У честной разлуки

Слова есть и руки.

Их можно понять:

Слова, чтоб от муки

Избавить, а руки…

А руки, чтоб к сердцу прижать.

У подлых же своры —

Бесчестие вора:

Ни рук и нив слог.

Ни сердца, ни горя,

Лишь пламя позора, —

Безумство и тайный порок.

14.01.2012

* * *

Яд-обман ваш кровью ощущая,

Я молчанья душную пустыню

Вам прощаю или не прощаю:

Ведь не существую я отныне.

17.01.2012

* * *

Ах, брось, поспи, мудрилка…

Скользнут легко года…

И в круге над могилкой

То прошмыгнёт звезда,

То застыдится солнце…

И будет невдомёк,

Кому здесь бьёт поклонцы

Взгрустнувший тополёк.

17.01.2012

* * *

Противоречий надоела жвачка,

И, – пробежав сомнений коридор,

Исчезну в юмор, чтобы жизни этой срачка

Не превратилась в жизни же запор.

25.01.2012

* * *

Чертыхается ночь,

Толчет в ступе созвездья.

День божится ей в точь,

Как неверный: «Да ведь я…»

Но не верит, – всё злей

Черноглазая жёнка:

Не ночует он с ней —

У зари спит, девчонки.

И пошло всё на слом:

От обиженной крови

С вечерком-мужиком

Закрутила любови.

И блондинка одна

Озарила вдруг крыши:

То родилась Луна

От таких вот делишек.

25.01.2012

* * *

(Cветлой памяти Дмитрия Кедрина)

По скользким небесам ползут

Три облака-барана,

Над Фирдоуси льют слезу

За то, что слишком рьяно

Он лишь верблюдов ожидал,

Не думал о курчавых.

«Коль их бы шах во Тус послал,

Сходили б величаво…»

И не дано беднягам знать,

Что, кто рождён бараном,

Не может, как верблюд ступать,

В роскошном караване.

Пески не может презирать

Мохнатым плавным шагом,

На глад, на зной, на мир плевать

Во всяких передрягах.

Плывёт шашлык на небесах

И караван в пустыне,

И жаркий день, велик Аллах,

Рождает вечер синий.

Что ж, так устроен этот вздор

Под небом шаловливым:

Кому любовь, кому позор,

Кому шашлык да пиво.

25.01.2012

Диалог

– Как скользко небо в белом «снеге»,

как скользко жить под этой негой!

– Не смейте ныть, забудьте грёзы,

смотрите вниз, ступайте строже.

25.01.2012

Ждёте чудо?

А сегодня позвонили мне (Оттуда ли?)

И спросили:

– Вы заказывали Чудо ли?

Я ответил:

– Да, заказывал, заказывал…

– Ну и что? Никто к вам не захаживал?

– Нет, лишь ветер постучал внизу

калиткою,

только дождик хлопотал над эвкалиптами,

да сосновенькая роща, вся с иголочки,

поразвесила все капельки по полочкам.

Трепетала паутинка за окошком лишь,

раздвигала тучи рученьками солнца рыжь,

восходила в поднебесье цвета радуга,

да запела альциона, свету радуясь.

– Что ж, проверим. Будьте дома

неотлучненько

и в отчаянье не впадайте: это скучненько.

И сижу, и жду я Чудо, без отчаянья весь,

Чтобы вдруг не прозевать его случайно

здесь.

А вокруг миры рождаются и гасятся,

Может, Чудо в них когда-нибудь

заквасится?..

Так и есть!.. За дверью шорохи и

стученьки…

Открываю, – там сияют мои внученьки!

25.01.2012

* * *

Присев на небе, эвкалипт

Кромсал стихами манускрипт.

Ему платан махал ладошкой:

– Пацан, передохни немножко.

Слышь, на твоих ветвях пичуги

рвут горло в песенной потуге.

Вернись к корням и приземлись.

Зачем тянуться мыслью ввысь?

Ведь можно жить да поживать

и пут земных не разрывать…

Но был рассеян эвкалипт,

Рисуя странный манускрипт:

– Отлично! К слову «понимать»

есть рифма «пут не разорвать».

25.01.2012

* * *

Сколько раз там уже проклиналась

Безысходность нелётной погоды?..

Я добавлю лишь самую малость

К этой пакости милой природы.

Всё что с нами случилось и будет:

Смерть, любовь, взлёт, его ожиданье,

Было задано, добрые люди,

Во мгновение Мира созданья.

Ничего уже не подточит

Утверждённое Там расписанье…

Разве только Он сам не захочет…

Чу… в динамиках слышно шуршанье…

И дождавшись отмены, как хлеба,

Запрещенья посадок и взлётов,

Распинают невинное небо

Беспощадно кресты самолётов.

26.01.2012

* * *

Этот вопль из недр – лишь провыть —

не спеть,

И дорога свернула – не в жизнь,

а в смерть.

Стал я сух и безмолвен, как старый пень,

От души оставляя стишачью тень.

Боль возьми, чёрт возьми,

да стихами брызнь.

Убивает не смерть – убивает жизнь.

27.01.2012

* * *

Солнце роняет кровавые слёзы…

«Горестно петь, ещё горестней жить, —

Сетует ветер блондинке-берёзе. —

Так на закатах мне хочется выть.

Выть-завывать по подъездам и трубам,

Хлопать дверями и в окнах дрожать,

Спать не давать и расталкивать грубо,

Словно уснут все, чтоб больше не встать.

Будто в ночах ясноглазые лица