– Ты была моей, Мэй! – говорил он. – Но я дал тебе уйти. Никогда не прощу себе этого.

– Я покинула тебя, Джон, – отвечала я. – Но так было суждено. Так было суждено…

Одеяло соскользнуло с моих плеч, и, когда капитан крепко прижал меня к себе, наши тела разделяла лишь мягкая податливая антилопья кожа, из которой было сшито мое довольно свободное одеяние. Мы прекрасно чувствовали друг друга… Наши тела еще помнили изгибы другого и легко приникли, срослись, превратившись в одно целое…

А потом мы одновременно разомкнули объятья. И тогда в моей груди родилось невесомое ощущение – словно я падала вниз с высокой скалы…

Капитан заговорил первый, в его голосе клокотала еле скрываемая досада:

– Нет, это невозможно, Мэй. Ведь ты жена другого.

– Конечно, невозможно, Джон, – отвечала я, думая про себя, что вот сейчас мое сердечко точно разорвется на тысячу кусочков. – И я ношу его ребенка.

Он вдруг улыбнулся и снова приблизился ко мне, будто сам этот факт избавил нас от необходимости стесняться друг друга. Он положил свою большую ладонь мне на живот, раздвинув пальцы, осторожно, словно прикасался к малышу.

– Я так рад за тебя, Мэй, – сказал он. – Поверь, это правда!

Я положила свою ладонь поверх его.

– По моим подсчетам, четыре месяца, Джон. Странными путями ведет нас жизнь, не так ли?

– Смириться должно пред судьбы веленьем, – процитировал капитан и продолжал: – Борьба напрасна с ветром и теченьем… Боже, как я тосковал по тебе, Мэй! Я постоянно думал о тебе.

– Я тоже, Джон, – сказала я. – А что случилось с твоей невестой? С Лидией Брэдли? Герти рассказала мне, что ты отослал ее обратно домой.

– Честь не позволяла мне жениться на ней с чистой совестью, – отвечал он. – Ведь я полюбил тебя, Мэй. И я познал тебя.

– Джон, дорогой, ты только мучаешь себя своей проклятой честью! – воскликнула я. – И своим костным католическим воспитанием. Она была милая девушка и была бы тебе хорошей женой. А ты для нее – прекрасным мужем.

– Ты, как всегда, сама практичность, да, Мэй? – сказал Джон. – Он улыбнулся какой-то невеселой, кривой улыбкой, и вокруг его глаз раскинулись сеточки морщин. – «Милая девушка» – комплимент не слишком лестный. А если серьезно, она была слишком хороша для старой армейской крысы вроде меня.

– Она была самой везучей женщиной на земле, – отозвалась я.

– Ну а ты, Мэй? – сказал он. – Расскажешь мне, как тебе повезло? Ну же, ты влюблена в своего мужа? И счастлива ли в своем браке?

– Я отвечу отдельно на каждый из этих вопросов, капитан, – сказала я. – Номер один: везение мне изменило. Номер два: да, я люблю и уважаю своего мужа, Маленького Волка. Он хороший человек и прекрасно заботится о своей семье. Но я «не влюблена» в том смысле, какой вы в это вкладываете. Я не испытываю к нему той тяги, что когда-то испытывала к вам… Разве такое может повториться?.. Что же касается счастья, скажу так, повторяя слова нашей общей подруги Герти: «Счастье – это сверх меры переоцененное состояние человека, выдуманное белыми».

Джон рассмеялся своим глубоким бархатным смехом, который болью отдался в моем израненном сердце.

– Да уж, строка, достойная самого Барда! – воскликнул он. – Наша Герти – уникальная особа, не правда ли?

– Это правда, – ответила я. – И она всегда была мне верной подругой.

– А твоя жизнь с дикарями, как ты ее выносишь, Мэй? – спросил он более серьезным тоном. – Знаешь, я просто с ума сходил от беспокойства.

– И послал Герти присматривать за мной, – сказала я. – Я знаю об этом, Джон, и очень благодарна тебе за заботу. В первый раз она приехала в самый благоприятный день, а покинула нас, напротив, в момент совсем неподходящий…

Лицо капитана снова помрачнело.

– О чем ты говоришь, Мэй? – спросил он. – Герти рассказывала мне, что ты в добром здравии и постепенно приспособилась к новым условиям жизни.

– Конечно, я в добром здравии, Джон, – сказала я, прекрасно понимая, что описание нашего похищения воинами кроу лишь безо всякого повода усилит его страдания. – Дело просто в том, что, как ты и предупреждал, нам пришлось принять совершенно новую и подчас опасную жизнь в дикой природе. Одна из белых девушек, моя малышка Сара, была убита в недавнем столкновении.

Джон нежно провел по моей щеке тыльной стороной ладони.

– Мне так жаль, Мэй, – произнес он. – Я знаю, как ты любила ее.

– Не считая этого, все мы уже освоились, – быстро сказала я.

– Сказать так о тебе – значит ничего не сказать, Мэй, – сказал капитан. – Ты только посмотри на себя! Загорелая, стройная – ни дать ни взять вылитая индианка. Должен признаться, ты кажешься еще красивее, чем в прежние времена. Думаю, жизнь на свежем воздухе идет тебе на пользу.

– Я соглашусь, что такая жизнь имеет как свои достоинства, так и недостатки, – заметила я. – Довольно долго, Джон, мне казалось, что я живу как во сне, словно меня каким-то образом вынули из реальной жизни. Но, вернувшись и снова увидев тебя… я будто в один миг очнулась от забытья.

– Нет, твой сон еще не окончен, Мэй. – Джон вдруг помрачнел. Он снова отвернулся от меня и поглядел на реку. – Вообще-то я позвал тебя не только за тем, чтобы еще раз увидеть.

– Я это предполагала, капитан, – сказала я. – Герти сказала, что правительство решило отказаться от нас.

– Нет, не отказаться! – быстро возразил Джон. – По крайней мере, пока слово капитана Крука что-то значит в вашей судьбе.

– А оно все еще что-то значит?

– Армия поставлена в безвыходное положение, Мэй, – сказал капитан. – Маховик раскачивается еще с лета, с тех самых пор, как Герти принесла тебе весточку от меня. Геологи из экспедиции Кастера вернулись с восторженными отчетами о богатстве Черных холмов золотом. Партии золотоискателей, чья жадность подогревается еще и надеждой на легкую наживу, уже сейчас направляются в эти места. Армии дана заведомо невыполнимая задача перехватить их, чтобы не нарушить условия «Договора Форта-Ларами». Разумеется, столь напряженная ситуация долго длиться не может. Общественность, вся во власти тенденциозных публикаций в прессе, требует, чтобы Черные холмы сделали безопасной территорией для белых поселенцев и изгнали оттуда индейцев.

– Изгнали индейцев? – Я была поражена. – Но ведь они считают, что Черные холмы – их исконная земля, что она принадлежит им по праву! К нам уже приходили сиу, Джон. Они собирают войско, чтобы напасть на белых поселенцев. И наши воины вступят с ним в союз, это лишь вопрос времени.

– Именно по этой причине и согласно рекомендациям инспектора Индейского Бюро Уоткинса Военный департамент получил приказ привлечь к сотрудничеству оставшиеся свободные племена – сиу и шайеннов – и принудить их поселиться в резервациях. План должен вступить в силу немедленно, – сказал капитан.