Он отказал Кристиану, а Элизабет и Санни написал электронное письмо, в котором уведомлял об увольнении и просил немедленно убрать его имя с лицензии CLIA. Элизабет ответила, что глубоко разочарована его решением. Максимум, на что Алан был готов согласиться, остаться в «Теранос» на месяц, чтобы они смогли найти нового директора лаборатории. Первые две недели из этого месяца Алан провел в отпуске. Он поехал на мотоцикле в Лос-Анджелес к брату, а потом полетел в Нью-Йорк провести День благодарения с родителями. Вернувшись в середине декабря в Пало-Альто, он отправился в новый офис обсудить с Санни передачу дел.

Санни в сопровождении Моны из отдела кадров встретил Алана в вестибюле, проводил его в комнату сразу за стойкой ресепшен и сообщил, что отрабатывать оставшиеся две недели не требуется, он уволен нынешней датой. Санни передал Алану официального вида документ с набранным крупным шрифтом заголовком: «Официальное заявление Алана Бима».

Текст его гласил, что под страхом наказания за лжесвидетельство по законам штата Калифорния он обязуется никогда и ни при каких обстоятельствах не раскрывать конфиденциальную информацию о компании, полученную за время работы. Кроме того, там были слова: «Настоящим подтверждаю, что не владею электронными или физическими копиями какой-либо информации, относящейся к компании “Теранос”, ни в каком виде и ни на каких носителях, включая личные ящики электронной почты, личные портативные и стационарные компьютеры, удаленные и находящиеся в корзине папки, USB-накопители. Их нет в моем доме, автомобиле и любом ином месте».

Не успел Алан дочитать эту фразу до конца, как Санни ледяным тоном процедил: «Мы знаем, что ты пересылал рабочую переписку себе на личный адрес. Так что ты дашь Моне доступ к своему аккаунту, чтобы она могла все проверить и удалить эти письма».

Алан отказался. Он сказал Санни, что у компании нет права вторгаться в его личную жизнь и никаких бумаг он подписывать не будет.

Лицо Санни приобрело пурпурный оттенок — он начал выходить из себя. С выражением глубокого отвращения на лице он покачал головой и обратился к Моне: «Нет, ты посмотри!»

Он снова повернулся к Алану и полным презрения голосом предложил пригласить ему адвоката, чтобы разобраться с этим вопросом.

Идея, что адвокат, нанятый компанией, будет представлять его интересы в споре с той же компанией, показалась Алану верхом абсурда. Он отверг предложение и сообщил, что уходит. Мона отдала ему рюкзак, который оставался в лаборатории, а в обмен потребовала вернуть рабочий ноутбук и телефон. Он так и сделал, успев очистить телефон, сбросив его до заводских настроек. После этого он покинул офис.

В следующие несколько дней в его голосовую почту сыпались сообщения от Санни и Моны. С постепенно нарастающим количеством угроз они требовали одного: Алан должен прийти в офис, дать Моне доступ к личной почте и подписать заявление. В противном случае компания подаст на него в суд.

Алан понял, что в покое его не оставят, юрист ему все-таки нужен. У него были контакты в Вашингтоне, но нужен был кто-то, с кем можно поговорить лично. Он набрал в строке поиска Google: «Адвокат по врачебной халатности и вреду здоровью в Сан-Франциско» — и позвонил по первому попавшемуся номеру. Ответившая адвокат согласилась представлять интересы Алана после того, как он заплатил десять тысяч долларов задатка.

С точки зрения нового адвоката, особого выбора у Алана не было. Юристы «Теранос» вполне могли обвинить его в том, что своими действиями он нарушил условия соглашения о неразглашении. Но даже если это не удалось бы доказать, то его могли втянуть в судебное разбирательство на многие месяцы, если не годы вперед. «Теранос» была одной из самых дорогих компаний в Кремниевой долине, знаменитым единорогом, с практически неисчерпаемыми финансовыми ресурсами. Судебные издержки, которые компания даже не заметит, могли очень быстро разорить Алана. Уверен ли он, что хочет рисковать?

На адвоката давили юристы из Boies Schiller, и она выглядела явно запуганной. Она призывала Алана стереть электронные письма и подписать заявление, сказала, что может отправить в «Теранос» специальное предписание, обязывающее компанию сохранить оригиналы переписки. Никаких способов заставить их соблюдать это предписание не было, но это было все, чем она могла помочь.

В итоге Алан сел за компьютер, вошел в почту и принялся одно за другим удалять письма. К тому моменту, когда он закончил, в корзине было сто семьдесят пять сообщений.

С момента подписания мирового соглашения между Ричардом Фьюзом и «Теранос» прошло девять месяцев. Он отозвал патент, но на самом деле все не мог отпустить эту тему. Первые недели после завершения суда Ричард Фьюз провел в оцепенении. Его жене Лорен пришлось звонить сыну, Джо, чтобы узнать, что произошло, потому что муж отказывался говорить.

Пока длилась тяжба, Фьюз обнаружил, что проще всего ему обсуждать это дело с Филлис Гарднер, с которой давно дружил и которая теперь была профессором на медицинском факультете Стэнфорда. Филлис и ее муж Эндрю Перлман столкнулись с «Теранос» лишь однажды — в момент рождения компании, когда, бросив учебу, Элизабет консультировалась с Филлис насчет своей первоначальной идеи пластыря-анализатора. Ответив, что, на ее взгляд, концепция не имеет реального воплощения в сколько-нибудь обозримом будущем, Филлис отправила Элизабет пообщаться с мужем, опытным топ-менеджером биотехнологической компании. Эндрю согласился войти в консультационный совет новосозданной компании, который просуществовал всего несколько месяцев, пока Элизабет его не распустила.

Так что Филлис была скептически настроена относительно Элизабет, у которой не было, по сути, ни медицинского, ни научного образования, зато была привычка плевать на мнения людей, очевидно старше и опытнее ее. Вряд ли она могла самостоятельно разработать прорывную технологию анализов крови. Эти сомнения переросли в уверенность, когда Эндрю рассказал, как в самолете ему довелось поболтать с менеджером Siemens, от которого он узнал, что «Теранос» крупными партиями закупает диагностическое оборудование компании.

Фьюз тоже подозревал, что компания вряд ли может выполнить все, что обещает. Будучи в Пало-Альто во время предварительных слушаний, Ричард позвонил в местный велнес-центр Walgreens и спросил, может ли он сдать кровь из пальца на креатинин. Ричарду недавно диагностировали синдром Конна, который вызывает повышенное давление. Причиной заболевания может быть нарушение работы почек, о чем, в свою очередь, свидетельствует повышение концентрации креатинина в крови. Анализ на креатинин — привычная и распространенная процедура, но ответившая по телефону девушка сказала, что они такой услуги не предоставляют без отдельного одобрения от исполнительного директора «Теранос». В сочетании с общей атмосферой секретности и активными попытками воспрепятствовать появлению в суде Иена Гиббонса, все это отчетливо попахивало крупным обманом.

Фьюз познакомил Филлис с Рошель, вдовой Гиббонса, и женщины моментально нашли общий язык на почве недоверия к Элизабет. Получилась этакая троица «Тера-нос»-скептиков. Проблема же заключалась в том, что мало кто разделял их сомнения.