Отчего-то я в это не верила. Если я и буду с ним жить, то явно недолго.

— Все, последний штрих!

На голову мне опустилась диадема, почти полная копия той, что предлагалась невестам в качестве дара. Ирония судьбы: ее выбрала другая, но досталась она почему-то мне.

После короткого стука, призванного скорее предупредить о посетителе, нежели испросить разрешения войти, приоткрылась дверь в гостиную и на пороге появился король. Окинул меня оценивающим взглядом, отвесил вежливый поклон и, приблизившись, осторожно взял за руку.

— Моя леди, вы прекрасны, — глядя мне прямо в глаза, протянул он, целуя кончики пальцев.

От этой, по сути, ничего не значащей ласки, сопровождающейся незамысловатым комплиментом, по спине пробежали мурашки, но не от возбуждения, а от ужаса. Я застыла, как кролик перед удавом, не в силах отвести взгляда от изумрудных омутов, что затягивали похлеще трясины. Наверное, так и чувствует себя жертва, попавшая хищнику в лапы: ошалело пялится ему в глаза в ожидании последнего броска, призванного прекратить чье-то жалкое существование. Мгновение растянулось в вечность. Я оказалась совершенно не готова к встрече с королем! Не знаю, сколько времени мне потребовалось бы, чтоб осознать и принять сложившуюся ситуацию, но… не сейчас, пожалуйста!

— Так дело не пойдет, — страдальчески закатил глаза к потолку король и жестом отпустил камеристку. Когда же мы остались наедине, он вновь повернулся ко мне и потребовал: — Прекрати ты уже трястись!

Не знаю, какого эффекта ожидал дракон, но от его приказного тона вкупе с кислым выражением лица меня зазнобило еще больше.

— Ветры, за что мне все это? — тихо себе под нос пробубнил дракон и за ручку, как ребенка, подвел меня к дивану, на который и усадил.

Я не сопротивлялась, все еще находясь в состоянии легкого потрясения. В душе убойным коктейлем плескались эмоции, с которыми мне так и не удалось справиться за целый день. Зря, наверное, я все это время просидела одна в комнате, но, к великому сожалению, у меня даже не мелькнула идея, что можно выйти прогуляться, поговорить с кем-нибудь, чтоб только не держать столько часов подряд внутри боль и обреченность. А теперь перед самым выходом в свет я тряслась как осиновый лист от одного только вида жениха.

— Ларина, наверное, давно надо было это сделать…

От проникновенного тона я вздрогнула и вновь посмотрела на монарха.

Герхард, слегка морщась, потер виски, будто старался унять головную боль, но та, вцепившись в свою жертву, явно не хотела отпускать. Только сейчас я заметила, каким уставшим выглядел король: под глазами залегли тени, кожа чуть бледная, что для драконов нехарактерно, скулы заострились, а губы, если только мне не показалось, отдавали синевой. Н-да, красавец-жених, ничего не скажешь. Выглядел король так, будто не спал неделю или…

— Вы ведь недавно были возле идола. — Я не спрашивала, скорее утверждала.

Отняв руки от лица, дракон внимательно вгляделся в мои глаза, явно нашел там что-то ему одному понятное и ответил:

— Вынужден был. Прости, совсем забыл морок подновить.

Миг — и передо мной вновь был тот самый король, которого все привыкли видеть на портретах: здоровый, красивый и немного надменный.

— Выражение лица прилагается к образу? — робко пошутила я, настолько разительной оказалась разница.

— Не всегда, — вполне миролюбиво улыбнулся дракон. — Нам надо серьезно поговорить.

— Я слушаю вас, ваше величество.

— Для начала забывай про величество, — приказал король, но, глянув на мое ошалелое лицо, быстро добавил: — Пожалуйста. Отныне ты — моя невеста, и тебе придется привыкать называть меня по имени, нравится тебе это или нет.

Вот теперь передо мной сидел тот Герхард, которого я привыкла видеть, а то его теплая улыбка немного выбила из колеи, внеся столь ненужный диссонанс в четкую картину личности короля, что уже давно сформировалась у меня в голове.

— Хорошо, я постараюсь, — заверила дракона.

— Дело времени, привыкнешь, — кивнул он. — А теперь — о деле. Зачем, собственно, я и пришел. — По коже пробежали мурашки. Что-то было в тоне короля такое, отчего хотелось поежиться и забраться с головой под одеяло. — Признаться, ты приятно удивила меня своим желанием, поэтому я сейчас с тобой и разговариваю, — задумчиво произнес король и ненадолго замолчал, глядя, казалось, сквозь меня, будто размышлял о том, не совершает ли он тем самым ошибку.

— А разве оно как-то могло повлиять на исход отбора? — подала голос я, не в силах и далее выносить давящую звенящую тишину.

— В том-то и дело, что нет, — очнулся дракон. — Ты могла попросить что угодно — в разумных пределах, конечно, — но ты предпочла помочь какому-то ребенку, которого и видела-то один раз в жизни. Это странно;

— Ничего странного, ваше… — начала я, но под недовольным взглядом тут же понравилась: — Герхард. Мне было нечего желать для себя, а девочка эта осталась сиротой уже при рождении, — пожала плечами я. — Жаль, что вы этого не понимаете.

Совершенно того не желая, я все же горько усмехнулась. Конечно! Я для него предательница, изменница и, наверное, даже не человек, а существо второго сорта. Странно у подобных субъектов обнаруживать чистые порывы.

— Хочешь знать, что стало с той девочкой?

— Конечно!

— Ее передали на попечение в королевский пансион. Конечно, туда принимают воспитанников более старшего возраста, но для Лари сделали исключение. — И с такой теплотой король говорил о малышке, что я ненароком заподозрила его в человечности.

— Лари? — только и спросила ошарашенно.

— А как еще я мог назвать девочку? Только в честь той, что подарила ей шанс на лучшую жизнь. Титул, к сожалению, дать не могу, но Ларина, когда вырастет, сможет сама его заслужить, в пансионе для этого ей дадут все необходимые знания и навыки. А может, и удочерит ее кто из аристократии, все же протеже королевы, пусть и будущей. На сегодняшний день благодаря неугомонным газетчикам эта малышка — самый популярный ребенок во всем Дароссе, так что, думаю, недолго сиротой ей быть осталось.

— Спасибо вам… Герхард! — с жаром воскликнула я, не в силах сдержать подступающие слезы.

— Никак я не могу тебя понять, — задумчиво сканируя меня взглядом, протянул дракон, — или ты такая хорошая актриса, или все же Берт оказался прав…

Упоминание о князе больно резануло по сердцу. Снова накатило отчаяние, захотелось вскочить и опять начать метаться по комнате, но я сидела, как статуя, на диване и не смела двинуться с места, только пальцы нервно теребили чуть потеплевшего дракончика.

— Почему ты выбрала серебряного дракона? Ведь рядом с ним был похожий золотой.

Этот вопрос заставил вздрогнуть и затравленно воззриться на, собственно, золотого дракона, который упорно ждал ответа.