Ревелер фыркнул.

– Рат не только убил Гермеса, – продолжил Кастор, – он расправился с Тайдбрингер и Харткипером, открыл охоту и на меня. Мы пытаемся остановить его…

– Я убью его! – взревел Ревелер, вытирая пот с бледного лица. – Я. И никто другой. Я уничтожу любое маленькое дерьмо, что окажется у меня на пути.

– Этого не случится, если Рат доберется до тебя первым, – отозвалась Лора.

– Думаешь, я этого не знаю? – усмехнулся он. – Я знал, чего мне будет стоить мой побег.

– Гермес… – начала Лора.

– Не произноси его имени! – прорычал он. – Именно ты… не смей!

– Я? – уточнила Лора. – «Что, черт возьми, это значит?»

Ревелер вытер рот тыльной стороной ладони, но промолчал.

– Ты один, – напомнила она ему. – Тебе нужна помощь. Если ты собираешься истечь кровью здесь, в подвале, какой в этом смысл? Какой во всем этом смысл?

– У меня союз с самозванцем Аполлоном, – вмешалась Афина. – Я готова распространить его на тебя, если ты согласишься служить нам наживкой, чтобы выманить Рата.

– Наживкой? Вот до чего я низведен! – Ревелер с сардоническим смешком покачал головой, изо всех сил пытаясь самостоятельно удержаться на ногах.

Похоже, он вряд ли сознавал, какой низкий, скорбный звук рвался из его груди. Рана на ноге выглядела куда опаснее той, что нанесла ему Лора. Кожа уже покраснела, а это означало, что началось воспаление.

– Я бы предпочел, чтобы мне просто воткнули нож в живот и убили, – прошипел Ревелер. – Чтобы покончить с этим фарсом существования. Все это, вся эта чушь собачья ничего не значит. Даже якобы великий Аполлон это понимал. Он знал.

– Что ты имеешь в виду?! – Кастор даже не скрывал удивления и нетерпения. – Что тебе известно о смерти Аполлона?

Казалось, Ревелеру не хватало воздуха: он вдруг обмяк, сползая вниз по стене.

– Я ничего не знаю, – сказал новый бог. Его пьяный гнев внезапно испарился, и теперь обессилевшее тело распростерлось на полу. – Просто охота слишком долгая, и не каждый ее выдержит.

Кастор медленно приблизился к Ревелеру, вынул кинжал из его вялой руки и вернул оружие Лоре. Он посмотрел на другого бога с сочувствием, которого тот не заслуживал.

– Зачем ты пришел сюда? – спросила Афина, с гримасой отвращения оглядывая уничтоженные ценности. – Что ты так отчаянно ищешь?

– Я думал, он оставил что-то для меня. Спрятал где-то здесь. – Ревелер перевел взгляд с Афины на Лору.

Лора прерывисто вздохнула, ее свободная рука сжалась в кулак.

– Почему ты решился на союз с Ратом после прошлого Агона? – напирала Лора. – Почему ты согласился, если отказался Гермес?

Новый бог не ответил. Лора потерла рукой ссадину на голове, оставленную осколками бетона, и бросила неуверенный взгляд в сторону Кастора. Он присел на корточки перед Ревелером.

– Поклянись мне, что ты никого не убьешь из тех, кто со мной, и что ответишь на наши вопросы, – сказал ему Кастор, – и я исцелю тебя.

Ревелер усмехнулся.

Лора тотчас запылала от негодования, но Кастор, как всегда, сохранял спокойный, рассудительный тон.

– У тебя будет больше шансов выжить, если ты сможешь убежать от охотников, Ясон, и еще больше шансов – если поможешь нам.

Услышав свое смертное имя, Ревелер поднял глаза, его ноздри раздулись. Лора была уверена, что он скажет «нет» – что ихор, власть и бесконечное насилие истребили в нем последние остатки человечности. Но его лицо вдруг смягчилось, и звериный взгляд ушел.

– Ты видишь логику во временном партнерстве, – заметила Афина. – Возможно, еще остается надежда на то, что ты выживешь.

– Чтобы превзойти себя прошлого, – ответил с усмешкой Ревелер.

– Так мы договорились или нет? – поднажал Кастор.

Последние следы веселья покинули лицо другого бога. Он пристально посмотрел на Кастора, на них на всех, и Лора почти физически ощущала, как мечется его разум в поисках другого варианта.

Наконец он проговорил:

– Я отвечу на два ваших вопроса, но не стану помогать вам убить Рата и не буду вашей гребаной приманкой.

Афина положила холодную, тяжелую руку на плечо Лоры. Прикосновение усмирило и ее мысли, и гнев.

– Двух ответов будет достаточно.

– Что значит работать со смертными. – Ухмылка снова превратила идеальные черты лица другого бога в зловещий оскал. – Ох, бедная ты старушка. Когда-то правила цивилизациями, а теперь ты не более чем история, которая меркнет от поколения к поколению. Каждое жалкое мгновение твоего прозябания, должно быть, пронизано желанием вырвать сердца этих смертных.

Афина сделала тяжелый шаг вперед, и бетон крошился под ее ногами.

– Ага, в точку, – поддразнил Ревелер.

– Тебе лучше бы заткнуться, пока я не позволила ей убить тебя, – холодно сказала Лора. – Она такая, какой была всегда. Но для того, кто сам когда-то был смертным, ты не особо мучился, убивая шестерых невинных, не имеющих никакого отношения к Агону.

Ревелер медленно поднялся, недоуменно нахмурившись.

– Черт возьми, о чем ты, малышка? Я никого не убивал с момента Пробуждения две ночи назад. Если в этом здании и есть мертвецы, то в этом повинен не мой клинок.

Кастор залечил рану на ноге Ревелера настолько, чтобы тот самостоятельно мог выйти из хранилища. Новому Дионису не терпелось увидеть тела наверху, но он и мысли не допускал о том, чтобы передвигаться с чьей-то помощью.

Афина шагала впереди, обшаривая темные коридоры и комнаты. Лора замыкала шествие, не отрывая глаз от маячивших впереди фигур, слегка сжимая клинок, который снова пристегнула к бедру.

Майлз встретил их у подножия лестницы.

– В порядке? – одними губами спросила Лора.

Он кивнул, но его лицо оставалось таким же белым, и он все так же обхватывал себя руками.

– Самозванец, – обратилась к новому богу Афина, понизив голос. – Как это возможно, что убийцы тебя не нашли и ты ничего не знаешь об их личностях?

Лора и сама задумывалась об этом. Убийства явно совершили охотники – вопрос только в том, к какому дому они принадлежали.

– Я спрятался в одном из ящиков и сидел там, пока наверху не стало тихо и охранники не закончили обход. Черт!

Ревелер споткнулся, подвернув раненую ногу. Кастор потянулся, чтобы его подхватить, но другой новый бог отвернулся, зарычав.

– Позволь мне закончить исцеление, – попытался уговорить его Кастор. – Я бы предпочел, чтобы ты не потерял сознание или не умер, до того, как дашь нам ответы, которые так великодушно обещал.