком мире это возможно?

У Элис дыхание перехватило, она не могла отвести взгляд и сдавленно вскрикнула, когда Филипп сказал:

— Все готово.

Кристал повернулась к ней, и Элис наклонила голову, пряча лицо.

— Сейчас сдачу принесу, — сказал Филипп.

— Не надо, все нормально.

— Это слишком много даже для американцев, — покачал головой Филипп. — Сейчас вернусь.

Чувствуя, как у нее горят уши, Элис занялась последними глотками чая. Это просто смешно! Сон не может стать реальностью.

— Что с вами? — спросила Кристал.

Подняв глаза, Элис увидела, что мужчина исчез. Поток эмоций — возбуждение, облегчение, разочарование — захлестывал ее, она промокнула влажный рот бумажной салфеткой, которую ухитрилась порвать.

— Что вы имеете в виду?

— Вы так разволновались.

— Все в порядке.

Группа Экейше уселась вокруг большого круглого стола рядом со сценой и заказала напитки. Остальные клиенты расступились, освобождая им место, точно так же, как студенты в классе. Был у «лордов и леди» и внешний круг прихлебателей. Этот термин пришел в голову Элис с особенной выразительностью.

Один из молодых людей принес на сцену барабан, а длинноволосая рыжая девушка в костюме, напоминающем Робин Гуда, села на стул.

— Будет кельтская музыка, — сказала Кристал. — У моего брата такой же барабан.

— А юг о еще носит такие романтические одежды?

— Все вокруг. Разве вы не заметили?

Теперь Элис обратила внимание, что у большинства молодых людей пышные рукава и тому подобное. Она покачала головой.

— Вы не поклонница кельтских нарядов? — спросила Кристал.

— Не в этом дело. — Элис огляделась, посмотрела на тяжелые балки над головой, весело потрескивающий огонь, деревянную тарелку, на которой ей принесли еду. Не хватает только факелов на стенах, и это будет точная копия средневековой харчевни. — Просто все кажется немного эксцентричным.

— Не совсем вас понимаю.

— Не знаю, как выразиться точнее.

Вошли еще люди. Элис неохотно взяла со стола сдачу.

— Думаю, мне пора.

— Останьтесь ненадолго. Послушайте одну-две песни. Просто чтобы понять, какие они. Мы разделим пинту.

Дома ее ждут лишь занятия и, возможно, наводящее тоску письмо от бывшего бойфренда, чье решение взобраться на горы Непала придало Элис решимости наконец отправиться в Англию. Ее друг не пользовался связью через компьютер даже когда мог, считая это бездушным, а письма шли порой очень долго.